Джейн Уэлч - Плач Абалона

– Рад это признать. Я верный раб Кибиллии в той же степени, в какой она – моя верная рабыня. Опасаюсь, что потому-то ты и злишься. Ты боишься, что не имеешь над Брид такой же власти, как она над тобой.

– Ложь! – Халь обнаружил, что сжимает в ладони изысканно украшенную рукоять своего широкого, покрытого рунами меча. – Как ты смеешь меня оскорблять? Я требую удовлетворения!

Кеовульф рассмеялся.

– Чего-чего? Хочешь устроить дуэль прямо у короля на пороге? Ну и глупый же у нас будет вид! Халь, я знаю тебя уже три года и все жду, когда же ты повзрослеешь.

– Ты слишком труслив, чтобы со мной драться? – бросил Халь вызов своему старшему товарищу.

– Нет, но слишком ослаб от смеха. Только потому, что дама, с которой мы разминулись по дороге, не была немедленно очарована твоим знаменитым обаянием и обиделась, когда…

– Я не сказал ей ничего неблагородного! – запротестовал Халь. – Если ты осмелишься возражать, я проткну тебя насквозь!

Кеовульф закрылся руками, трясясь от смеха.

– И верно, юный лорд, вы действительно не произнесли ни одного лишнего слова. Все, что нужно, сказали ваши глаза. А они ее просто раздевали на месте. Ты же видел это жена купца, а они терпеть не могут, когда благородные к ним пристают. Неудивительно, что она тебя хлестнула по рукам плетью.

– Да я ей просто сказал, как красиво она смотрится, сидя в седле по-дамски, и выразил пожелание вновь увидеть ее в Фароне. Все было совершенно невинно.

– Да нет, Халь. Взгляды, что ты на нее бросал, даже не были двусмысленными.

– И все равно ты не имел права высмеивать меня в ее присутствии и разглагольствовать о том, что подумала бы Брид.

– Я решил, что должен тебе напомнить – ты ведь уже поглядывал на ее служанку. Та-то с виду была посговорчивей.

– Как ты смеешь мне указывать, что можно, а чего нельзя? – Халь почувствовал, как кожа у него чуть не лопается от гнева.

Кеовульф пожал плечами.

– Друг мой, я просто хотел тебя избавить от мук совести. Поверь, таких ситуаций лучше избегать.

Халь с прискорбием обнаружил, что Тайна уже давно движется вялым шагом. Нет, так не пойдет. Приближаться к королевскому дворцу надо стильно, сверкая кольчугой на солнце. Халь хотел, чтобы его заметили как достойного рыцаря, а не как своенравного, неопытного и почти заброшенного родителями младшего брата барона. Он не желал быть ни подданным собственного племянника, ни марионеткой в руках Брид и не собирался позволять Кеовульфу так думать.

– Видишь ли, мы с ней еще не женаты. И пока я не пробормочу брачные клятвы, я свободный человек.

– Ах, – усмехнулся Кеовульф, – если бы у меня было столько сил, чтобы с такой легкостью сбрасывать оковы совести.

Халь хотел, было огрызнуться, но ему пришлось выдавить хотя бы слабую улыбку: всадников уже приветствовали дворцовые стражники.

– Мы прибыли по повелению короля, – прогремел рыцарь. – Я лорд Кеовульф, сын барона Кадроса Калдейского. Со мною лорд Халь, брат барона Бранвульфа Торра-Альтанского, призванный из самых северных земель во владениях Его Величества. Мы желаем быть представлены государю.

– Добро пожаловать, рыцари! – Старший стражник, облаченный в красно-желтую с золотом ливрею, знаком велел конюху взять лошадей и дальше повел благородных господ пешком.

Королевский дворец Халю не нравился. Конечно, тут было на что подивиться. Залы украшали самые разнообразные ценности, привезенные с золотых пшеничных полей в сердце Бельбидии. Яркие гобелены и оленьи рога размером с ветви дуба ряд за рядом покрывали стены длинных сводчатых коридоров. Полированные мраморные полы гулким эхом разносили быстрые ловкие шаги пажей, слуг и младших вассалов, спешащих по делам. Но сам дворец был похож на сломленного человека, лишившегося души, скучного и безжизненного. Халю подумалось, что тут не хватает каких-нибудь сплетников или скандалистов.

Следуя за стражником, они молча прошли по коридорам, и, наконец, путь в тронный зал преградили тяжелые двойные двери, обитые тканью. Пока стражник не постучал, и им не разрешили войти, Халь нервно переминался с ноги на ногу. Кеовульф продолжал ухмыляться, так что Халю пришлось стиснуть зубы, чтобы не сорваться.

Он не любил, когда ему напоминали об их взаимоотношениях с Брид. Девушка была красива, как звезды мо розной ночью или первые цветы, распустившиеся по весне и еще не задавленные яркостью лета. Вокруг нее все оживало. Она была всегда полна сил и идей порой, пожалуй, даже слишком. Что Халя раздражало, так это ее положение, выше которого ему в жизни не подняться. И Кеовульф не уставал обращать на это внимание.

Халь позабыл о том, что кругом люди короля, и скривился, глядя на невозмутимое лицо калдейца. Кеовульф отвратительно хладнокровен, но что поделать – Халь не мог не признать, что рыцарь прав. Не следовало так себя вести с женой купца. Впрочем, Кеовульфа это не касается нечего его учить.

Правда, подумав, Халь пришел к выводу, что друг его вовсе не осуждал. Кеовульф вообще никого ни в чем старался не упрекать. Он скорее удивился, видя происходящее, а Халь стал злиться только потому, что знал: на самом деле Кеовульф прав.

Гнев развеялся так же быстро, как и нахлынул. Если не имеешь других добродетелей, знай хотя бы свои недостатки. Халь улыбнулся калдейцу, и тут же они оба вошли в тронный зал своего короля.

Худощавый, с острым, ястребиным лицом, король Рэвик сидел, держа спину прямой, как копье, облаченный в накрахмаленную одежду строгого покроя. Редкие седеющие волосы закрывали его шею, высокая золотая корона охватывала блестящую лысину. Через зал тянулись мрачные ряды первосвященников, а за ними собрание вельмож.

Король сверкнул глазами в сторону Халя и Кеовульфа, не прерывая речи, обращенной к придворным. За вершив, наконец, свой монолог, он кивнул приехавшим. Это означало, что они могут занять места поближе к трону и ожидать изъявления воли государя.

Халю это сразу не понравилось. Король вызвал их в приказном порядке, они приехали и зачем? Чтобы слушать, как Его Величество обсуждает сорта мрамора для личного капища? Халь попробовал представить себе, что сказала бы на это Брид, но не смог. При мысли о ней он тепло улыбнулся. Удивительно: с отъезда из Торра-Альты прошло чуть больше недели, а он уже скучает по Брид. Интересно, скучает ли и она по нему, подумал Халь и вдруг ощутил сомнение. Брид осталась одна со Спаром.

В чувствах Брид он мало сомневался, а вот Спара всегда в чем-то подозревал. Конечно, последние три года тот ухаживал за Май, замечательной девочкой доброй, благородной и весьма красивой, во многом напоминавшей Брид, только помоложе. Но, учитывая слухи, ходившие по крепости, Халь подумывал: не выбрал ли Каспар Май просто в замену Брид, которую, как все знали, обожал? Непонятно лишь, как сама Май это терпит.