Алекс Извозчиков - Хуторянин (Лишний 1) (СИ)

На-а-а!

Алекс не замахиваясь, зачем терять время и сообщать противнику о своих намерениях, коротким рывком кисти послал увесистый, барсук поди, не курица-спортсменка, окорочок в недолгий, но скоростной полёт.

Хрясь!!!

Увесистый шмат недожаренного мяса на толстой кости мало похож на кирпич, но килограмма три будет. Зверюгу не снесло, но… Присевшая перед финальным броском тварь лишь бессильно клацнула зубами, да ошеломленно мотнула тяжелой башкой теряя концентрацию, когда что-то, мелькнув нелепым сюрикеном, смачно впечаталось точно в мохнатый лоб.

От столь увесистой плюхи зверюга замешкалась лишь на долю секунды, но жалкий человечишка сидевший у маленького костерка успел. Тупые когти задних лапы еще скребли по земле, а он, расстелившись над землей, уже летел ей на встречу прямиком сквозь огонь. Зверюга обиженно взвыла и нелепо извернулась в воздухе пытаясь достать неожиданно шуструю жертву.

Улепётывать от вышедшего на прямой прыжок зверя смертельно бессмысленно и Алекс не задумываясь ломанулся навстречу и чуть правее тварюги, что уже перла обезумевшим бульдозером, сразу, как выпустил из пальцев окорочек. Без подготовки, из неудобного положения, но… мастерство не пропьёшь, опять же, дурак не дурак, а прёт ему пока не по-детски… Жаром костра пахнуло в лицо, пламя больно обожгло обнаженный живот, но земля уже жёстко ударила в основание правой ладони и Алекс, чуть ли не ломая кости и шипя от боли в растянутых на разрыв связках, свернулся в правом перекате. Древко валявшегося на земле копья разрывая кожу глубоко вмялось в голую спину, но в крови человека уже взорвался адреналин и боли больше не было.

Едва разминувшись с клыкастой пастью, Алекс сжался в комок, безумным брейк-дансером крутнулся спиной на гладкой деревяшке и выстрелил ногами вперёд и вверх.

«Ёшь твою медь!!!

Здесь вам не равнина!

В смысле, не спортзал с матами. И даже не татами. Больно-то как!»

Сдвоенный встречный удар тяжелых ботинок в мягкое беззащитное подбрюшье снизу и чуть сбоку, способный пробив живот сокрушить нижний край реберного панциря, «собачку» всего лишь встряхнул. Алексу показалось, что врезался пятками в бетонный блок. Прежде чем успел оттолкнуться, его протащило спиной по древку в клочья разрывая кожу и едва не переломав ноги.

Несмотря на размеры и вес, кошмарная тварь оказалась неимоверно быстрой, но столь наглой и изворотливой дичи ещё не встречала. Человечишка повёл себя не правильно и зверюга сбилась, подставилась словно щенок-несмышленыш на первой охоте… Неожиданный страшный удар ошеломил и она просто рухнула мордой в огонь нелепо вскинув передние лапы. Взревев пожарной сиреной разметала костер и сложившись едва не вдвое ринулась в атаку. В этот раз Алекс не успел. Последнее, что он помнил совершенно отчетливо, это собственные идиотские мысли-мольбы: «Нокдаун. Если еще и челюсть повреждена… Ну хотя б парочку клыков свернула…». Дальнейшее вспоминалось чередой нелепых фантасмагорических скриншотов.

…огромное тёмное тело смазанной полосой обходит нелепое копьё, тараном врезается в грудь и отшвыривает его сломанной куклой…

…основание ладони лупит слева в огромный черный нос сбивая раззявленную пастъ…

…упор основанием копья в землю, доворот и когтистая лапа бьёт по древку, а не по гудящей башке…

…сбитая наземь человеческая тушка петляет совершенно нереальными зигзагами, тварь промахивается и тут же в разинутую окровавленную пасть тараном врезается левое плечо и клыки вместо горла смыкаются на ключице…

…дикая боль прорывается сквозь адреналиновый дурман, враз онемевшие ноги больше не держат тело, но Алекс уже вгоняет потяжелевшими руками изрядно расщепленное острие снизу в челюсть потерявшего подвижность зверя…

…Намертво вцепившиеся в копьё руки сползают по скользкому от крови древку, тело человека нехотя оседает на землю, его и медленно, словно в нелепом ужастике, тащит за собой громадную башку ужасной дикой твари из дикого леса, вживую насаживая зверя на кол…

— А-а-а-а, сука! Нет одного клыка! Нету-у-у…

Вместо крика из человеческого горла вырывается лишь хрип и бульканье. Ему вторит тварь. Она вытолкнула из пасти чужую плоть безуспешно пытаясь освободиться, но неправильный враг уже обхватил ногами толстенную шею, повис на ней нелепым, но смертельным ожерельем…

Треск ломающейся древесины, выворачивающееся из рук древко, дикая боль в раненном плече и свинцовая тяжесть умирающей твари Удар о землю. Смрадная тяжесть навалившейся окровавленной туши не даёт вздохнуть, выдавливая из легких остатки воздуха. И рвотная смесь своей и чужой крови заливает рот, глаза, не даёт дышать, обжигая горло не хуже добротного самогона…

20.03.3003 год от Явления Богини. Где-то. Ночь

В себя Алекса привела едкая противная вонь паленой шерсти и горелого мяса. Посреди разорённого костра тлел хвост твари. Вид и смрадный запах полуобгоревшей конечности словно поставил жирную точку и Алекс, наконец-то, понял, поверил, что всё закончилось…

Разом взвыли от боли все кости. Попытался встать, но понял, что рисковать не стоит и отправился к воде на четвереньках. Шипя и матерясь заполз в реку по самую шею. Ночная вода показалась парным молоком… первые три минуты. Зато от холода окончательно прояснилось сознание. Беззвучно матерясь, как смог, смыл свою и чужую кровь. Рана над ключицей уже едва кровила, Выглядела страшно, но сквозных дырок не обнаружилось, да и самые глубокие, от клыков, до костей не достали и крупных сосудов не зацепили. Вогнав клыки, зверюга не успела вцепиться со всей дури, зубами она, всего лишь, располосовала кожу.

«Мдя-с, именно всего лишь, на фоне всего, что было, а, главное, от чего удалось отбрыкаться, благо когтями тварюшка мою многострадальную тушку практически не достала. Натренировали Оленька с Леночкой, те ещё любительницы коготки распустить. Интересно, чего енто ко мне бабы так липнут, а? Таки можно сказать повезло.»

Как получилось замотал рану остатками футболки и псевдопортянками. Где-то через час кривясь от боли сумел встать на ноги и побрел к костру. По дороге выдернул остатки копья из нутра издохшей зверюги. Осмотрел, повздыхал, но так и не вспомнил как и когда собачка едва не перегрызла древко почти точно посередине. Упрямая палка не выдала, переломилась под весом уже мертвой твари. Осторожно сложил половинки на совершенно целой лежанке. Вновь поплохело. Мозги ворочались всё тяжелее, голову, затягивало туманом, плотно забивая сознание ватой, в которой увязла последняя осознанная мысль: «Собачки не волки, компанию уважают».