Иар Эльтеррус - Вера изгоев

Плетущий мгновенно принял решение. Несколько его фангов скользнули по нити в Штаты, нашли довольно известный магазин музыкальных инструментов и приобрели там две самых лучших и самых дорогих соло-гитары фирмы “Gibbson”, бас-гитару “Fender”, синтезатор “Roland”, ударную установку и усилители. Затем вернулись в Россию, оказавшись перед входом в клуб-склад. Эрику пришлось изменить внешность фангов, сделав их похожими на одетых в одинаковые спецовки рабочих, чтобы не вызвать ненужных расспросов.

– Простите, друзья… – сквозь слезы выдавил светловолосый. – Но вы сами видите…

– Минуту! – выступил вперед Эрик. – Я тут подумал, что грех таким музыкантам играть на старье. Вы чудо, ребятки! Ваши песни заставляют плакать. Потому хочу сделать вам маленький подарок.

– Подарок? – недоуменно спросил гитарист, уставившись на странного парня с белыми волосами.

– Да, новые инструменты, – скользнула по губам плетущего почти незаметная улыбка, затем он повернулся к дверям. – Заносите!

В клуб вошли несущие ящики с инструментами фанги в одинаковых спецовках. Они сноровисто распаковали все необходимое, попросили музыкантов на время уступить место и принялись монтировать усилители с колонками, сразу подключая их к электросети. Не прошло и десяти минут, как на помосте высились огромные динамики, горящая яркими красками ударная установка, синтезатор, пульт оператора и остальные нужные уважающей себя рок-группе принадлежности.

Светловолосый гитарист дрожащими руками принял протянутую ему Эриком гитару, попытался вдохнуть, но горло перехватило. “Gibbson”?! Господи, настоящий “Gibbson”! Дорогущий… Это что на белом свете деется-то? Это как? Пришел какой-то незнакомый тип в белом плаще и подарил все вот это? Остальные музыканты и зрители тоже застыли в остолбенении, тупо взирая на помост.

– Сыграем? – улыбнулся плетущий, окончательно перестав понимать, что с ним такое сегодня происходит. – Все настроено. Я подыграю, если ты не против.

– А сумеешь? – прищурился несколько пришедший в себя гитарист.

Эрик рассмеялся, ткнул штекер гитары в усилитель и на секунду замер. А действительно, сумеет ли? Не забыл еще как это делается? Столько лет ведь прошло… Однако перед глазами вдруг появился Лаани. Давно умерший друг подбадривающе улыбался ему, как бы говоря: “Давай, зараза старая! Не посрами “Безумцев”!” Плетущий наклонил голову, положил пальцы левой руки на лады, пальцами правой коснулся струн. Что бы сыграть? Вот это, пожалуй. Первая нота прозвучала пронзительным диссонансом, но мелодия уже вздымалась в небо, гитара закричала, зарыдала, затрепетала, почувствовав руку мастера. Музыка ширилась, затягивая слушателей вглубь себя, заставляя каждого видеть что-то близкое только ему.

– Ох, твою же мать… – тихо пробормотал басист.

– Ты таких гитаристов видал когда-нибудь? – дрожащим голосом спросил у него светловолосый.

– Не… – глухо ответил тот. – Откуда? Виртуоз. Он же, блин, пальцами лабает, не медиатором.

– Точно, – помотал головой гитарист, растерянно смотря на Эрика. – Пальцы ведь в кровь парень собьет…

Первым сориентировался барабанщик. Поднявшись на помост, он сел за незнакомую ударную установку и задохнулся от восторга, поняв, что перед ним. Затем взял палочки, поставил ногу на педаль и вслушался в мелодию. Поймав рисунок, вступил, начав постепенно наращивать ритм. За ним то же самое сделал басист, нежно касаясь своего “Fendera” – и подумать не мог, что когда-нибудь доведется играть на таком чуде.

