Геннадий Ищенко - Приёмыш. Противостояние.

Она уже поужинала и, надев купленный на Земле домашний халат, хотела завалиться в кровать с учебником магии, когда загудел амулет связи с Сергом.

— Сестра, ты у себя? — спросил мальчишка. — К тебе пришел Воронцов, так я решил, что будет удобнее привести его сюда, чем тебе в такое время идти в замок. А его здесь охрана остановила и дальше не пропускает.

— А позвонить мне раньше не мог? Ладно, приведешь его в гостиную. Там кто старший в охране?

— Сарк.

— Дай ему свой амулет. Сарк? Пропустите человека, который идет с принцем.

Серг завел Воронцова в приемную и сразу же умчался, поручив гостя секретарю. Павел Игнатьевич выглядел смущенным и, увидев Иру, сразу же начал извиняться за поздний визит.

— Извините, ваше величество…

— Мар, — сказала девушка. — Попроси, чтобы нам принесли чаю погорячей и можете отдыхать. Вы мне сегодня больше не нужны.

— А вас, — обратилась она к куратору. — Если еще раз наедине назовете величеством, сразу же отправлю в ваш кабинет. Я с этим обращением вынуждена мириться, но это не значит, что оно мне нравится. Садитесь, Павел Игнатьевич. Сейчас принесут чаю, и вы мне расскажете, что вас привело ко мне в такое время.

— Я, собственно, и не собирался к вам идти, — сказал Воронцов. — Дело есть, но я о нем мог бы сказать Марту, а уже он утром передал бы вам. Этот поход — целиком инициатива вашего брата. Увидел меня, обрадовался и за руку втянул во врата. Идем, говорит, сестре одной тоскливо, а вам она обрадуется.

— Маленький психолог, — грустно улыбнулась девушка. — