Ольга Ильина - Особенные. Элька - 2

Когда солнце начало клониться к земле, он ушел. Но я даже мысли не допускала, чтобы спуститься. Это не просто волк, которого можно спугнуть громким криком. Это оборотень, почуявший добычу. Я сейчас его добыча. Вопрос, знает ли он, кто я? Если нет, то плохо будет ему. Если да, то уже мне. Сколько я так продержусь? Надеюсь, меня найдут до того момента, как мышцы одеревенеют.

Когда начало темнеть, меня уже трясло. Дожили. Заболела. Но в ветку вцепилась всеми силами. Когда на небе звезды показались, сил держаться уже не осталось. Меня клонило в сон, и даже боль от распоротой веткой руки уже не спасала. Пришла мысль: «Я здесь умру», а еще, что я дура. Приняла бы предложение репетитора, быть может, уже знала пару приемов, как отвлечь или напугать оборотня. Если это вообще возможно. Нет, обещаю. Если выберусь из этой заварушки, приму предложение. Сделаю все, но больше не буду беспомощной курицей, сидящей на дереве и дожидающейся неминуемой гибели. Господи, когда же они начнут меня искать? И начнут ли вообще? А если начнут, как скоро найдут? Я устала. Как же сильно я устала. Рука соскользнула. Я даже не заметила, просто повернулась неудачно и полетела вниз, навстречу неминуемой гибели.

Глава 6 Картина

Так, кажется я не в аду, уже радует. Но и раем это милое место назвать трудно. Блин, опять палата. И пикалка эта ужасная. Да что за напасть-то такая? За год уже в третий раз.

— Привет, красавица, очнулась?

— Василий Петрович? — несказанно удивилась я и даже приподнялась. Странно, но у меня ничего не болело. Пошевелила руками, ногами, даже головой. Цела моя черепушка, — Что-то я не понимаю…

— Бабушка твоя меня вызвала.

— Я вроде с дерева упала.

— Так и есть. Разбилась бы сильно, если бы один молодой человек не подхватил.

— Блондин со странными глазами?

— Он самый.

— А волк, волк? Вы его нашли?

— Ушел. Но об этом тебе больше бабушка расскажет. Мое дело — твое здоровье. Что же ты его так запустила-то?

Мой персональный «ангел-хранитель» строго на меня посмотрел и сложил руки на груди, а я смутилась и промямлила:

— Так получилось.

— Не хорошо это, Эля. Сердце надо беречь, а ты не спишь.

— Я сплю, — пискнула я.

— А хранитель говорит, не спишь.

— Он у меня слишком болтливый. Не по делу, — буркнула в ответ.

— Как она? — заглянула в палату бабушка.

— Сами гляньте, — улыбнулся доктор.

Бабушка увидела меня и расплылась в счастливой улыбке, а в глазах слезы стоят. Видать, здорово я ее напугала.

— Ну, как ты, солнышко?

— Нормально, вроде. Бабуль, да ты не переживай. Мне не впервой.

— Не впервой. Так то с твоей непутевой матерью. Ведь уверена была, что под моим присмотром с тобой ничего не случится. А что теперь? Как я Аньке в глаза смотреть буду?

— Бабуль. Но с тобой-то я один раз в больнице оказалась, а с мамой два. Полегчало?

— Ух, дипломат ты мой маленький, — засюсюкала бабушка, прям как в детстве. Только если тогда я заливалась счастливым смехом, то сейчас чувствовала неловкость. Интересно, это значит, что я выросла или как?

— Эль, с тобой тут хотят поговорить. Не волнуйся, я все время буду рядом.

Не успела я спросить, почему бабушка так встревожена, как в палату вошли новые действующие лица. И обоих, к своему удивлению я знала. Диреев и Сергей Эдуардович Козар. Мой старый знакомый.

— Здравствуй, Эля, — обратился он.

— Э… здравствуйте.

— Может быть, мы наедине останемся? — предложил он бабушке, но та отрицательно качнула головой. — Хорошо. Эля, что ты можешь сказать об этом рисунке?

С этими словами он взмахнул рукой и как заправский фокусник вытащил прямо из воздуха мою картину. Она была свернута, поэтому ему пришлось наколдовать и мольберт.

Нет, никогда я не смогу ко всему этому привыкнуть. Когда напрямую сталкиваюсь с магией, цепенею. Наверное, я слишком человек.

— Ну, это я нарисовала, перед тем, как тот волк на меня напал. Вы ведь его не нашли?

— К сожалению, до того, как мы начали тебя искать, он успел скрыться, — ответил Козар.

— Мы его обязательно найдем. Он вторгся во владения главы клана, напугал его гостью. Такое не прощают, — пояснила бабушка.

— Пока я там сидела, думала, может, он ошибся? Увидел беззащитного человека и решил напасть.

— Если это так, и он не заметил в тебе искру, то это уже дело не клана, а инквизиции, — ответил Козар.

— Двух инквизиций, — поправил Диреев.

— А что, вас несколько?

— Достаточно, чтобы обеспечивать законность во всем мире.

— Даже в Антарктиде?

— Давайте вернемся к рисунку, — остудил меня Козар.

— А что с ним не так? Это просто картинка.

— Как ты ее нарисовала? Это сон или увидела где-то?

— Нет. Просто… да в чем дело?

Мое беспокойство опять отразилось на жужжащей пикалке. Блин, никак не запомню ее название. Надо в интернете что ли погуглить. Бабушка отреагировала мгновенно. Подсела ко мне и заслонила меня от инквизитора.

— Милая, понимаешь. Возможно, у тебя есть дар.

— Бабуль, ты меня пугаешь.

— Расскажи, почему ты решила нарисовать ее?

— Вообще-то я хотела дерево нарисовать. Поляну с цветами, небо. Но, когда начала… это глупо.

— Нет, расскажи.

— Ну, это как будто ты в транс впадаешь. Рука сама рисует, а мозг. Не знаю. Меня словно направляет что-то.

Бабушка обернулась к Козару и неожиданно зло прошипела:

— Теперь вы довольны?

— Да объясните вы мне, что не так с этой картиной?

— Возможно… Но только возможно, что ты нарисовала… будущее.

— Будущее? Я? Я типа Эллис Каллен что ли теперь? Жесть.

— Кто? — не понял инквизитор, а Диреев пояснил.

— Это из книги, Сумерки.

— Бабуль, может это ошибка? Подумаешь, намалевала картинку. Это фантазия, — с надеждой спросила я.

Вот в чем-чем, а в этом я иллюзий не питаю. Никогда бы не хотела быть Эллис. Потому что она живет в своем еще не свершившемся будущем, а где гарантия, что реальность не будет хуже? Да и не хочу я знать, когда уйдут мои близкие, что произойдет на следующей неделе или в следующем веке, когда настанет конец света. И, не стоит забывать, что это опасный дар и очень привлекательный для кого-то наподобие Валтури. Эх, повезло как утопленнику. Сначала я «батарейкой» побывала, теперь это. Всевидящее око Саурона, твою мать.

— Это очень реалистичная картина. Видишь номер на руке мужчины? — проговорил Козар, вытащил картину из подставки и положил мне на колени. Точно. Есть номер — 6872.

— И что?

— Так помечают заключенных в нашей тюрьме. Первая цифра означает меру наказания, которую планируется к нему применить, остальное — порядковый номер.