Вера Камша - Темная звезда

Там под кленами росли медоносные травы, журчали ручейки со вкуснейшей водой, а в самой чаще пряталось озеро Лебяжье, облюбованное множеством птиц. На севере пуща смыкалась с огромным болотом, куда самые смелые осенью ходили за ягодами, но оттуда сроду никакие страхи не выползали… Люди там пропадали, это так, но не чаще, чем в любом другом болоте, и в основном по собственной дурости. Зверье в пуще и дальше к Лисьим горам водилось в изобилии, но олени, туры, кабаны, даже волки или рысь сотворить такое, да еще поздней весной не могли. За шесть лет, прожитых в Белом Мосту, Лупе ничего подобного не слыхала, да и сама она вдоль и поперек излазила ближайший к селу кусок пущи в поисках трав и кореньев и чувствовала себя там в полной безопасности. До недавнего времени.

Все началось пять дней назад, когда знахарка пошла собирать первые в этом году медунцы и почувствовала себя в лесу неуютно. На следующий день она и вовсе не смогла заставить себя пройти дальше опушки. Лупе не была суеверной, но своим чувствам привыкла доверять. Поэтому она присела на пригорок и попробовала понять, что же изменилось. Вскоре ей стало ясно, что она не слышит птиц, водившихся здесь в изобилии; куда-то пропали и белки. Тишину нарушали только кружащиеся над цветами пчелы, да и тех было куда меньше, чем неделю назад. Лупе еще немного подумала и решительно полезла на дерево, в дупле которого, как она точно знала, жили пестрые дятлы. В гнезде лежали остывшие яйца. Это, разумеется, могло быть случайностью — удачливый хорек или сова могли прикончить родителей, и Лупе принялась осматривать все известные ей гнезда. Хозяев не было нигде. Знахарка разбила несколько яиц и поняла, что кладки брошены два дня назад. Именно в тот день ей смертельно не захотелось идти в лес. Ночью в Белом Мосту завыли собаки, и это ей совсем уж не понравилось.

Сельчане были заняты в полях, лежавших в стороне от пущи. Забрести туда могли разве что ребятишки, и Лупе решила предпринять еще одну разведку, прежде чем поговорить с войтом. Она знала Рыгора и была уверена, что тот к ее словам прислушается. Хуже было другое, она не могла придумать никакого объяснения происходящему. Однако в пущу, несмотря на всю свою решимость, Лупе зайти не смогла. Ноги отказывались слушаться, сердце бешено колотилось, в ушах стоял звон. Женщина постояла среди первых деревьев и пошла назад. По дороге она встретила Кстанку, сбежавшую от отчима, и не пустила ее дальше. Потом они наткнулись на Панку, которую Лупе терпеть не могла. Девушка принарядилась, и колдунья поняла — спешит на свидание. Свидания же окрестная молодежь привыкла устраивать в пуще на Земляничном пригорке. Лупе поколебалась, но все же попробовала уговорить дуру отменить встречу.

Дело кончилось ссорой. Лупе вернулась домой, ей стало плохо. Она сварила себе маковый отвар и провалилась в тяжелый сон. Пришла в себя только на площади. Что ей снилось, она не помнит, осталось только ощущение жуткого кошмара. Что-то такое она точно почувствовала. Вероятнее всего, Панка, увидев, что ее ждет, вспомнила Лупино предупреждение и мысленно закричала, обращаясь к ней. Ведунья восприняла весь этот предсмертный кошмар, но проснуться из-за зелья не смогла, а так и заблудилась между явью и бредом.

Лупе давно уже спала, свернувшись калачиком на мужском плаще, а Роман и Рене-Руис обсуждали случившееся, старательно избегая темы Божьего Суда. Из разговора Роман вынес, что герцог человек умный, наблюдательный и говорит далеко не все, что знает. Приемлемого объяснения лесного безобразия они не нашли и сошлись на том, что утро вечера мудренее, что соваться на ночь глядя в пущу не стоит, но на рассвете надо идти и искать. Что бы там ни бродило, раз оно способно разодрать человека на куски, у него должны быть когти и зубы, а значит, оно оставляет следы. На этом и порешили. Герцог заговорил со своим коронэлем, а Роман, пользуясь случаем, ушел. Он не был готов отвечать на вопрос о том, как и почему загорелись в воздухе стрелы. И дело не только в том, что он пустил в ход Запретную магию достаточно высокого уровня, — результат превзошел ожидания барда и, что греха таить, умение.

Он не мог понять, откуда взялись черные провалы и вырвался странный огонь, куда канула половина стрел. Не мог он объяснить и то, каким образом удалось вырвать Лупе из объятий кошмара. Проще всего было предположить, что это действительно был Божий Суд, но Роман в такое не верил. Равнодушие Господа к судьбам детей Его было слишком хорошо известно. Скорее, Лупе спасал кто-то еще, чье чародейство, наложившись на заклинания Романа, дало неожиданный эффект. Роман не мог припомнить ничего подобного, хотя волшебством владел более чем сносно. Пожалуй, только Преступившие и его собственные отец и дядя могли его обойти. К тому же синяки тщательно следили за тем, не творится ли рядом какая волшба, да и сам он рискнул лишь потому, что, стоя рядом с Кристаллом Поиска,[48] находился в мертвой зоне. Значит… значит, таинственный колдун стоял рядом с ним, если это только не была сама Лупе, которая их всех обвела вокруг пальца. Это было бы весьма неприятно. Если же это не она, то кто-то из синяков или… герцог! Это объясняет все. И его решение назначить Божий Суд, и желание немедля увести Лупе из села, и ярость лысого. Тот наверняка догадался, в чем дело, но доказать ничего не мог.

Но как смертный, пусть и королевской крови, овладел заклятием такой силы?! Роман невольно бросил взгляд в сторону герцогской палатки. У входа горел костер, освещая сидящего человека с белыми волосами. Видимо, адмиралу Аррою не спалось. Ну и Творец с ним. Роман еще не был готов к разговору по душам. Если он убедится, что эландец — друг, он расскажет все, если нет — постарается исчезнуть. До Гелани почти неделя пути, и он, Роман Ясный, должен раскусить герцога прежде, чем за ними захлопнутся ворота знаменитого Высокого Замка.

Глава 3

Очевидно, Роман все-таки заснул, так как не заметил, когда началась суматоха. Виновником ее оказался коронэль Диман Гоул. Ветеран был вне себя. Оказывается, ночью один из воинов, находившийся к тому же под особым надзором «второго я» адмирала, отправился-таки на поиски приключений. Молодец был назначен в караул со стороны леса, и на рассвете его преемник обнаружил пустое укрытие. Исчез и конь. По утренней росе удалось проследить дезертира до зарослей лещины, где след терялся окончательно. Рене молча выслушал доклад и только потом осведомился:

— Кто-нибудь вчера заметил за Инрио какие-то странности сверх его обычных выкрутасов?