Лариса Петровичева - Роса и свиток

— Не знаю, — весело ответил Шани и ободряюще похлопал Валера по плечу. — Ну, ну. Выше нос, Валер. Уверяю, что ваша карьера вне опасности.

Когда Валер покинул аудиториум, то Шани поднял Послание пророка и, задумчиво перелистывая страницы, подумал, что теперь ему стоит ждать пулю в спину от кого-нибудь менее темпераментного и более расчетливого. Отец Гнасий был прав, говоря о пути лжи и предательства. И ведь никого не убедишь, что на самом-то деле ему и даром не нужна эта власть, и он не собирается карабкаться по чужим головам к высокому положению.

Даже самого себя в этом не убедишь.

Скрипнула дверь, и в аудиториум заглянула взлохмаченная Хельга — в привычном юношеском образе.

— Наставник, все хорошо? — спросила она.

— Да, — ответил Шани. — Заходи, Хельгин.

Девушка скользнула в аудиторию и принялась собирать книги и листы для записей. Шани смотрел, как она двигается — быстро, но плавно, без мальчишеской порывистости движений — и ощущал, как в груди просыпается яркое живое тепло, неожиданное и непривычное. Его просто не могло быть.

— Я так и не спросил, все ли с тобой в порядке, — произнес он.

Хельга, которая завинчивала чернильницы, улыбнулась.

— Да, наставник. Вас забрал доктор Машу… я хотела быть с вами, но он меня прогнал. И я поехала к себе, — она смущенно хихикнула. — Переодеваться пришлось в кустах, а то меня бы неправильно поняли соседи.

— Прости, что так получилось с Симушем, — серьезно сказал Шани. — Я не хотел, чтобы ты…

Хельга взяла стопку книг и подошла к Шани.

— А знаете, мне было совсем не страшно, — сказала она и посмотрела ему в глаза. — Вы ведь обещали, что со мной не случится ничего плохого.

К удивлению Шани, желавших отвоевать Круг Заступника у неверных набралось весьма и весьма немало. Кого-то привлекло обещанное отпущение прошлых, настоящих и будущих грехов, кто-то хотел законным образом награбить добра в далеких краях, где, как известно, золото под ногами валяется, кому-то пожелалось проявить, наконец, удаль молодецкую не на турнире, а в серьезном деле, и были те, кто искренне верил в свою избранность для великой миссии.

— Никуда я не поеду, — твердо заявил принц и повторил вразбивку, видимо для того, чтобы его лучше поняли. — Ни-ку-да.

Шани, облаченный в парадную инквизиторскую мантию, красную с белым, отдал принцу поклон и протянул руку, в которую Хельга, исполнявшая сейчас обязанности секретаря, тотчас же положила свиток с несколькими печатями.

— Ваше высочество, в таком случае вы не оставляете мне выбора. Отказ от воли нашей матери святой Церкви определяет вас в еретики и лишает всяческой поддержки земных и небесных властей. Вас казнят завтра.

Луш презрительно ухмыльнулся. Было видно, что он не принимает Шани всерьез, и все угрозы и печати не имеют для него значения.

— Я наследник, — цинично промолвил он. — Причем единственный. Кто позволит меня сжечь? Много на себя берете…, - он сделал паузу и подчеркнуто закончил: — ваша бдительность.

— Не единственный, — подал голос государь, который сидел поодаль и внимательно наблюдал за происходящим. — Луш, неужели ты думаешь, что стал незаменимым?

Принц гневно обернулся к отцу и сжал кулаки. Шани на всякий случай повел правой рукой, приводя закрепленный на запястье кинжал в боевое положение.

— И кто же мой брат, батюшка? — с обманчивой мягкостью осведомился Луш. Миклуш значительно помолчал, доведя сына этой паузой до высшей степени отчаяния, и ответил:

— Да вот он. Вам сколько лет, декан Торн?

Хельга, совершенно не по протоколу, ахнула в голос.

— Двадцать пять, сир, — глухо ответил Шани: к такому повороту событий он не был готов и лихорадочно прокручивал в голове возможные варианты поведения. Миклуш удовлетворенно качнул седой головой.

— Ну вот. Как раз двадцать пять лет назад я сослал на север свою беременную фаворитку, твою матушку. До места ссылки она не доехала, скончалась по пути во время родов. Ты воспитывался в монастыре Шаавхази. Здравствуй, сынок, я искренне рад тебя видеть. И глаза у тебя точь-в-точь как у твоей матери. Красавица была Альгин. Первая красавица. И на меня молодого ты похож. Одно лицо просто.

Слова государя прозвучали очень здраво и логично. Ни для кого не было секретом, что в свое время Миклуш прославился множеством побед на поле любовной брани, так что наследники престола могли бы по столице отрядами маршировать. И среди них вполне мог бы оказаться и новый декан инквизиции.

— Ложь! — воскликнул Луш, переводя налившиеся кровью глаза с Шани на Миклуша и обратно. Казалось, он вот-вот бросится в драку — и для него не имеет значения, кого валять по полу: собственного отца или внезапно объявившегося родственника. — Вранье!

Миклуш встал и повел плечами — крепкий осанистый старик выглядел так, что всем присутствующим стало ясно, кто здесь подлинный владыка, и в чьей власти и кара, и милость.

— Мне решать, что ложь, а что вранье, — весомо сказал он. — И назначать наследников — тоже в моей власти. Ты здесь еще не государь, Луш. Помни об этом.

Лицо Луша опасно покраснело; Шани подумал, что принца вот-вот хватит удар, и решил брать дело в свои руки.

— Ваше высочество, — с достоинством произнес он, подойдя к Лушу почти вплотную, — не упрямьтесь. Если вы волнуетесь за вашу безопасность в походе, то обещаю представить вам лучших телохранителей моего ведомства, — он понизил голос и продолжил: — А если вы боитесь покушения на престол, то я не претендую. Клянусь спасением своей души, что не имею такого намерения.

Несколько долгих минут Луш буровил его пронзительным взглядом, и Шани приготовился отразить крепкий удар слева, однако принц решил взять себя в руки и многообещающе прошипел:

— Берегись, братец. Я этого так не оставлю.

— Хорошо, — кивнул Шани. — Думаю, это потерпит до вашего возвращения домой, а пока пройдемте со мной к народу. Ваши верные подданные хотят увидеть своего принца.

Луш согласно качнул головой и вдруг обернулся к Хельге. Та вздрогнула и опустила глаза.

— Эй, парень, — окликнул принц, глядя очень мрачно и недобро. — У тебя сестры случайно нет?

— Есть, ваше высочество, — ответила Хельга ломким мальчишеским баском. — Нас двойня у матушки. Близнецы.

— Шлюха твоя сестрица, парень, — весомо заметил Луш. — Недоглядела матушка.

Хельге только и оставалось, что проглотить обиду.

Дворцовая площадь, запруженная по-праздничному наряженным народом, приветствовала Шани и Луша восторженными воплями, развернутыми военными штандартами новообразованных полков и иконами на знаменах. Шани посмотрел по сторонам: да, похоже, сюда пришла вся столица — кто-то готов отправляться в священный поход прямо сейчас, а кто-то просто глазеет: вон, зеваки расселись даже на деревьях и крышах. Он вскинул руку, призывая радостный люд к тишине, и произнес: