Александр Рудазов - Тайна похищенной башни

— В Йемене, — вспомнил Бальтазар. — Да, точно, в Йемене. Помните ту луноликую девицу из торгового квартала? Ее глаза были подобны небесным звездам, а лицо было подобно обрезку полной луны!

— А, как же, как же! — оживился Каспар. — Я помню! Я могу забыть собственное имя, но я никогда не забуду те два пышных холма! О, мои руки до сих пор помнят их мягкость и упругость!

— А помните, какой прелестный был у нее голосок? — присоединился Мельхиор. — Помните, какие звуки она издавала, когда я всадил ей в…

Света почувствовала, что краснеет, и поспешила отойти подальше. Эти старые маразматики совершенно никого не стесняются. Беспардонно обсуждают даже самые непристойные вещи.

Вчера, например, когда Бальтазар сидел в гальюне, двое других стояли рядом, внимательно наблюдали и даже комментировали. А Мельхиор еще и подсчитывал что-то на абаке.

— Папа, повлиял бы ты на дедушек… — подошла к отцу Света.

— Погодь, дочь, — остановил ее Колобков, задравший голову. — Пять секунд.

И вверх смотрел не только капитан яхты. Все собравшиеся зачарованно пялились на небо. Света тоже подняла взгляд… и изумленно ахнула. Через всю синь небосвода протянулась бесконечная тонкая линия.

Железнодорожный рельс.

— Это, Светулик, монорельс! — важно поднял палец Колобков. — Так Фанька сказала.

— Монорельс?.. Но откуда он…

— Вы лучше вон туда глядите, — вытянула руку Стефания.

К шуму волн и легкому гудению дизеля незаметно прибавился еще один звук. Нарастающий шипящий свист. По бесконечной металлической струне несется… поезд?!

Все головы резко дернулись. Небесный поезд пронесся над «Чайкой» с такой скоростью, что его даже не успели рассмотреть. Грюнлау запоздало щелкнул фотоаппаратом, но кадр запечатлел только расплывчатую полосу.

— Это чё за хрень была?.. — сдавленно прохрипел Колобков, по-прежнему таращась на небо.

— Поезд, — пожала плечами Стефания.

— Понял, что поезд. Какого хрена он тут?.. там… был…

— Эйкр — огромный мир. Бесконечно огромный. Тут есть самые разные цивилизации. В том числе и технически развитые. Одна из них этот монорельс и протянула. И нет, я не знаю, какая именно. И на своей лоханке вы до них вряд ли доберетесь. Сами видели, какие они используют скорости. Тут многие тысячи миль…

— Песец… А местные папуасы как на такую байду реагируют?

— Да никак. Местные тут привычные. Они таких чудес насмотрелись, что вам и не снилось. Насколько мне известно, юберийцы называют этот монорельс Паутиной Небесного Паука и относятся к нему… ну, как к радуге. Виднеется что-то такое в небе — ну и пусть себе виднеется.

— А те, что в поезде ехали?

— А что с ними?

— У них какие с местными папуасами отношения?

— Да никаких. У них сверхзвуковые небесные поезда. Думаете, их чем-то могут заинтересовать голые дикари, пляшущие где-то в джунглях? Вас самих-то сильно интересуют… ну, скажем, африканские бушмены?

— Если у них вдруг нефть отыщется, так они весь мир сразу заинтересуют… — пробурчал Колобков. — А так… так, нафиг они мне, конечно, не сдались…

— У юберийцев нефти нет, — отрезала Стефания. — И не нужна она этим с их монорельсами — их поезда работают на гелии-3. Зато в архипелаге Кромаку есть остров, где растут цетановые деревья.

— Какие-какие?..

— Цетановые. У них вместо сока течет цетан. Жидкий. И очень качественный.

— А что это?

— Углеводород.

— Не понял.

— Да топливо это, Иваныч! — вмешался Угрюмченко. — Дизельное топливо! Слышь, девчурка, это, что, прям-таки в дереве горючка течет?! Вроде березового сока, что ли?!

— А я вам о чем говорю? — презрительно фыркнула Стефания.

— Такое разве бывает? — не поверила Света.

— А почему бы нет? Ты же не удивляешься каучуковому дереву? Почему бы не быть и цетановому? Здесь есть остров, на котором целый лес таких деревьев.

— Нехило… — задумался Колобков, уже что-то подсчитывая в уме. — Гюнтер, как думаешь?..

— Петер, нам необходимо туда заглядывать, — твердо сказал немец. — Семена и саженец такой дерево могут весьма помочь экономика наших стран и кошелек наших с тобой.

— Ага, ага, — закивал Колобков. — Фанька, этот остров отсюда далеко?

— В паре сотен миль от Порт-Вариуса. Даже курс менять не придется.

— Значит, обязательно заглянем, — жадно потер руки Колобков. — Кто за?.. Кто против?.. Против нет, единогласно.

Глава 5

Ложка звякнула о тарелку. Света чинно промокнула губы салфеткой и отставила салат в сторону.

— Светочка, почему не доела? — тут же забеспокоилась мама. — Тебе что, не понравился салат?

— Нет, мама, все было очень вкусно. Просто я больше не хочу.

— Но тут осталось-то на донышке. Доешь. Салат вкусный. И масло отличное, без холестерина.

— Конечно, без холестерина. Оно же растительное.

Зинаида Михайловна недоуменно моргнула. Света вздохнула и терпеливо объяснила:

— Мама, растения не образуют холестерин. Только картошка, и то совсем чуть-чуть. А в подсолнечном, оливковом или кукурузном масле холестерина нет и быть не может. Так что и писать это на этикетках совсем не нужно. Просто обычный рекламный ход, базирующийся на обывательской неграмотности.

— Но все равно… — смутилась мать. — Без холестерина… полезное, значит…

— Ничего подобного. Холестерин — это не токсин. Наоборот, это одно из важнейших для жизни веществ. Человеческий организм ежедневно производит холестерин — он нужен для правильного функционирования организма. Конечно, если холестерина слишком много, то это может вызвать сердечно-сосудистые заболевания…

— А я что говорю!

— Ну мама! Так ведь и кислород становится вредным, если его переизбыток! Все хорошо только когда в меру! Нехватка холестерина тоже очень вредна — это вызывает депрессии и просто плохое самочувствие.

Зинаида Михайловна поджала губы, кладя в чай еще кусочек сахара. Иногда ей хотелось, чтобы старшая дочь вела себя попроще. Хорошо, что Светочка такая эрудированная, но она могла бы и не тыкать этим в глаза при каждом удобном случае.

— Кстати, особенно много холестерина как раз в сахаре, — как бы между делом заметила Света. — А ты, мама, в каждую чашку кладешь по пять кусков.

Зинаида Михайловна, как раз отхлебнувшая из чашки, едва не поперхнулась. Сидящий напротив отец семейства радостно загыгыкал, брызгая томатным соусом.

— А что ты ешь, капитан? — сунул розовый нос в соседнюю тарелку Лайан Кграшан.

— Вермишель с фрикадельками, — отодвинул стул Колобков. — Тебе не дам.

Зинаида Михайловна молча подала хумаху миску вермишели. Тот вежливо поблагодарил и начал есть, втягивая вермишелинки по одной.