Наталья Шнейдер - Аларика

После уютного ароматного полумрака зелейной, площадь буквально обрушилась со всех сторон — солнце, люди, шум… Пришлось сделать усилие для того, чтобы не шмыгнуть обратно в лавку. Тайрон вопросительно посмотрел на меня — я покачала головой. Справлюсь. Должна справиться — не могу же я теперь всю жизнь цепляться за него, как ребенок за подол мамкиной юбки.

— Обратно пройдем через храмовую площадь, — сказал эльф. — Так будет дольше — но народу поменьше.

Я благодарно кивнула. От рыночной храмовую площадь отделяла недлинная улица — дома здесь стояли вплотную, едва ли не громоздясь друг на друга. Тем невероятней казался простор. На самом деле, она едва ли была больше рыночной — но по сравнению с толчеей торговых рядов храмовая казалась пустой. Лишь кое-где по краям площади, там, где собственно, и стояли храмы, появлялись нечастые прохожие. И рядом с людьми величественные постройки казались еще более невероятными. Как водится, здесь были алтари трех самых почитаемых богов. Игне — покровитель воинов и боевых магов, тех, кто всегда готов защитить свой дом. Лазар, потворствующий целителям. Люта, хранящая покой домашнего очага — к ней приходят добронравные жены и матери.

Я замедлила шаг, проходя мимо храма Лазара. Тайрон тут же обернулся — глаза у него на затылке, что ли?

— Хочешь зайти?

— Да… — я шагнула было к двери и остановилась. — Нет. — Опустила голову, тихо повторив:

— Нет.

Я не могла туда войти. Теперь — только в самом крайнем случае. Только спасая чью-то жизнь — и никак иначе.

Тайрон молча ждал. Я снова оглядела площадь:

— Ты воин… можешь зайти к Игне? Мою молитву он не примет. — И вход в его храм мне тоже заказан. Слишком уж разные наши боги.

— Мою тоже. Но я могу поговорить со жрецом… объяснить. Что ты хочешь попросить?

— Доброго посмертия… Ирвилл, Эгилл, Эльрик, Артур.

Эльф кивнул. Я осталась ждать.

Когда-то Арт поделился секретом — чтобы не зареветь, когда очень хочется, надо задрать голову и посмотреть в небо. Это даже помогало — иногда. Стыдно реветь из-за разбитой коленки. Или из-за соседского мальчишки, забросившего любимую куклу в дупло, где живут осы. Это помогало… я уставилась в небо, смаргивая слезы. Коленку в две минуты залечила мама. Гил с Риком выкурили ос, едва не спалив дерево, но кукла осталась почти невредимой, только платье пришлось отстирывать от сажи. А потом Арт расквасил нос тому мальчишке.

Я торопливо смахнула слезы — незачем плакать на глазах у любопытных прохожих. Да и толку-то в тех слезах — разве они могут хоть что-то вернуть? Ничего не осталось. В храм Лазара не войти, Игне никогда не принимал таких как я, а Люта… женой и матерью мне уже не быть.

Тайрон вышел из ворот храма.

— Жрец понял, в чем дело. Он попросит.

— Спасибо, — прошептала я. — Пойдем.

6

— Государь, мне не нравится твое решение.

Король откинулся в кресле, покрутил в руках только что допитый кубок.

— Сядь, Ритан. И говори.

Советник послушно опустился напротив.

— Сейчас мы знаем, где эта девка. Как только она покинет город — мы ее потеряем. Единственный вариант — разослать описания по всей стране — ибо кто знает, куда ее понесет — но ты не хуже меня знаешь, насколько легко проворонить нужного человека, когда есть только словесное описание. Я считаю, что ее надо взять на воротах и допросить. Ну, или если окажется, что в ближайшее время она никуда не собирается — прочесать город, рынки… в общем, способы давно известны. А дальше действовать исходя из полученных сведений.

Тарилл продолжал играть кубком:

— Девушка — марионетка, это очевидно. Если мы возьмем ее сейчас — кукловода потеряем. И что тогда? Еще один заговор на пустом месте?

— Она назвала имена. Заговор был. Назовет и кукловода.

— Если он ей известен — это раз. А второе — и главное, — король подался вперед, — она не называла имен. Она подтвердила, что отец и двое старших братьев — кстати, все убитые у нее на глазах — умышляли против власти.

— В чем разница?

— Разница в том, что нельзя назвать имена, которых не знаешь. Но можно сказать «да», чтобы на миг избавиться от боли. Плоть слаба.

— Оговорить невиновных? — нахмурился Ритан.

— Ты же не глуп, — усмехнулся король. — Не говори, будто для тебя внове подобные вещи.

— Я считаю, — медленно проговорил советник, — что невиновному боги дадут достаточно сил, чтобы выдержать допрос с пристрастием и стоять на своем. Поэтому признание — подтверждение вины.

— Вот как… Такая твердость в убеждениях похвальна… А не хочешь ли проверить на себе?

— Государь…

— Ладно, хватит об этом, — король дернул щекой. — Опросным листам я не верю. В том, что заговор существует — почти не сомневаюсь, но что за ним стоял Ирвилл — чушь.

— Его прочили в боевые маги государя. Он мог и вспомнить об этом.

Король от души расхохотался:

— Через столько лет? Когда-то, вместо того чтобы держать удар, он предпочел просто исчезнуть. Что могло случиться такого, что человек, полжизни проведший в глуши, вдруг решил рваться к власти? Особенно человек, всегда от души презиравший те игры, которым мы тут так увлеченно предаемся.

— Государь, прошло двадцать с лишним лет. Люди меняются.

— Возможно. В любом случае — мне нужен тот, кто дергает за веревочки. Пусть девушка дойдет до конца — и тогда все станет ясно.

— А если будет поздно?

Тарилл пожал плечами:

— Значит, я где-то просчитался. А за ошибки надо платить.

Уходили мы утром. Пока Тайрон обходил дом, проверяя, закрыты ли все ставни и двери и добавляя к замкам заклинания, я мысленно перебрала содержимое мешка. Не так уж много в нем было вещей, да и те… почему-то никак не получалось думать о купленном Тайроном как о «своем». Моим там был только гребень да маленькое зеркальце. И конспекты. То платье, что было куплено в первый день в городе, я решила не брать. В дороге штаны удобнее. Хоть и считается, что порядочная женщина такое не наденет. Плевать. Порядочные женщины не душат спящих и не учат боевые заклятья.

Тайрон шагнул на порог, держа в руках связку листов пергамента:

— Возьми. Перевел для тебя.

Я посмотрела на страницу, покрытую аккуратными разборчивыми буквами. «Родник исцеления». Написано в пять тысяч шестьсот тридцать девятом году от первой звезды…