Майкл Муркок - Бегство из сумерек: Черный коридор. Кроваво-красная игра.Бегство из сумерек

Райан потер нос.

— Чертовски трудно, а, Мастерсон?

Мастерсон пожал плечами.

— Это могут использовать против нас. Есть много способов. Если правительство предоставит налоговые льготы фирмам, нанимающим на сто процентов английский персонал, как об этом поговаривают, тогда мы не получим выгоды от этих льгот. Потом будут эмбарго от оптовых и розничных торговцев, если наши конкуренты опубликуют эту информацию. Наконец, есть еще таможенники.

Райан задумчиво облизал губы.

— Сложное положение, Фред.

— Да. Сложное.

— О черт, Фред. — Райан почесал в затылке, — Есть только один выход, не так ли?

— Если ты хочешь уцелеть — да, — сказал Фред.

— Это значит пожертвовать немногими, чтобы защитить многих. Мы, конечно, дадим им хорошее выходное пособие.

— Это что-то около двадцати пяти процентов твоих сотрудников.

— Конечно, мы будем убирать их постепенно, — вздохнул Райан. — Мне нужно будет переговорить с профсоюзами. Не думаю, что они создадут нам какие-то проблемы. Они поймут, в чем дело. Всегда понимали.

— Сперва убедись в этом.

— Естественно. Что с тобой, Фред? Похоже, тебя что-то здорово достало.

— Ну, ты же прекрасно понимаешь, что это значит. Тебе придется избавиться и от Пауэлла тоже.

— Он не пострадает. Я же не чудовище, Фред. Однако тебе придется приспосабливаться. Это единственный способ выжить. Нужно быть реалистами. Если бы я держался за некие абстрактные идеалы, вся фирма рухнула бы за шесть месяцев. Ты это знаешь. Все политические партии сходятся в одном — многие наши беды происходят от слишком терпимого отношения к иностранным рабочим. Откуда ветер ни подует в близком будущем, этой проблемы не избежать. А при тех способах, какие используют теперь в борьбе наши конкуренты, мы не можем себе позволить ходить в белых перчатках и нюхать дурацкие цветочки.

— Понимаю, — грустно отозвался Мастерсон. — Конечно.

— Пауэлл ничего не почувствует. Ему, в любом случае, лучше управлять больницей для кукол или магазином игрушек. И я это устрою — куплю ему этот чертов магазин. Что скажешь? И все будут довольны.

— О’кей, — сказал Мастерсон. — Неплохая мысль. — Он свернул чертежи. — Оставляю эту схему тебе, изучай.

Он направился к двери.

— Большое тебе спасибо, Фред, — благодарно произнес Райан. — Ты здорово потрудился. Благодарю.

— Это моя работа. Привет. Не унывай.

Мастерсон вышел из кабинета.

Райан испытал облегчение от его ухода, так как всегда испытывал дискомфорт, когда кто-то находился в его кабинете. Он сел, напевая что-то под нос, и погрузился в изучение мастерсоновских цифр.

Ты должен быть впереди гонки.

Вместе с тем Мастерсон прав: увольнять Пауэлла нельзя, несмотря на его тошнотворную искренность, граничащую с тупостью.

Райан невольно усмехнулся: бедняжечка Пауэлл.

Как управляющий, как творческий человек — Пауэлл был первоклассным работником. Райан не мог бы назвать никого в их бизнесе, хоть вполовину пригодного на его место. С ним не было никаких проблем. Он был всем доволен. Охочий до работы, вкладывающий в нее куда больше времени, чем от него требовалось.

Может быть, это происходило от его чрезмерного простодушия? Нет, скорее всего, он был просто благодарен Райану, что имеет работу! Навряд ли он где-нибудь устроился бы вообще.

Да, типичный чертов валлиец, приклеившийся к фирме! Сладко улыбающийся, а на самом деле чрезвычайно скрытный! Выкачает уйму денег, не давая опомниться и сообразить, что само его присутствие угрожает подорвать дело. Пытается быть незаменимым в надежде, что его никогда не раскусят и не уволят. Приятен, сговорчив и всегда готов к сотрудничеству… Вполне может покрывать какую-нибудь специфическую валлийскую мафию. А потом — нож в спину, пуля в окно, засада на улице.

Прекрати, приказал себе Райан. Пауэлл не таков. Незачем превращать человека в негодяя только затем, чтобы оправдать его увольнение. Есть лишь одна причина, чтобы его выгнать: он может повредить фирме.

Райан успокоился.

Он сел за стол, выдвинул ящик и достал пакет с завтраком. Открыл термос и налил себе чашку кофе. Затем поставил еду на миниатюрный нагреватель в нижнем отделении ящика для еды.

Благодарение Богу, подумал он, за отмену этих коллективных завтраков с другими бизнесменами или служащими фирмы.

Наконец-то совместная еда умерла своей смертью. Что может быть противнее, чем жевать и глотать на глазах совершенно незнакомых людей, любоваться движущимися челюстями, предлагать вино, соль, перец, воду, чтобы сделать их еду более вкусной, разговаривать нос к носу, пока они кормятся… Кстати, переделка столовых добавила столь необходимое пространство для офисов.

Райан взял вилку и пододвинул тарелку. Еда была хорошо подогрета.

Поев, он расслабился. Теперь он все обдумал и принял решение. Это не отняло у него, как всегда, много времени.

Задача приняла законченные очертания. Да, это будет стоить ему порядочно «золотых и серебряных рукопожатий», но это необходимо. Во всяком случае, он сумеет нанять более дешевый персонал, учитывая огромную безработицу, и возместить свои убытки к концу года.

Таким путем все что-нибудь выигрывают. Никто ничего не теряет.

Он взял в руки листы с именами и цифрами и стал внимательно изучать.

Глава 10

Вот так это было, вспоминает Райан. Пинок под зад, что уж говорить, но хоть милосердный. Никто серьезно не пострадал. Могло быть и хуже. Есть же разница между тупым и разумным подходами к одной и той же проблеме.

То же самое было, когда он вытаскивал своих из той свалки на митинге Патриотов. Когда же это было? В январе? Да, в январе 2000 года. Цивилизованный мир в апокалиптической агонии катился к своему концу. Райан, похоже, проморгал симптомы радикальных социальных изменений. Тогда он был не в силах поверить, что все будет еще хуже. Толпы фанатов уже заполняли улицы, публично каясь и самобичуясь.

В январе по-идиотски закрыли лагеря для иностранцев. Они неплохо содержались, и люди там жили не хуже, чем за его пределами. Тогда же Патриоты попытались заменить их на лагеря для уголовников.

Райан вспоминает это сборище на Трафальгарской площади. Пятидесятитысячная толпа, заполнившая площадь, хлынула на ступени и мгновенно ворвалась в Национальную галерею и собор Святого Мартина. Она запрудила все прилегающие улицы.

Это было ужасно и отвратительно. Бившиеся в истерике люди до жути напоминали обезумевших крыс в клетке.

Райана затошнило от воспоминаний.