Далия Трускиновская - Шайтан-звезда (Книга вторая)

Имам же, ошеломленный свистом клинка, так и остался стоять, держась за голову и ощупывая ермолку, надетую под тюрбаном. Удар был настолько точен, что клинок срезал с ермолки верх, кожи головы, однако, не коснувшись.

– Отойдите все от нее! – кричал Хабрур ибн Оман. – Мы должны уладить это дело миром! Пусть она возьмет своих людей и уведет их!

– Мы не можем отпустить ее! – возразил Ади аль-Асвад. – Она непременно должна стать моей женой и войти в харим!

– Но это значит, что ее люди будут погублены! Разве ты не понимаешь этого, о сынок? – в отчаянии спросил Хабрур. – Если ты совершишь это, то дети арабов скажут: «Умерла благодарность среди людей!»

– Пусть уходит вместе со своими людьми! – вмешался аль-Мунзир. – Хира не простит царю, если он женится на той, что запятнала себя! Пусть она сейчас уйдет – а потом мы что-нибудь придумаем!..

– Я дал слово, о враги Аллаха! – воскликнул аль-Асвад. – О Джейран, опусти ханджар и повинуйся! Тебя никто не принуждал тогда, в пещере, согласиться войти в мой харим! Ну так и выполняй уговор!

– А кто ты такой, чтобы женщина пожелала войти в твой харим? – громко осведомилась Джейран. – Ты не повелитель правоверных Каира, Багдада или хотя бы Дамаска! В твоем дворце нет даже хаммама, чтобы женщины, которых ты будешь посещать, не воняли подобно верблюду!

Эта короткая, но страстная речь вызвала потрясенное молчание.

– Бери себе в жены дочерей франков и вводи их в свой харим, о несчастный, и пусть они восхищаются тобой! – продолжала разъяренная Джейран. – У них в Афранджи халиф не имеет в своем дворце такого отхожего места, как у тебя в казарме! А моются они два раза в год, когда уже не знают спасения от насекомых! А ну, расступитесь! Я хочу забрать своих людей и уйти! Мне нужны лишь мои люди и моя добыча, клянусь Аллахом!

Вдруг она вспомнила про Хабрура ибн Омана.

– И если ты, о скверный, причинишь хоть малейшее зло этому человеку, я вернусь – и царский дворец Хиры сделается для тебя тесен! – она указала острием ханджара на онемевшего наставника и так взмахнула клинком, что испытанные в битвах мужи расступились, давая ей проход. – Веди меня, о Джарайзи!

Но навстречу ей выскочил Юнис аль-Абдар.

– Аллах простит мне много грехов, если я погублю тебя, о несчастная! Из-за тебя и от рук твоих людей пострадали мои молодцы!

И обменялся взглядами с имамом.

– Ты полагаешь, что тебя вознаградят за то, что ты избавил аль-Асвада от такой невесты, а Хиру – от такой царицы? – спросил его Хабрур ибн Оман. – Ты хочешь разрубить ханджаром узел, который нужно развязывать долго и терпеливо? Ты кто – Искандер Зу-ль-Карнейн, чтобы рубить мечами узлы? Отойди, не оказывай услуги, о которой тебя не просят!

– Вперед, о Джарайзи… – тихо приказала Джейран.

Мальчик сжался в комок, словно сбираясь с силами, – и вдруг прыгнул на грека, повиснув у него на шее, и упал вместе с ним, и вскочил, подняв окровавленную джамбию.

Юнис остался лежать на узорном полу, и из его перерезанного горла текла кровь.

Воспользовавшись общим замешательством, Джейран бросилась вперед, Джарайзи – за ней следом. И они покинули зал, не беспокоясь о том, что станется с оставшимися там людьми.

Первый, на кого они натолкнулись, был тот самый евнух, что привел Джейран и Абризу в покои Хайят-ан-Нуфус. Он побоялся войти в зал и подслушивал из коридора.

– Где мои люди, о несчастный? – спросила Джейран, хватая его за шиворот, и, хотя она не имела намерения лишать его жизни, евнух затрясся и сделал плаксивое лицо.

– В казарме молодцов правой стороны, о госпожа!

– Веди меня туда!

Но у евнуха подкосились ноги.

– Мы и без того потратили время! – как следует встряхнув этого несчастного, рявкнула ему Джейран в самое ухо. – Мы слушали дурацкие пререкания вашего царя и вашего имама, вместо того, чтобы спешить на помощь нашим людям! Куда нам идти?

Евнух закатил глаза, удерживаемый лишь крепкой рукой Джейран.

Девушке вовсе не показалось странным, что она держит вытянутой рукой за шиворот теряющего сознание жирного евнуха. Напротив – в ее душу вошло сознание собственной непобедимой силы! И сила эта требовала стремительных движений и яростных поступков! Наподобие выдирания деревянной решетки и безумного прыжка в дворцовый зал…

– Это вход в харим… – пробормотал бедняга, которому ворот пережал шею. – Тебе нужно вернуться в зал… о владычица красавиц…

– Кто это тут владычица красавиц? Пусть ваш бесноватый царь берет в жены эту визгливую и сварливую владычицу красавиц! Во всей Афранджи не нашлось для нее мужчины, так что она до двадцати лет все еще не замужем! Воистину, прекрасная невеста для вашего царя! Погоди…

Джейран вдруг несколько опомнилась.

– Горе тебе, я правильно поняла тебя? Я могу попасть к казармам, только пройдя через зал?

– Да, да… – прохрипел евнух. – Ты выйдешь… михраб будет по левую руку… А справа – выход в Хиру…

– Слава псам! – крикнула Джейран, бросая своего осведомителя на пол. – Бежим, о Джарайзи, мы должны прорваться к нашим! Не отставай о меня, ибо я побегу быстро!

– Я не отстану, о звезда! – воскликнул в полном восторге мальчик.

Хабруру ибн Оману как раз удалось разумными словами внушить главному имаму, что если горожане возмутятся и не признают аль-Асвада, его положение, положение священнослужителя в пустом дворце, откуда разбегутся теперь уж решительно все, лучше не станет. И он, поддерживаемый аль-Мунзиром, как раз толковал, что следует отпустить Джейран с ее отродьями шайтана, не поднимая большого шума, а о клятве аль-Асвада думать уж потом, когда Джейран вихрем пронеслась через зал, увлекая за собой Джарайзи. Никому и в голову не пришло задержать ее.

– Клянусь Аллахом, женщины так не бегают! – сразу же завопил имам. – Разве не видите все вы, что в нее вселился сам Иблис?

Аль-Мунзир кинулся следом за девушкой.

Он единственный понял, что, раз она устремилась к казармам, которые расположены у входа, то ее стычка с молодцами левой стороны неминуема. Ибо двое из них, стоя на страже у дверей, видели, как отродье шайтана поразило джамбией Юнуса, и побежали рассказать об этом своим товарищам, и в довершение всех бедствий имаму и аль-Асваду придется объединять усилия, чтобы договориться с дворцовой стражей! А если вмешается Джейран – последствия могут быть самые несуразные!

Он выбежал в коридор, но Джейран там уже не застал – входы в обе казармы были за дворцовыми воротами, хотя они и располагались в здании дворца. Она успела выбежать – и свидетельством тому были два привратника, которые, стеная и ругаясь, поднимались с пола.

Когда же аль-Мунзир, крича на бегу, чтобы никто не смел обнажить оружие против этой женщины, ворвался во двор казармы, то увидел такое зрелище.