Игорь Вагант - Монастырь

Поразмышляв с минуту, Эдвин засунул штырь обратно так, чтобы легко выдернуть его при неоходимости.

Судя по всему, вечерня уже давно закончилась, и монастырь сейчас укладывался спать. Кормить, похоже, Эдвина никто не собирался, хотя его желудок отчаянно журчал, требуя еды: последний раз он ел прошлым вечером. Ну и ладно, подумал юноша. Меньше всего на свете ему хотелось, чтобы кому-нибудь пришло в голову заявиться сюда раньше времени или, чего доброго, перевести его в другое место.

Эдвин вновь уселся на пол, в сотый раз раздумывая обо всех обстоятельствах этого дела. Ничего нового сообразить он не смог: одни и те же мысли круг за кругом прокручивались в голове, пока, наконец, его не сморил тяжелый сон.

Очнулся он от шороха в коридоре.

– Эд…

– Я здесь.

– Хорошо. Сейчас попробую.

Эдвин вытащил из стены штырь и, намотав цепь себе на руку, подошел к двери. Цепь была не меньше четырех футов длиной, но, слава богам, не особенно толстая и тяжелая.

В течение некоторого времени с той стороны слышался только негромкий скрежет: Гвендилена один за другим вставляла ключи в замочную скважину.

– Ну как?

– Сейчас…

Эдвин начал уже переживать не на шутку, когда дверь с негромким скрипом отворилась.

– Тихо, – произнесла девушка, для убедительности приложив палец к губам, – спят все. Только у ворот два стражника.

Эдвин кивнул и на мгновенье задумался.

– Вот те раз… а как же можно отсюда сбежать?

Гвендилена, состроив гримаску, неопределенно повела плечами.

– Не знаю. Я думала спрятать тебя где-нибудь, а потом незаметно выбраться.

– Дурная идея. – Эдвин привалился спиной к стене. – Если меня утром тут не найдут – а ворота-то заперты всю ночь, – весь монастырь обшаривать начнут. Мышь не проскочит.

Гвендилена закрыла себе рот руками.

– Ох, какая я дура. Что же делать?

– Подожди. Выбора нет. Подумаю, где можно спрятаться.

Эдвин кусал губы от волнения, отчаянно припоминая все то, что он знал о монастырских закоулках.

– О-о… – вдруг произнес он.

– Что?

– Безумная затея, но лучше, чем наверняка голову в петлю совать.

Он торопливо принялся рассказывать о том, что видел в скриптории дверку, ведущую куда-то вглубь горы Сидмон.

– Не знаю, что за дверь. Но во всех господских замках – мне отец про это рассказывал – есть тайные ходы на случай осады. Даже иногда несколько. Думаю, в монастыре так же. Надо только тихонько на верхний двор пробраться – вход в скрипторий где-то там. Из двора послушников не войти, там дверь изнутри запирают.

Гвендилена слушала, не прерывая.

– Отлично. Пойдем.

Сделав пару шагов, он мягко положил руку ей на плечо. Обернувшись, девушка вопросительно на него посмотрела.

– Гвен… это дело опасное. Я не знаю, куда тот ход идет, это во-первых. Думаю, что наружу, но вдруг – нет? А если тебя со мной поймают, тебе тоже несдобровать. Решат, что ты моя сообщница. Я один пойду. Если выберусь, буду тебя ждать. Надо только договориться, где.

Нахмурив брови, Гвендилена помолчала несколько мгновений. И вдруг неожиданно улыбнулась.

– Ты молодец. Хороший. Но я с тобой пойду, я решила. Надоело здесь торчать.

– Гвен…

– Все равно пойду. За тобой следом. Кроме того, у меня есть еда, – она потрясла перед его носом небольшой котомкой, – а у тебя ее нет.

Эдвин вздохнул, собираясь с мыслями. Похоже, она действительно пойдет, что бы он ни сказал.

– Хорошо.

Ступая на цыпочках, они выбрались в узкий проулок за стеной кухни. Гвендилена затушила свечу. Прямо над ними в невероятно высоком темно-синем небе висела огромная луна, заливая все вокруг мертвенным светом и отбрасывая жутковатые тени. Стрекотание сверчков висело в свежем ночном воздухе.

Эдвин вдохнул полной грудью. И чертыхнулся, больно ударившись босой ногой об обломки печной трубы, которые все еще валялись в проходе. Цепь звякнула.

– Тихо ты…

Повернув налево, они оказались у развилки: одна лестница, спускаясь, вела к странноприимному дому и монастырским воротам, другая – в верхний двор. Гвендилена начала легко взбираться по высоким ступеням, но внезапно остановилась перед очередным поворотом, прижавшись к стене и предостерегающе подняв вверх руку. Эдвин осторожно выглянул за угол.

До верхнего двора оставалось не больше двух десятков ступенек, но прямо на входе, на том же самом месте, где поутру он видел Соила, под торчащим из стены факелом на каменной скамье сидел послушник. Он дремал, уронив голову и спрятав руки в широкие рукава.

– Проклятье… – пробормотал Эдвин. – Я и не думал, что по ночам здесь тоже кто-нибудь сторожит. Он крепко спит?

Гвендилена покачала головой. В самом деле: послушник время от времени ежился и взмахивал рукавом, отгоняя ночных насекомых.

Эдвин скрипнул зубами.

– О, боги. Пойдем обратно. Надо что-то другое придумать.

– Постой, – зашептала Гвендилена. – Я знаю его. Это Освен.

– Ну и что?

– Я ему нравлюсь.

Эдвин пожал плечами.

– Послушнику?!

– Ну да. Послушник – не человек, что ли? Не всем же святыми быть.

– И что из этого?

– А вот что: когда дам знак, подкрадешься к нему сзади.

– Чего?!

Не ответив, девушка распустила свою роскошную шевелюру и, подобрав юбку, направилась прямо к Освену. Оторопев, Эдвин стоял в тени скалы и смотрел ей вслед.

Заслышав шаги, Освен повернул голову в сторону лестницы, чуть приподнялся и тут же опять плюхнулся на скамью. Гвендилена медленно подошла к нему; до Эдвина донесся неясный звук ее голоса. Они о чем-то говорили; девушка встала таким образом, что послушник повернулся к ней, оказавшись спиной к лестнице. Она подошла совсем близко; Освен воровато огляделся по сторонам и вдруг положил руки ей на талию. Гвендилена тихо засмеялась, запустила пальцы ему в волосы. Даже издали Эдвин увидел или, скорее, почувствовал, как послушника начал колотить озноб. Дрожащими руками тот принялся шарить по ее телу, пытаясь развязать платье. Гвендилена вся прогнулась в его объятьях и запрокинула голову, как будто глянув в сторону Эдвина. Эдвин стоял, вытаращив глаза. Она что-то тихо говорила послушнику, а тот не находил покоя, пытаясь прижать ее к себе все сильнее. Она обхватила голову Освена, притянув его лицо к своей груди, и его руки сошли с ума.

Вдруг Гвендилена прямо и открыто посмотрела в сторону Эдвина.

Очнувшись, он ринулся вверх по лестнице, крепко держа цепи, чтобы те не гремели. В последний момент Освен что-то услышал, попытался повернуться на шум, но Эдвин оказался быстрее. Подскочив к послушнику, он со всей силы ударил его по голове кандалами. Цепи негромко звякнули.