Василий Горь - За гранью долга

  - Фу... - зябко передернув плечами, леди Олиона оглянулась вокруг и нервно поинтересовалась: - А тут, у меня, их, надеюсь, нет?

  - Прежде, чем вас сюда вселить, ваша милость, я самолично проверил все подозрительные углы на наличие дыр... И не нашел ни одной...

  - Простите за то, что вмешиваюсь, но меня очень интересует, не может ли тот крысиный яд, который вы рассыпали по всем запертым комнатам, попасть на кухню и в нашу еду? - покраснев, спросила Фиола.

  - Нет. Совершенно точно! - трактирщик клятвенно прижал руки к груди и посмотрел на баронессу таким искренним взглядом, что девушка чуть не расхохоталась: прохвост давно привык к возмущенным воплям постояльцев и просто играл на публику...

  - Может, все-таки стоит переехать куда-нибудь еще? - решив, что верить такому пройдохе нельзя, еле слышно пробормотала Фиола.

  - Увы... - раздраженно фыркнула мать. - Другого постоялого двора в Заречье нет. Вернее, нет такого, в котором можно остановиться без ущерба для собственного достоинства. Да и немного осталось - не сегодня-завтра здесь обязательно появятся кто-нибудь из особ нашего круга, и наше добровольное заточение закончится...

  - Я вам еще нужен, ваша милость? - заметив, что баронесса забыла про крыс, прачек и белошвеек, мессир Джеро преданно посмотрел на леди Олиону. - Скоро обед, и я хотел бы лично проверить блюда, которые готовят мои повара...

  - Можете быть свободны... - баронесса царственно развернулась спиной к двери, и, проплыв три шага до кровати, медленно опустилась на ее краешек...

  - Кстати, доченька, ты уже решила, в каких цветах должен быть выдерЖак твой первый поясок? - дождавшись, пока в коридоре стихнут шаги хозяина постоялого двора, ехидно поинтересовалась баронесса. - Через несколько дней ты станешь считаться взрослой женщиной, и ходить неопоясанной тебе будет уже нельзя. А, значит, для того, чтобы его пошили достаточно быстро, мы должны точно знать и тип ткани, и фасон, и цвет...

  Представив себе, что ее свободное платье скоро окажется туго перетянутым под грудью, Фиола густо покраснела.

  - Ну, и что мы вдруг так застеснялись? - жизнерадостно расхохоталась мать. - Бюст у тебя что надо. Думаю, вся мужская половина королевского двора будет пялиться в твой вырез...

  - Да... А еще все, кому не лень, будут 'случайно' задевать мою грудь локтями, плечами или спиной... И, не отрывая от нее глаз, слащаво улыбаться... Так же, как его сиятельство барон Гирдон Бейль в свой последний приезд к нам в имение...

  - Ничего удивительного, милочка... - леди Олиона заулыбалась. - Он такой же мужчина, как и все остальные. И не может не ценить женскую красоту!

  - Да, но я еще считаюсь ребенком! - возмутилась девушка. - Согласно Уложению, связь с неопоясанной особой дворянского рода карается смертной казнью через повешение...

  - Ну, так он же просто смотрел... - удивившись ее вспышке, буркнула баронесса. - Барон холост. Его вторая жена умерла четыре года назад. И он, естественно, присматривает себе новую...

  - Что, меня? - чувствуя, что находится на грани потери сознания, Фиола вцепилась пальцами в кромку стола и судорожно сглотнула.

  - А что? Род у нас известный. Земель много. Приданого за тобой тоже хватает. Да и ты, слава Богу, пошла в меня. А, значит, далеко не дурнушка. Почему бы ему к тебе и не приглядеться?

  - Маменька, ему же уже, наверное, все сорок!!!

  - Ну, для тебя сорок - это глубокая старость... А вообще мужчины в этом возрасте - самое оно...

  - Мне это 'оно' не нужно... - кое-как справившись со своими чувствами, прошипела Фиола. И с трудом удержалась от того, чтобы завершить фразу словами 'нравится - бери себе'...

  - А это, прости, решать не тебе, а мне... - в голосе баронессы Церин мгновенно зазвучал металл, и девушка поняла, что проиграла...

  - Не дергайся... - заметив, что дочь опустила глаза и сжалась в комок, довольно хмыкнула баронесса. - Никакого ответа я ему пока не дала. И знаешь, почему?

   - Почему? - понимая, что ее молчание ни к чему хорошему не приведет, послушно спросила Фиола.

   - Потому, что при дворе есть шанс сделать партию получше. Да, де Бейль знатен, богат и обладает хорошими связями. Что, не знала? Его зять - советник первого министра. Но, между нами говоря, королю Вильфорду не очень по душе то, что его сиятельство барон Гирдон - редкий бабник и гуляка. Поэтому особого внимания к вашей семье монарх проявлять не будет. То есть вся твоя молодость пройдет в имении де Бейлей в ожидании беспутного мужа...

  'Эх... Сейчас она вспомнит про принца Вальдара...' - мысленно взвыла девушка, и, убрав руки под скатерть, изо всех сил сжала кулачки.

  - А вот если ты понравишься принцу Вальдару, то твоя жизнь превратится в сказку! - мечтательно улыбнувшись, баронесса закатила глаза и восторженно всхлипнула. - Только представь себе: наследник престола! Молод, умен, красив! Великолепный воин и наездник! Прекрасный танцор, и, говорят, потрясающий любовник... Если бы ты видела, как на него смотрела эта курица де Байсо на прошлом Празднике Совершеннолетия! На ней было зеленое бархатное платье с декольте, в котором, по-моему, можно было при желании разглядеть даже колени... а он галантно поклонился и прошел мимо!!!

  - Может, ему не понравилась форма ее ног? - осторожно пошутила Фиола.

  - Ага... - баронесса мстительно расхохоталась. - А еще полное отсутствие груди. Кстати, все де Байсо смотрятся, как лавка, поставленная торчком. Ни одной округлости... Ума не приложу, как ее старшая сестра Алоиза умудрилась окрутить барона Коэна... Хотя, говорят, что он в тот день был не в себе, а с вечера здорово перепил...

  'А сейчас надо сидеть тихо и иногда кивать. Или поддакивать... Тогда про моих потенциальных женихов она не вспомнит...' - подумала девушка. - 'Переключилась на своих заклятых подружек... Сейчас расскажет про уродское новое платье Ванессы де Клади, потом... потом возможны варианты... Что ж, до обеда еще час... Придется слушать...'

  Глава 8. Аурон Утерс, граф Вэлш.

  ...Судя по количеству стоящих во дворе карет и повозок с дорожными сундуками, на лучший постоялый двор Сегрона приехал кто-то очень важный. Покосившись на воинов, охраняющих господское добро, я соскочил с лошади, кинул поводья возникшему рядом со мной мальчишке, и, покопавшись в кошельке, выудил оттуда пяток медных монет:

  - Найдешь лошадям место в конюшне, почистишь, напоишь и дашь овса...

  - Сделаю, ваша милость! - в глазах сорванца появился такой дикий восторг, что я сразу посочувствовал тем лошадям, хозяева которых оказались менее щедры: судя по выражению лица помощника конюха, о его внимании к их коням можно было забыть...