Филип Этанс - Уничтожение

Пока он не вспоминал о Халисстре. За годы жизни в Мензоберранзане он наслаждался обществом немалого числа женщин, но, как и любой мужчина в Городе Пауков, отлично знал, что нельзя позволять привязанности заходить слишком далеко. Время от времени ему сообщали, что он является иг­рушкой, орудием, объектом флирта, исполнителем, но никогда не слышал этих странных слов, слов наземных эльфов: возлюбленный, спутник, друг, муж. До Халис­стры все эти слова не имели для него смысла.

Рилд пытался снова и снова, но так и не мог понять, чем так приворожила его Первая Дочь Дома Меларн. Он даже прибегал к уникальным способностям Дровокола, пытаясь рассеять магию, которую она, возможно, нало­жила, чтобы привязать его к себе, — но магии не было. Она не произносила заклинаний, не пела баллад баэ'кве-шел, не давала ему никакого зелья, чтобы так околдовать его. Она, размышлял Рилд, даже не делала и не говорила ничего, что особо отличалось бы от слышанного им преж­де, разве что в прошлом дюжина — а может, больше — женщин-дроу, обладавших им, произносили те же слова с насмешкой или даже с холодной, горькой иронией.

Халисстра просто улыбалась ему, смотрела ему в глаза, прикасалась к нему, целовала его, глядела на него со стра­хом, желанием, печалью, болью, гневом, отчаянием... гля­дела на него с искренностью. Рилд прежде никогда не видел ничего подобного, ни на черном лице темного эль­фа, ни в прохладном сумраке Подземья. Он всегда ощу­щал, когда она рядом, словно от нее исходили какие-то волны, на которые были настроены его чувства. Она была просто Халисстра, и ошеломленный Мастер Мили-Маг-тира понял, что этого вполне достаточно. Одного ее при­сутствия хватило, чтобы оторвать его от жизни, которая была и должна была оставаться и дальше удавшейся на­столько, насколько вообще мог рассчитывать мужчина-дроу.

И вот он здесь и снова вынужден терпеть то же от­ношение, он по-прежнему мужчина, на чью крепкую ру­ку случае нужды можно рассчитывать, но которого за один стол с собой не сажают.

И тут в голову Рилду пришла четвертая причина по которой он был один и в этот день, и во многие предыду­щие, и воин позволил оглушительной мысли вспыхнуть в его сознании, но лишь на краткий миг.

«Они хотят убить ее, — подумал он, и холодок побе­жал у него по спине, а точильный камень, столь неспеш­но, тщательно и ритмично скользивший по острию клин­ка, вдруг замер. — Они хотят убить Ллос».

Рилд закрыл глаза и глубоко вздохнул, чтобы ути­хомирить внезапно зачастившее сердце.

Так вот почему Халисстру отправили на поиски Лун­ного Клинка. Вот почему жрицы Эйлистри мирились с явно неприятным для них присутствием Мастера Ми-ли-Маггира — по требованию Халисстры. Вот почему Халисстра осталась здесь и держится с уверенностью и спокойствием, которых он раньше у нее не видел... да, ни разу со времен бегства из разватин Чед Насада. Вот почему Халисстра больше не дрожит от страха. Вот ради чего она просыпается утром и живет днем.

Во имя Эйлистри Халисстра Меларн намеревается убить Королеву Паутины Демонов, пока та спит. Рилд снова принялся точить меч и улыбнулся. «Может быть, — подумал он, — Халисстра тоже боль­ше похожа на паука, чем хочет это признать».

* * *

Вейлас держал в левой руке кристалл и внимательно разглядывал зал. Он стоял в густой тени там, где тун­нель — очень старый ход, проделанный раскаленной ла­вой, — открывался в пирамидальную пещеру. Древний монастырь был хорошо виден даже невооруженным гла­зом. У северной стены похожей на собор пещеры, спра­ва от Вейласа, находился каменный полукруг радиусом около семидесяти пяти футов. Полукружие стены взды­маюсь на высоту двух сотен футов и там закруглялось, образуя купол, вершина которого возвышалась еще на тридцать-сорок футов над сооружением. Высоко в сте­нах виднелись два громадных узких окна, в высоту не больше роста Вейласа, но длиной под восемьдесят фу­тов. Вору пришлось бы с риском для жизни карабкаться по кирпичной стене около сотни футов, прежде чем он смог бы проскользнуть внутрь. Между двумя высокими окнами и на несколько футов ниже их проглядывались темные отверстия поменьше, но все же достаточно боль­шие, чтобы Вейлас смог войти в них, не пригнувшись.

Под этими круглыми отверстиями прямоугольный по­нижающийся проход вел внутрь, в черную как смоль темноту внутри развалин.

Окна, два круглых отверстия по бокам прямоугольного проема, придавали разрушенному монастырю сход­ство, очевидно умышленное, с нахмурившимся лицом.

На верхней «губе» рта сформировались сталактиты, они торчали, словно неровные зубы, а капающая с по­толка вода за века образовала на куполе отложения, так что на макушке огромной головы виднелось белое пят­но, похожее на лихо заломленную шляпу. Вейлас не хотел даже представлять, какие мрачные ритуалы могли совершаться перед этим исполинским лицом. Столетия, прошедшие с той поры, как древние обитатели покину­ли храм, не пощадили сооружение, но Вейлас знал, что упрятанных внутри его врат не коснулись губительные последствия воздействия воды, плесени и землетрясе­ний. Вейлас дважды, хотя и много лет назад, залезал в этот осыпающийся унылый рот и проходил между двух изрезанных рунами колонн, чтобы оказаться в двух сот­нях миль от этих мест, на северо-западном берегу озера Талмиир, откуда рукой подать было до Шиндилрина.

Проводник знал, что этим порталом пользовался не он один.

Кристалл обычно был приколот к его рубахе — маги­ческому одеянию, которому во многом Вейлас был обя­зан своей ловкостью и молниеносной реакцией, — вместе с множеством других магических безделушек, собранных им за долгую жизнь на просторах Подземья. С помощью этого кристалла проводник мог видеть то, чего не видели другие, — многое из ставшего невидимым благодаря ма­гии, не важно, врожденной или сотворенной.

Вейлас медленно и тщательно обследовал основание огромного лица, потом пространство слева от него, вдоль неподвижного озерца черной воды, разделившего круглую пещеру надвое. Напротив него в наклонной стене видне­лась невысокая пещерка и другая, поменьше, — еще один прожженный лавой ход, похожий по размерам на тот, по которому пришел Вейлас, — выше и правее. Проводник принялся разглядывать крышу разрушенного монастыря и тут услышал, как позади в туннеле топочет Данифай.

Вейлас не стал отрываться от неспешного, методич­ного обследования сооружения. Он знал, что Данифай пройдет мимо, едва не задев его плечом, но нипочем не заметит его. Он велел ей ждать, и если она пренебрегла его предупреждением, это ее дело.

«Пусть топает дальше, — подумал он. — Пусть...» Вейлас застыл, увидев в кристалле то, что могло быть лишь кончиком когтя, ухватившегося за крышу монас­тыря. Затаив дыхание, проводник Бреган Д'эрт на пол­дюйма отклонил голову и повел кристаллом, который по-прежнему держал возле левого глаза, вдоль куполо­образной крыши древнего лица.