Бриджит Кеммерер - Штиль (ЛП)

— У тебя будет адский синяк, — сказал Адам.

— Ну да.

Адам коснулся его лица, и Ник замер. Его прикосновение было нежным и теплым, и Нику захотелось остановить время.

Затем Адам произнес:

— Я идиот. Следовало бы приложить тебе лед.

Прикосновение закончилось, и Ник чуть не задохнулся от желания вернуть его назад.

Одно прикосновение и он развалился на куски. Он хотел биться лбом об стол.

Адам вернулся со льдом, завернутым в полотенце. Ник был настолько рассеян, что чуть не сказал, что вода — это скорее по части Криса, а ему бы помогло быстрее если бы он просто оставил лед открытым.

Но тут полотенце было приложено к его синяку, а на затылок легла ладонь Адама, поддерживая голову, и даже с учетом того, что Ник смутно понимал, что должен был сам взять полотенце, он не хотел шевелиться, опасаясь разрушить этот момент.

Это было просто чудо, что лед сразу же не расплавился от жара его кожи.

Большой палец Адама шевельнулся на его затылке.

— Твое сердце колотится слишком быстро.

Без шуток, так и было.

Ник отвернулся и взял полотенце со льдом. Он положил его на стол и снова почувствовал необходимость в разглядывании кофейной кружки.

— Извини, — сказал Адам — Я знаю, мне не стоит давить на тебя. Ты само очарование, когда так краснеешь. — Затем он усмехнулся. — Ну, или так.

— Да, это просто фантастика. — Даже его голос был резким и неопределенным.

Адам взял полотенце и протянул его Нику.

— Все, замолкаю. Ты дер…

Тут Ник дернулся вперед и поцеловал его.

Он не дал себе ни секунды на размышление... потому что, вероятнее всего, тогда он не сделал бы этого. Но сейчас он уже не собирался останавливаться.

Поцелуи с девушками с этим даже рядом не стояли. Разумеется, технически они ничем не отличались. Но за поцелуем с Адамом скрывалась сила, естественная мужественность, которая проявлялась в нем, несмотря на его эмоциональные движения и нежные пальцы. Ник отстраненно отметил, что полотенце со льдом оказалось на полу.

И тогда Адам поцеловал его в ответ. Язык Адама сплелся с его собственным. Он провел пальцами по его шее и Ник отдал бы все, чтобы это мгновенье длилось вечно.

О, и следующее мгновенье тоже, когда Адам прикусил губу Ника.

И еще одно, когда Ник протянул руку и провел ладонью вдоль шеи Адама, и его ладонь ощутила легкие уколы щетинок вдоль линии его подбородка.

Это было похоже на все те мысли, которые он прятал, на все фантазии, которые он так отчаянно отгонял от себя, и сейчас все это взрывалось в его мозгу с силой торнадо. Все что он знал, все было с девчонками. Все то, раньше, было как рассказ выученного урока, что-то, что он мог делать потому, что так надо было.

Но это. Это было что-то новое. И волнительное. И первобытное, и неизведанное, и... такое правильное.

И безумно жаркое. Ему хотелось, чтоб этой проклятой одежды было поменьше на его пути.

Еще минута, и они были бы на полу.

— Эй, полегче. Полегче, — сказал Адам.

Ник чувствовал, что ему не хватает воздуха.

Черт. На самом деле он почти задыхался.

Ник взглянул в карие глаза Адама, которые тут же поймали его взгляд.

— Что ж, — сказал Адам с легкой улыбкой на губах. — Это было неожиданно.

Неожиданно Лучшее и, одновременно, худшее слово, чтобы описать все это. Внезапно, все эмоции этого вечера накрыли его, и Ник почувствовал необъяснимое острое желание положить голову на плечо Адама и разрыдаться.

Из-за его спины послышался легкий кашель и женский голос.

— Ну, теперь все понятно, — сказала Квин.

Глава 6

Квин спрашивала себя, сколько раз в жизни ей аукнется этот день.

Ей надо было бы пробраться мимо Ника и Адама к входной двери, но стеклянные раздвижные двери вели в гостиную. Выпитый алкоголь продолжал затуманивать ей разум, но она сумела справиться с замком. Она споткнулась только на бетонных ступеньках. Холодный воздух успел пощипать ее щеки, прежде чем Ник поймал ее.

— Стой. Квин, пожалуйста, остановись…

Она развернулась и врезала ему. Яростные удары, которыми она колотила его по груди только усилили боль в ее голове, и все поплыло у нее перед глазами. Она едва ли отражала, что плакала и понятия не имела, сколько ударов Нику пришлось вынести, прежде чем он поймал ее за руки и заставил успокоиться.

Квин посмотрела на него. Ей все еще казалось, что она куда-то плывет. Над головой кружили звезды. Желудок скрутило.

— Квин... — прошептал он.

— Ник... — еле слышно ответила она.

А потом ее вырвало прямо ему под ноги.

Конечно он заслуживал подобного, но это не делало ситуацию менее унизительной. Она ожидала, что он отпихнет ее в отвращении или бросит в луже ее собственной рвоты, потому что она сама едва ли могла удерживать себя в вертикальном положении.

Однако он просто сбросил ботинки и поднял ее на руки.

— Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое, — сказала Квин, и в этот момент ее голова упала ему на плечо против ее воли.

— Без обид, — сказал он, занося ее обратно в квартиру, — но я почти на 100% уверен, что ты также как и я, точно знаешь, что ты хочешь.

Он почистил ее одежду и уложил обратно в постель Адама. Затем он завернул ее в одеяло и пристроился рядом.

Адам принес стакан воды и аспирин, затем оставил их вдвоем.

Сквозь тьму Квин уставилась взглядом в потолок. Больше ее так не кружило. С каждым вздохом ее разум становился все ясней.

Глупые слезы по прежнему текли из глаз, и она сердито вытирала их.

— Извини, — сказал он.

— Так ты гей?

Он немного помолчал и осторожно ответил.

— Я не знаю.

— Без обид, — сказала она насмешливо, пародируя его тон, — но я почти на 100% уверена, что теперь ты точно знаешь ответ на этот вопрос.

Он повернулся на бок и посмотрел на нее, не говоря ни слова.

А потом она увидела эту знакомую неопределенность в его глазах, смесь тревоги, страха, паники и желания. Каждый день она сражалась сама с собой, но никогда даже вообразить не могла, что кто-то вроде Ника Меррика может испытывать те же чувства. Он казался нерушимым, собранным, парнем, способным все уладить, и она примостилась рядом с ним, в надежде обрести безопасность.

На самом же деле он был таким же потерянным, как она сама.

Весь ее гнев улетучился.

— Твои братья знают? — тихо спросила она.

— Даже я не знаю, что тут можно знать, Квин?

Что ж, в каждом слове слышались нотки самоотрицания. Стараясь не смотреть на него и тщательно подбирая слова, она спросила: