Гарри Тертлдав - Лис и империя

Услышав, что чудовище разговаривает, и вполне связно, Бэлсер был поражен еще больше. Он мог бы сказать, что Джеродж и сам выглядит странновато, но сдержался. У Джерина это вызвало уважение, равно как и вполне серьезный ответ Бэлсера на вопрос:

— Я Бэлсер, сын Дебо. Я приехал сюда, чтобы поклясться в верности твоему… отчиму.

Джеродж и Тарма захлопали в ладоши (большие и волосатые).

— О, замечательно! — взревели они.

Видя, что все обитатели Лисьей крепости воспринимают чудовищ как нечто само собой разумеющееся, Бэлсер легко настроился на тот же лад. И вновь обратился к Джерину со словами:

— Так на чем мы остановились, лорд король?

Он сам ответил на свой вопрос, опустившись на одно колено.

Кашлянув, Райвин сказал:

— Не хочу никого оскорбить, сын Дебо, но, поскольку король обладает более высоким титулом, чем те, какими довольствуются остальные местные лорды, ритуал принесения ему вассальной присяги требует, чтобы ты опустился на оба колена.

Джерин не собирался заострять на этом внимание. В его представлении клятва не потеряла бы силы и так. К счастью, Бэлсер тоже не был склонен придавать этому особенное значение.

— Хорошо, — сказал он и встал на оба колена, протянув Джерину сложенные ладони.

Лис взял руки Бэлсера в свои, и тот начал произносить текст присяги:

— Я, Бэлсер, сын Дебо, признаю себя твоим вассалом, Джерин Лис, король Севера, и клянусь хранить верность только тебе из всех живущих и уже умерших лордов.

— Я, Джерин, король Севера, беру тебя, Бэлсер, сын Дебо, под свое покровительство и клянусь в свою очередь всегда обращаться с тобой по справедливости. В знак чего я велю тебе встать.

Лис помог Бэлсеру подняться с колен, после чего поцеловал его в щеку.

— Клянусь отцом Даяусом и остальными богами честно служить вам, лорд король, — сказал Бэлсер, кланяясь.

Джерин тоже поклонился ему.

— Клянусь отцом Даяусом на небесах и другими богами, что буду платить тебе той же преданностью.

— Теперь я весь ваш, лорд король, — сказал Бэлсер уже вне церемонии, но тем не менее очень искренне.

— Теперь да, — ответил Джерин. — Сегодня вечером мы устроим пир, чтобы отпраздновать это событие.

Он помолчал, хорошо сознавая, что праздновать тут особенно нечего, потом объявил:

— А завтра я разошлю гонцов к своим вассалам с сообщением, что твоим землям нужна защита. Чем скорее мои воины соберутся, тем скорей мы окажемся там.

Услышав это, Бэлсер не выказал большой радости, но в конце концов все же кивнул. Видимо, только теперь до него дошло в полной мере, что значит иметь над собой господина. Вскоре воины Джерина заполонят его владения, и он ничего не сможет с этим поделать. Конечно, они не примутся (по крайней мере, в открытую) жечь, грабить и убивать, как поступили бы люди Араджиса на их месте, но они будут там находиться, и его вотчина перестанет, как раньше, принадлежать лишь ему.

И разумеется, присутствие людей Лиса на землях Бэлсера заставит Араджиса туда вторгнуться. Тут-то и начнутся те самые пожары, убийства и грабежи, которые Бэлсер пытался предотвратить, явившись за помощью в Лисью крепость. Кто выиграет от всего этого? Похоже, один только Лис.

Тот стоял рядом и понимал, о чем думает Бэлсер. Сейчас его новый вассал не очень-то хорошо скрывал свои чувства.

— Жалеешь? — спросил тихо Джерин.

— Немного, — ответил с достаточной долей честности Бэлсер. — Но я не мог больше оставаться хозяином у себя и не мог склониться перед Араджисом. В результате мне ничего не осталось, как склониться перед тобой.

— Благодарю тебя за еще одно, и весьма основательное, подтверждение моих прав, — сказал Джерин.

Встревоженное выражение лица Бэлсера заставило его вскинуть руку.

— Не волнуйся. Ты меня не обидел. Ты знал, что делаешь и почему. Этим мало кто может похвастать. А теперь идем. — Он махнул Бэлсеру, приглашая его в Лисий замок. — Повеселимся как следует, а потом…

Вэн, стоявший среди зевак, решил вставить словечко:

— А потом мы все вместе отправимся на большую войну и как следует повоюем.

Возможно, его громоподобный бас звучал уже не так раскатисто, как в прежние годы, но в нем ощущалась незыблемая уверенность в своей силе. Никто из тех, кто слышал слова чужеземца, не мог обвинить его даже в капле притворства или рисовки.

Джерин крикнул, чтобы принесли эля, и велел забить быка. У Карлана, сына Вэпина, при этих словах перекосилось лицо, однако Джерин не обратил на это внимания. Он сказал поварам:

— Положите все бедренные кости, не срезая с них жир, на алтарь Даяуса и подпалите их так, чтобы дым дошел до небес и отец наш благословил наше с Бэлсером соглашение.

Вообще-то, судя по опыту прежних лет и по тому, что говорили Лису другие боги, отец Даяус практически никогда не интересовался делами материального мира. Джерин пожал плечами. Как бы там ни было, Даяус являлся главой элабонского пантеона, и, значит, его следовало ублажать.

Гомон, поднявшийся в главной зале, достиг верхних комнат, и Фанд спустилась взглянуть, что произошло. Высокая худощавая дикарка по-прежнему была очень красива, несмотря на обильную седину в ее некогда огненных волосах. В руках она держала шитье: незаконченную тунику и длинную костяную иглу.

Фанд, видимо, слышала громогласное заявление Вэна.

— Так значит, ты отправляешься на войну? — повторила она, приближаясь к супругу. — А меня, значит, ты оставишь здесь, да?

Чужеземец бросил на нее сердитый взгляд.

— Да, — пробасил он, — оставлю. — И показал на иглу. — Этим оружием нельзя сражаться. Им можно проткнуть только ткань, но не плоть.

Красавица ядовито прищурилась.

— У тебя в штанах тоже есть штуковина, которой ты то и дело тыкаешь в плоть, — усмехнулась она, — и тебя так тянет повоевать лишь потому, что дороги к полям сражений усеяны толпами молоденьких пигалиц, какие с радостью позволят тебе пустить ее в ход. Но эти вертихвостки не станут, как я, терпеть твою вечную лживость.

— Я так стремлюсь на войну лишь потому, что там нет тебя и твоих идиотских придирок, — парировал Вэн.

Фанд взвыла от ярости. Вэн что-то крикнул в ответ. Перепалка набирала силу. Каждый выкрик лишь подливал масла в огонь, ибо болезненно и без промаха задевал за живое. Джерин обеспокоенно посмотрел на иглу в руках Фанд. Перед тем как осесть в Лисьей крепости, дикарка заколола кинжалом ухажера-трокмэ, когда тот погладил ее против шерстки. Иногда они с Вэном не только орали, но и дрались, однако пока все обходилось без серьезных увечий. Лису очень хотелось, чтобы так шло и дальше.