Виктория Авеярд - Поющая королева (ЛП)

Наряд по такому повод подбирался с особой тщательностью. Даже теперь, когда за ее спиной было могущество короны, она все еще чувствовала себя белой вороной в алом и золотом шёлке. Девчонкой, которая играет в маски с лордами и леди из Верховных домов. Тиб, как всегда, присвистнул и назвал ее прекрасной, заверяя, что для него существует только Кориана — в этом мире или любом другом. Обычно это ее успокаивало, но в этот раз девушка слишком нервничала из-за поставленной перед собой задачи.

Все происходило слишком быстро и слишком медленно. Трапеза, танцы, общение с гостями со злобными улыбками и прищуренными глазами.

«Жаль, что это неправда. Жаль, что я не та, кем они меня считают. Тогда бы я давно избавилась от Элары и не проводила каждую ночь в страхе. Боясь заснуть, боясь потерять контроль».

К середине ночи, когда вино стало заканчиваться, а Тиб был под действием своего драгоценного виски, у нее появился шанс. Она отошла в сторону и попросила Джулиана присмотреть за опьяневшим королем. Даже Сара не заметила, как сбежала королева и встала на пути у Элары Мерандус, околачивающейся у выхода на балкон.

— Леди Элара, не откажетесь выйти со мной? — спросила Кориана, прожигая взглядом девушку. Любому, кто проходил мимо, ее голос показался бы музыкой и песней хора: элегантным, душераздирающим, опасным. Оружием столь же смертоносным, как пламя ее мужа.

Элара не дрогнула и остановила взгляд на Кориане. Королева почувствовала, как затрепетало ее сердечко.

«Сосредоточься, — наставляла она себя, — сосредоточься, черт тебя подери!»

Если не удастся очаровать Мерандус, то ей предстоит пережить нечто более ужасное, чем кошмары.

Элара очень медленно шагнула назад, не сводя глаз с Корианы.

— Да, — лениво протянула она, открывая рукой балконную дверь.

Они вышли наружу, Кориана держала Элару за плечо, чтобы та не упала. Ночь была жаркой, в речной долине царили остатки лета. Но Кориане было наплевать на эти мелочи. Единственное, что ее волновало, это глаза Элары.

— Ты играла с моим разумом? — спросила она, переходя сразу к делу.

— Очень давно, — ответила Мерандус, ее взгляд был далеким.

— Когда был последний раз?

— В день твоей свадьбы.

Кориана удивленно заморгала.

«Это было так давно…»

— Что? Что ты сделала?

— Заставила тебя споткнуться, — лицо девушки осветилось мечтательной улыбкой. — О подол свадебного платья.

— И… это все?

— Да.

— А как же сны? Кошмары?

Элара ничего не ответила.

«Потому что ей нечего сказать, — поняла Кориана. Она глубоко вздохнула, борясь с желанием закричать. — Всему виной мои собственные страхи. Так было всегда. И всегда будет. Я ошибалась, когда пришла во дворец, и до сих пор ошибаюсь».

— Иди внутрь, — прошипела королева. — Забудь этот разговор.

Затем она развернулась, разрывая зрительный контакт, который был так необходим, чтобы держать Элару под контролем.

Девушка часто заморгала, словно только что проснулась после глубокого сна. Она недоуменно покосилась на Кориану, прежде чем поспешить обратно на вечеринку.

Кориана пошла в противоположном направлении, к каменным перилам балкона. Затем наклонилась, пытаясь перевести дыхание и сдержать крики. Перед ней простирался сад с каменными фонтанами. Расстояние между ними было в четыре этажа. На одну ужасающую секунду она подумала о том, чтобы спрыгнуть.

На следующий день Кориана наняла стража, который защищал ее от всех серебряных способностей. Если не Элара пыталась на нее повлиять, то кто-то другой из дома Мерандусов. Девушка просто не могла поверить, что ее разум вырвался из-под контроля, внушая ей то счастье, то горе, кидаясь от эмоции к эмоции, как воздушный змей во время бури.

Страж был из дома Арвенов — глушителей. Его звали Рейн — ее спаситель в белом облачении, и он пообещал защищать свою королеву любой ценой.

Как повелось, младенца назвали Тиберием. Кориане было плевать на имя, но она уступила просьбе Тиба, и тот пообещал, что следующего ребенка назовут Джулианом. Малыш был пухленьким и улыбчивым, он часто смеялся и рос не по дням, а по часам. Чтобы различать его с отцом и дедом, королева дала ему прозвище Кэл, и оно быстро прижилось.

Мальчик стал солнцем в небе Корианы. В мрачные дни он рассеивал тьму. В хорошие — освещал мир. Когда Тиб уезжал на фронт, что стало случаться всё чаще, Кэл спасал ее от одиночества. Ему была всего пара месяцев, а он уже стал лучшим защитников в королевстве.

Джулиан души не чаял в племяннике и баловал его игрушками и сказками. Кэл любил ломать вещи, а затем складывать их обратно, хоть и неудачно. Кориана проводила долгие часы за починкой его сломанных подарков, чем веселила и себя, и мальчика.

— Он будет крупнее отца, — сказала Сара. Мало того, что она была главной фрейлиной Корианы, но также и ее лечащим врачом. — Сильный мальчик.

Любая другая мать оживилась бы от этих слов, но Кориана испугалась. «Крупнее отца, сильный мальчик». Она знала, что это значит для принца Калора, наследника Пылающей Короны.

«Он не будет солдатом, — писала она в новом дневнике. — Это я ему обеспечу. Слишком долго боролись сыновья и дочери дома Калор, слишком долго этой страной управлял король-воин. Слишком долго мы воюем, как на фронте, так и… так и вне его. Может, писать такие вещи — это преступление, но я королева. Я — Королева! Я могу говорить и писать, что захочу».

Шли месяцы, Кориана все чаще вспоминала о доме своего детства. Их поместье было снесено по приказу губернатора Провоса, погребя под собой все ее воспоминания и призраков. Дом находился слишком близко к границе Лэйкленда, и ни один уважающий себя серебряный не хотел там жить, несмотря на то, что все битвы происходили на разбомбленной территории Удавки. Несмотря на то, что серебряные почти не умирали, когда красные гибли тысячами. Их призывали с каждого уголка королевства и заставляли служить и биться за корону.

«Мое королевство. Мой муж подписывает каждый приказ, никогда не останавливаясь, лишь жалуясь на судороги в руке».

Она наблюдала, как ее сын игрался на полу и улыбался почти беззубым ртом, пытаясь собрать деревянные кубики.

«Он таким не станет», — твердила она себе.

Кошмары вернулись с удвоенной силой. На сей раз они были о ее мальчике, как он вырос, надел доспехи и повел солдат в завесу дыма. Он никогда не возвращался.

С темными мешками под глазами она писала предпоследнюю запись в своем дневнике. Слова были словно высечены на странице. Кориана не спала уже три дня, не желая больше видеть сны о смерти своего сына.