Джон Норман - Убийца Гора

Глава 4. КЕРНУС

– Пусть со мной скрестит меч тот, кто лучше всех владеет этим оружием, и я разделаюсь с ним, – сказал я.

Крупное лицо Кернуса оставалось бесстрастным, а сам он продолжал неподвижно сидеть в кресле, установленном на каменном постаменте в фут высотой и не менее шести футов в длину и ширину. В нижней части постамента виднелись вделанные в него восемь колец для приковывания рабов.

На нем была тонкой вязки черная накидка из шерсти одомашненного двуногого хурта, чье поголовье сильно увеличилось в окрестностях многих северных городов. Разводимые на обширных фермах под присмотром рабов, хурты легко приручались и четыре раза в год при стрижке давали обильный урожай шерсти. Насколько я слышал, Кернусу принадлежала значительная доля в прибыли, получаемой с нескольких ближайших к городу хуртских ферм. Наверное, именно поэтому его черную накидку украшали проходящие по низу две голубые и одна желтая полосы.

Когда я заговорил, по рядам охранников пробежало легкое волнение. Некоторые из них стиснули рукояти своих мечей.

– Лучше всех в доме Кернуса мечом владею я сам, – ответил хозяин.

Комната, в которой мы находились, представляла собой, по-видимому, центральный зал дома. Она была довольно большой: добрых семидесяти квадратных футов, а в высоту никак не меньше пятидесяти. На стене, слева от меня, так же как и на постаменте, виднелись кольца для приковывания рабов, а выше над ними – пустые крепления для факелов. Комната была освещена, правда довольно скудно, солнечными лучами, с трудом проникающими сквозь узкие, расположенные под самым потолком зарешеченные окна, скорее походившие на крепостные бойницы. Да и сама комната во многом напоминала тюремное помещение, каким она по сути и являлась, представляя собой часть наиболее крупного в Аре работоргового дома. На шее Кернуса тускло поблескивала массивная золотая цепь с медальоном, на котором был изображен герб дома – тарн со скованными кандалами ногами. Такой же вышитый золотом герб украшал висящий на стене позади постамента громадный дорогой ковер.

– Я пришел, чтобы предложить свой меч дому Кернуса, – сказал я.

– Мы ожидали вашего прихода, – ответил Кернус.

Я постарался не выдать своего удивления.

– Насколько мне известно, – сказал Кернус, – Портус тщетно пытался нанять вас.

– Совершенно верно.

– Иначе, – усмехнулся Кернус, – вы не пришли бы сюда, поскольку за нашим домом никакой вины не значится.

Это был намек на носимый мной на лбу символ смерти.

Большую часть предыдущей ночи я провел за игрой на постоялом дворе, стерев с лица черную отметину, но наутро, проснувшись, я снова изобразил её на лбу и, наскоро перекусив куском холодного жареного боска, отправился в дом Кернуса.

День только начинался, но рабовладелец был уже на ногах, и меня проводили к нему без лишних проволочек. По правую руку от хозяина дома расположился писец – сутулый, мрачного вида человек с настороженным взглядом глубоко посаженных глаз. На коленях у него лежала толстая кипа прошитых листов бумаги. Это был Капрус из Ара – старший учетчик дома Кернуса. Тот самый, который занимался оформлением документов на покупку Веллы и заносил данные, получаемые от медиков, тщательным образом обследующих каждую вновь приобретенную рабыню, в особый регистрационный лист, предназначенный для отправки в Административный Цилиндр, на котором внизу в качестве подписи значился снятый у Веллы отпечаток пальца.

Процедура приобретения рабыни закончилась только после того, как девушку уже в надетом на неё ошейнике медики проверили на физическую выносливость, психические реакции, заставляя делать многочисленные приседания и доставать пальцем кончик носа, осмотрели её на предмет заболеваний и снова передали её Капрусу, который выдал ей два комплекта предназначающегося для рабынь одеяния и ввел её в курс её новых обязанностей. Таким образом, внедрение Веллы в дом Кернуса оказалось несложным, хотя я продолжал беспокоиться за её безопасность. Это была рискованная затея. Поговаривали, что Капрус состоит в дружеских отношениях с самими Царствующими Жрецами.

– А могу я поинтересоваться, – допытывался Кернус, – по кому вы носите этот знак черного кинжала?

Я ждал этого вопроса и хотел поговорить с Кернусом на эту важную, хотя и опасную для меня тему, поскольку он должен был знать о цели моего прибытия. К тому же настало время приоткрыть завесу тайны над некоторыми вещами, чтобы дать им возможность выплеснуться на улицы Ара.

– Я пришел отомстить за смерть Тэрла Кэбота, – ответил я, – воина из Ко-Ро-Ба.

За моей спиной послышались удивленные возгласы охранников. Можно не сомневаться, что через час мое сообщение уже будет известно во всех пага-тавернах Ара, будет обсуждаться на каждом мосту, в каждом цилиндре.

– В этом городе Тэрл Кэбот из Ко-Ро-Ба больше известен как Тэрл Бристольский, – заметил Кернус. – Вы имеете в виду именно его?

– Да, – ответил я.

– Мне приходилось о нем слышать, – сказал Кернус и на минуту задумался.

Я продолжал внимательно за ним наблюдать. Он казался взволнованным, даже потрясенным.

Двое из его охранников торопливо оставили комнату, и я услышал, как они с кем-то громко переговариваются в коридоре.

– Сожалею об этом, – произнес наконец Кернус и поднял на меня глаза. – Думаю, не много найдется в Аре таких, кто не пожелает вам удачи в вашей черной работе.

– Кто мог убить Тэрла Бристольского? – не удержавшись, воскликнул один из охранников, забыв даже, что Кернус вполне мог неодобрительно отнестись к тому, что он вмешивается в его разговор.

– Его убили ножом в спину, – сказал я, – на одном из мостов поблизости от цилиндра воинов, в темноте, вероятно, в двенадцатом часу ночи, вдали от света ламп.

Охранники переглянулись.

– Только так это и могло быть сделано, – заметил один из них.

Я сам остро сожалел о скудном освещении на мосту по соседству с цилиндром воинов, поскольку именно по нему в тот день прошел молодой человек, также, очевидно, из воинов, опередив меня на каких-нибудь четверть часа. Вся его вина – если это вообще можно назвать виной – состояла в том, что своим телосложением и цветом волос он показался притаившемуся в темноте убийце похожим на меня. Мы с Тэрлом Старшим, моим учителем в боевом искусстве, обнаружили его окровавленное тело, а поблизости от него заметили свисающий с фонарной решетки клочок зеленой материи, оторванной, по-видимому, от надетой на руку повязки торопливо убегавшего убийцы. Парень был мертв. Мы перевернули бездыханное тело и, увидев торчащий у него в спине нож, обменялись понимающим взглядом.