Эльвира Вашкевич - Дочь магистра Пламенных Чаш

– Нет. Впервые их вижу. Голову свою пробитую покажи, – Астра оглядела рану на его затылке, шептала что-то, едва касаясь рыжих от крови, слипшихся косм. Он чувствовал, как отступает боль, и прохлада тихонько стекает ручейками по спине.

– Я думал, что нас на куски порежут, – признался Леос. – Страшно было. Сначала я за тебя испугался. Проклинал этот кошелек, Бугета, себя за такую глупость. А ты… – он не то улыбнулся, не то скривился от болезненного головокружения. – Как научилась такие фокусы делать? Огнем и прочее?

– Училась, Леос. Двенадцать лет или больше того. Я – мэги, промеж прочим, – шутя, Астра высунула кончик языка.

– Мэги?

– Мэги. Что тебя в этом смущает? – плечико платья сползло набок, но она не спешила поправить, почему-то не стыдясь стоять перед этим мальчишкой, словно обычная оборванка.

– Принцесса волшебства… Моя принцесса волшебства! – повторил он, опустившись на колено и прислонившись губами к ее тонким пальцам. – Я и подумать не мог, что вот так вот на рынке… мэги!.. Я только мечтал, что встречу настоящую мэги где-нибудь далеко за лесами Кардора, горами Архаэса. Что буду сжимать ее руку и петь ей серебряно, долго, как птица весне!

– О, Сестры Светлые! – Астра вскинула голову, ей было приятно, очень приятно и столько же неловко. – Встаньте, принц сладкоголосый! Скорее встаньте! На нас смотрят! – из окон на противоположной стороне улочки высовывались любопытные, и возле повозки столпились прохожие, поглядывая то на стражей, начинавших все яснее подавать признаки жизни, то на виновницу их нынешнего, неприятного положения.

– А я – бард, если вам интересно, – он снова припал к ее руке, целуя сухими горячими губами. – Просто одинокий странствующий бард – бродяга ни на что не способный.

– Встань, Леос! – Астра вырвала руку, поглядывая с беспокойством на толпу, собиравшуюся возле громко матерившегося капрала. – И пошли скорее отсюда!

Все трое стражников были уже на ногах. Извозчик что-то пояснял им и людям вокруг, эффектно подтверждая сказанное размашистыми жестами хлыста.

– Мы найдем тебя, колдовка! Очень скоро! – выкрикнул капрал, решившись сделать еще шаг в сторону мэги. Другие стояли хмуро, боязливо опустив пики.

– Поцелуй кобыле хвост! – бросила Астра, чувствуя, что часть сил уже вернулась к ней, потекла по телу струями тепла и, вместе с тем появилась уверенность, что, если потребуется, то она сможет преподнести железноголовым неплохой тандерболт.

– Хвост кобыле! – повторил Леос, кашлянув смехом.

– Чего потешаетесь, господин бард? Почти так позволяет сказать себе сама магистр Изольда, когда к ней цепляются всякие фаты. – Астре тоже стало смешно. – Но, шет залим, у меня же должен быть свой почерк!

Дождавшись, когда гарнизонщики скрылись из виду, они направились к набережной, неторопливо, все еще оглядываясь назад и по сторонам.

– Может, отужинаем вместе, госпожа Пэй? – предложил бард, почувствовав аппетитные запахи близкой портовой харчевни. – К тому же нам следует разделить по чести то, что послал праведнейший Архор! – спохватился он, потрясая кошельком с яркой синей вышивкой.

– Отужинаем, господин бард. Признаться, я сегодня и хлебной крошки во рту не держала. А кошелек очень кстати. Я даже не смею подумать, что эти деньги краденые. Ведь, правда? – проговорила она с откровенной издевкой, наклонившись к его плечу. – После того, как эти рыночные шуты облапошили столько людей, можно считать, что денежки отобраны самым честным образом.

– Наичестнейшим! Мне очень нравится, как ты это говоришь, – он развязал шнурок и высыпал со звоном монеты на ладонь.

– Леос, больше полтораста сальдов серебром! – обрадовалась она, ожидая, что их добычей будет лишь горстка медяков.

– Так в харчевню? Лучшую в Иальсе!

– Лучшую? Ты считаешь, что я могу появиться в приличном заведении в таком виде? – Астра чуть поморщилась, отступая и оттягивая надорванный край юбки.

– Принцесса, как вы могли такое подумать?! Вы – редкий бриллиант, – он взял ее руку, поднося к губам для поцелуя. – Найти достойную оправу для вас непросто, но мы постараемся. Уж из того, что только шьют в этом городишке. Идем в лавку Винсчи!

От портовых кварталов они поднялись к муниципалитету, заметному высокими блестящими шпилями издалека. В лавке при мастерской модного портного Астра долго не могла подобрать что-нибудь достаточно красивое да практичное. Колокол пробил час Раковины, когда, наконец, она остановилась на темно-зеленом наряде с желтыми вставками и кружевом, спускавшимся от ворота к груди. Такая обновка обошлась почти в сто сальдов, мэги даже расстроилась слегка, только Леос помог быстро забыть о похудевшем кошельке, глядя на нее с восторгом и шепча слова, которые, наверное, не умели произносить самые известные волокиты Олмии.

Выйдя от Винсчи, они еще долго бродили по городу, держась в стороне от злопамятной площади Варгиева рынка и обходя на всякий случай патрули стражей. Лишь уже под вечер мэги облюбовала таверну близкую к садам дворца Ронхана, с виду небольшую, уютную, с фигурами Герма у входа и чеканной вывеской «Серебряный шлем». Астра сняла себе комнату на втором этаже, с балконом, увитым стеблями плюща, и чудесным видом на сад, полный цветущих магнолий и гранатовых деревьев; Росну и башни дворца, острые, красные в закате. Леос занял столик внизу, и когда его подруга спустилась, кабатчица, шурша синим фартуком, принесла блюда с морской форелью, жареной до хруста, овощи и горячий хлеб. Они пили вино, молодое, шипящее. Потом сладкое, южное. Бард, держа на коленях китару, играл ей, читал долго стихи, от которых кружилась голова, мысли становились легки, будто теплый туман. Народ, собравшийся здесь, веселый и хмельной, глядел на них то ли с почтением, то ли завистью, кабатчица приносила блюда еще, довольствуясь звоном монет и такими же щедрыми звучными похвалами. Они снова пробовали вино и потом другое, шутили, струны пели в пальцах барда, и огонь танцевал тихо в очаге. Уже около полуночи Леос проводил мэги наверх.

– Я останусь здесь, под дверью. Буду еще петь тебе, – сказал бард, пошатываясь и опираясь о стену.

– Ты с ума сошел. Будешь мешать соседям, и тебя выбросят на улицу, – она остановилась в проходе у мерцавшего бронзой светильника. – Я не хочу, чтобы тебя выбросили на улицу.

– Хорошо, я буду молчать… Ни звука, госпожа Пэй. Только думать о тебе буду. Это же здесь дозволено? Эй! Дозволено?! – он повернулся, обращаясь то ли к стенам, то ли к ушедшим за полог снов постояльцам.

– Не лучше ли тебе войти? Но только тихо, – Астра открыла дверь и взяла с полки светильник.

– Правда? Ты позволишь? – он скользнул следом, словно плутоватый кот. – Позволишь?! Я буду, как форель. Как мертвая жареная форель.