Ольга Ружникова - Побеждённые (Дочь Лорда)

— Ты узнаешь…

Во сне не бывает больно! Если это сон… Ирия провела кинжалом по тыльной стороне запястья…

И открыла глаза.

Всё-таки спала. Весь этот бред — во сне!

Откидывая волосы с лица, девушка бросила взгляд на руку.

И похолодела. Свежий, едва затянувшийся шрам откуда взялся?

Мгновенный взгляд на шпалеру не дал ничего. Старинная, выцветшая, почти уже не различимая вышивка. Работа давно отправившегося к праотцам мастера или мастерицы…

— Тебе понравился мой дар?

Ирия метнулась к другой спинке кровати. Вжалась в спасительное дерево — какое же холодное!

И во все глаза уставилась на призрачную девушку. Только что стоявшую над ее головой.

Темнеют ставни. Бледно светится зеленоватое платье. Отбрасывает зловещий отблеск на золотистые волосы мирно спящей Эйды. В кои-то веки — мирно.

А схватить оружие Ирия не успела.

— Чего ты от меня хочешь?

— Спасти тебя… — прошелестела девушка-призрак.

— От кого? От Полины?

— Ты не слушаешь. Ты хочешь проснуться. Так проснись же. Проснись! Проснись, Ирия Таррент!

Изученная почти до дыр древняя шпалера. Темнеют ставни. И никаких силуэтов!

Догорает в старинном подсвечнике свеча. Шелестит ровное дыхание сестер.

Похоже, на сей раз Ирия проснулась окончательно. Осталось поднести руку к глазам…

Шрама нет. Увы, облегченно вздыхать рановато. Просто так подобное не снится.

Бедная Кати — проспать такое!

Ирия поудобнее повернулась на бок. Собираясь мирно лицезреть сны хоть остаток ночи. По возможности — без призрачных гостей.

А заснуть уже не удается. Так бывает — непонятная тревога гонит из теплой постели, из уютного дома. А потом с гор катится лавина — и сметает родное жилище. Будто его и не было.

Или приходят враги, поджигают его глубокой ночью. И дом из убежища превращается в смертельную ловушку! Ирия в детстве слышала о таком от отцовского друга.

Тогда папины друзья еще гостили в замке. Каждый год — и не по одному разу. На все праздники.

А вот при мысли об отце тревога не просто потянула прочь — с места сорвала!

Девушка торопливо натянула платье, сунула ноги в обувь. Осенней ночью на каменном полу коридоров впору ноги отморозить!

Осторожно выскользнула из выстывшей комнаты. Только бы отец был в своих обычных покоях — на втором этаже! Подниматься сейчас в Закатную Башню — вполне официальный дом столь хорошо теперь знакомого призрака! — точно выше сил Ирии.

Это — конец. Хорошо хоть Леон успел вскочить с колен!

Отец явился в спальню жены, конечно, без шпаги. Зато кинжал у него с собой всегда. На поясе.

— Подожди, Эдвард! Ты всё не так понял… — бормочет Полина. Пятясь вглубь спальни.

Испуганный шепот, полные ужаса глаза. Дрожат хрупкие руки…

Мало что соображая, юноша заступил отцу путь. Дерзнувший полюбить чужую жену насчет себя не объяснит уже ничего! И что Полина осталась верна мужу — не поможет. Отец обо всём догадался по лицу сына! И по растерянным глазам жены…

Спасти хоть Ее! Но ужас Полины, что она — невиновная! — не сможет оправдаться, Эдвард Таррент уже принял за признание вины!

— Прочь, мерзавец!

— Отец, выслушай: это я виноват!

— С тобой я разберусь потом, но ее убью сейчас! — Да что же это с отцом? Он на себя не похож! — Ирия была права. Я пригрел на груди змею!

Ирия! Опять Ирия! Снова Ирия! Да будь проклята столь злобная сестра!

— Отец, единственная змея в этом доме — сама Ирия! Да, я люблю Полину, но она…

— Замолчи! — взревел лорд Таррент.

— …но она любит лишь тебя! Она верна тебе…

— Уйди с дороги! — Кинжал блеснул у самого лица Леона!

Творец милосердный, спаси и помилуй!

— Полина — лучшая женщина в подлунном мире, отец! — холодея от ужаса, пробормотал юноша. — Папа, остановись! Пожалуйста, не надо! Я всё могу объяснить…

Творец и все агнцы и голуби Его!..

Обмирая от ужаса, Леон судорожно вцепился в отцовские руки. Насмерть.

Остановить! Или хоть удержать оружие…

Папа, не надо…

Бесполезно! Проще хватать дикого коня — на полном скаку. Творец милосердный, ты же помогаешь слабым и невинным!..

Ярость искажает когда-то родное лицо.

Нет! Творец милос…

Лорд Таррент просто отшвырнул сына в сторону — к кровати. Как матерый волк — щенка…

Опасный угол проскочил в дюйме от виска. Толстый ворс ковра смягчил удар. Разбитое колено отозвалось болью.

Юноша забарахтался на полу, безуспешно пытаясь подняться. А отец, переступив через сына, рванулся к Полине.

Дрожащий комочек, забившийся в угол! Одного удара хватит, чтобы оборвать ее хрупкую жизнь! Полина — не Ирия, у нее их не девять кошачьих…

Две чужие ноги — совсем рядом! Леон в отчаянии вцепился в них, рванул на себя…

Лорд Таррент рухнул рядом с сыном. Получилось!

Теперь отец точно прикончит их обоих! Нужно бежать…

Нет — крикнуть Полине, чтобы спасалась. А Леон задержит лорда — пусть и ценой собственной жизни!

Творец милосердный, как же страшно умирать!

Юноша открыл рот… но пересохшее горло не выдавило ни звука.

Леон дернулся в сторону, пытаясь отползти подальше. Заслонить Полину. Пока отец поднимается, хоть что-то ему объяснить…

Попытаться. Еще раз. Потому что драться с ним — бесполезно. Леон — не боец. И пока еще — не гвардейский офицер.

— Папа, послушай!..

Ужас затопил глаза Полины. Зрачки — в пол-лица, а смотрит она…

— Папа…

Он что — уже вскочил? Или сел и сейчас метнет кинжал?!

Леон стремительно обернулся…

Эдвард Таррент ничего не собирался метать. И вставать — тоже. Равно как и дышать.

Странно, Эдвард совсем не почувствовал боли. Лишь вокруг вдруг вспыхнул яркий солнечный свет. И простерся изумрудный, залитый летним сиянием луг. В получасе пути от замка. Если верхом…

Когда-то, много лет назад, еще совсем молодой лорд возвращался из Лютены. И вдруг поддался странному капризу — опередил эскорт и пустил Ланса по лугу. Наперегонки с теплым летним ветром.

А Ирия (ей тогда было лет семь) выбежала навстречу отцу. Она часто так ускользала от нянек, дремлющих в тенечке.

Ветер мягко колышет светло-зеленые метелки трав.

Скачут озорные солнечные зайчики. Отражают солнце в ярко-изумрудных глазах дочери.

А на горизонте — темная зелень леса…

Ири мчится наперерез — по цветущему лугу. Белое платье, босые ноги — опять сбросила туфли.

Растрепались светлые косы. Солнце золотит их, прекращает в локоны сказочной принцессы.