Виктория Иванова - Создательское

Та–а–к… влезть очень даже можно. Вот сейчас, ухватимся здесь, ногу на этот выступ, а потом – на тот… И я уже на постаменте. Теперь нужно забраться к статуе на колени, осторожно обойти торчащую кверху обложку по внешней стороне и, балансируя на кромке, заглянуть в открытый разворот…

Ни–че–го… обидно… ЯЙ!!!

Монотонный голос жреца Отца богов отлично успокаивал взвинченные нервы. С тех пор, как в отряде появилось стихийное бедствие, отчего–то решившее воплотиться в невысокую девчонку, они находились в этом состоянии постоянно. Если напряжение не сбросить, рано или поздно я кого–то убью.

Эх, если бы можно было ее… Но долг жизни – это священно… и она меня вообще не боится! И коверкает мое имя так, словно я не страшный и ужасный дарг, а друг детства с соседней улицы! Почему?..

И почему именно она? Ничего не умеет и абсолютно бесполезна. И, при этом, не хочет никого слушать, поступая так, как сама того желает! Не оглядываясь ни на кого… А Сорт с Дилоной ей еще и потакают, распустили сопли, как юнцы несмышленые… «Мирина то, Мирина – сё…» Ребенок! Ха! Разрушитель это, а не ребенок!

Единственное, что радует, так это то, что в походе могут участвовать только отмеченные печатью Создателя. А ей в Кругу места не хватило. Значит, со спокойной совестью можно оставить ее в Динкере, скинув на руки жрецам. Пусть теперь они с ней возятся. И попросить у настоятеля нормального ш'кара, а то эти нервные лошади…

Кристалл в центре Длани Создателя стал наливаться светом. Неожиданно сильным и ярким. Неужели, действительно Создатель смотрит сейчас на нас? Никогда до этого времени не верил в его существование. Что же это за бог, который не требует поклонения и никогда не является своим служителям? Никого не карает, не награждает… Кстати, надо будет потом пойти к нему и спросить, отчего же он, такой сильный и мощный, сам не стал разбираться со своими проблемами, а отправил в поход простых смертных?

Додумать эту мысль я не успел. Длань полыхнула ярчайшим светом, правую руку на мгновение обожгло сильной болью и одновременно раздалось два возгласа. Удивленный со стороны Отмеченного и боли – откуда–то сверху.

Вскинув голову, я с ужасом увидел вышеупомянутую неприятность, двумя руками держащуюся за место, чуть пониже спины и балансирующую на краю Книги Мира в руках Мудреца… Она покачнулась, подошвы ее странной и неудобной обуви соскользнули с гладкого камня, и, вскрикнув, Мирина рухнула вниз.

На меня…

Опять…

Нет, ну хамство, а? В собственном мире!! Только–только я распрямилась, обиженно фыркнув, как сзади меня ощутимо припекло, словно какой–то безбашенный шутник засунул мне за пояс уголек.

Вскрикнув, я резко выпрямилась, хватаясь за «очаг возгорания», и почувствовала, что падаю! Махание руками ничего не дало, тапки поехали по гладкому камню, и в ушах засвистел ветер…

Плюх! Ёк–калэмэнэ!.. Убьёт, теперь точно убьёт…

Подбежавшие Сорт и Дилона помогли мне подняться с шипящего сквозь зубы дарга. Видимо, я только прикидываюсь легкой, а на самом деле чуть не размазала бедняжку по полу… Хотя признаюсь честно – падать было страшно. Очень страшно! Оно вроде и не высоко, и в то же время – пол каменный. Так что руки–ноги себе поломать вполне возможно.

Со стороны места проведения обряда раздалось возмущенное:

– Что здесь за балаган творится?!

Обернулись все, даже только что принявший сидячее положение Морни. Темный и широкий плащ был отброшен, и тайный гость храма предстал во всем великолепии. По полу раздраженно постукивала сапожком женщина лет тридцати, гневно глядя на нас.

Идеально правильные черты лица создавали своей идеальностью скорее отталкивающее впечатление. Судя по наряду – не из простых, а по манере поведения – что привыкла командовать. Да и смотрела она на нас сверху вниз. Терпеть таких не могу!

– Я не понимаю, – пролепетал жрец, подскакивая к своей пятипалой хреновине. – Длань в полном порядке… и она сделала выбор… Покажите правые предплечья! – приказал он, резко развернувшись к сгрудившейся вокруг меня команде. Даже невозмутимый Виллис, и тот подбежал.

Все невозмутимо закатали рукава, показывая новые украшения.

Сорт обзавелся темно–рубиновым мечом, словно бы выросшим вместе с кожей.

Дилона щеголяла наконечником стрелы, отливавшим всеми оттенками синего.

Виллис обзавелся застывшей загогулиной темно–зеленого цвета.

Моррен (ради такого случая можно и полным именем назвать) продемонстрировал нам язычок огня желто–оранжевого цвета, светящийся на темной коже.

А вот у меня и у той крали на руках ничего не было.

– Я ничего не понимаю… – протянул жрец, пристально изучив наши руки. – Но кого–то же он выбрал!

Дилона задумчиво посмотрела на меня, а потом, приобняв за плечи, вкрадчиво поинтересовалась:

– Мирин, тебя ведь обожгло, да? Именно поэтому ты упала.

– Да, – кивнула я. – Вот бы найти того шутника, который это сделал… – зловеще добавила я.

– А где тебя обожгло, ты можешь нам показать? – не меняя тона, продолжила лучница.

Я дернулась, поглядев на нее недоверчиво прищуренными глазами:

– Издеваешься, да?

– Почему? – теперь уже не понимала она.

Я притянула ее поближе к себе, прошептав на ухо, КУДА именно меня обожгли!

Дилона недоуменно моргнула, переваривая полученную информацию, а потом сложилась пополам от хохота.

– И ничего смешного в этом нет! – взвилась, обиженно я.

– Да–да… хи–хи–хи… конечно–конечно! – выдавила она из себя, не прекращая веселья.

– Злые вы, уйду я от вас! – надувшись, я решительно направилась в сторону выхода.

Но меня перехватил Сорт, вернув назад.

– Не злись, – примирительно произнес он и предложил компромиссный вариант: – Если не хочешь при всех, мы выйдем, а ты покажешь метку жрецу, хорошо?

– А можно только Дилоне? – робко поинтересовалась я.

– Нет, я должен это увидеть собственными глазами! – важно изрек служитель, надувшись от собственной значимости.

Я покраснела. У, индюк надутый… Вспомню я тебе это, ой припомню!..

– Ладно, – обреченно выдохнула. И совсем тихо добавила: – Извращенцы…

– Кто? – вскинулся досель молчавший дарг, которого Сорт уже подталкивал к дверям. Вот уши у парня, все слышит, а? Я же невинно поморгала. Мол, что это тебе тут чудиться? Все молчат, никто ничего…

Зал опустел, остались только я, лучница, жрец и… та тетка.

– А эта почему не ушла? – угрюмо спросила я.