Эрик закончил финальный проигрыш и замер, едва сдерживая слезы. Ничего не забыл, будь он проклят! Впрочем, давно проклят. Навсегда. Если бы только не помнить ничего… Увы, такой милости Создатель ему не дал. Даже эта мелодия осталась в памяти. Лаани перед глазами улыбался, как живой. Удовлетворенно улыбался.

“Опомнись, плетущий! – жерновами заскрежетало в голове. – Ты не имеешь права на это. Не имеешь! У тебя есть долг. Только долг. Исполни его любой ценой – твоя жизнь и твои чувства не имеют никакого значения. Уходи, сволочь. Не затягивай мальчишек в свою яму, им там не место. Ты мертв, так оставайся с мертвыми…”

С трудом взяв себя в руки, Эрик положил гитару на усилитель. Никто, кроме светловолосого гитариста, не заметил, что из-под его черных, узких очков тянутся вниз дорожки слез. Затем плетущий отступил в сторону и исчез в темном углу. Сперва никто ничего не понял, только после долгих безуспешных поисков музыкантам со зрителями стало ясно, что неизвестный меценат ушел по-английски, предпочев не раскрывать свое инкогнито.

2.

По улицам сновали толпы народа. Лена с Валентиной не спеша шли по тротуару, рассматривая яркие витрины магазинов и бутиков. С Ирочкой согласилась посидеть соседка по блоку, учившаяся на курс младше. Старая подруга сегодня сильно удивила Лену. Девушка, которую все вокруг считали откровенной шалавой без чести и совести, пришла в общежитие с самого утра, притащив с собой огромную сумку дорогих продуктов. Когда ошеломленная ее неожиданной щедростью молодая мать попыталась отказаться, рявкнула:

– Не неси херни, Ленка! Ты малую кормишь, тебе хорошо жрать надо. Чо, я вчера холодильника твоего пустого не видала? Молоко пропадет, чо делать станешь? Бери и не пи…и!

Лена рухнула на кровать и расплакалась. Вот так считаешь человека законченной сволочью, а этот человек тебе же и помогает… Хороший урок ей Валентина преподала, ничего не скажешь. И не важно, как ее деньги заработаны, пусть даже не слишком чистым способом, но подумала ведь о совсем чужой женщине. А особо близкими подругами никогда не были, так, приятельствовали. Но Валька со всеми вокруг приятельствует, хотят они того или нет. Вот и сейчас села рядом, утешает. Конечно, не смогла обойтись без того, чтобы не погладить Лену по груди, но на эту озабоченную грех обижаться – такая уж есть, никуда ей от своей природы не деться. Главное, вовремя по рукам давать – сразу делает вид, что ничего не случилось. Хотя попыток добиться своего все равно не оставляет.

Валентина трещала без умолку, запихивая продукты в крохотный Ленин холодильник, никогда не видевший такого изобилия. Хозяйка комнаты кормила грудью Ирочку, продолжая с досадой отмечать похотливые взгляды подруги. Спасибо ей, конечно, за помощь, но лучше бы отстала, честное слово. Надоело. Хорошо хоть в открытую не лезет. Знает, чем кончаются такие попытки.

Сама договорившись с соседкой, чтобы та посидела с ребенком, Валентина вытащила Лену в город, как она ни протестовала, говоря, что работать нужно, что не хочет оставлять Ирочку на кого-то. Но когда рыжая решала что-то, то рвалась вперед как танк, не обращая внимания ни на что. Потому вскоре Лена, обреченно вздыхая, плелась за подругой, злясь на себя саму за нерешительность. Однако после пары чашек кофе в крохотном кафе несколько пришла в себя и успокоилась. Погулять тоже когда-то надо. Валентина опять заплатила за обеих, из-за чего молодая женщина чувствовала себя неловко. Некрасиво как-то получается. А подруга продолжала трещать, Лене даже дурно от ее болтовни стало. И как можно говорить с такой скоростью? Порой не поймешь ничего, слова сливаются.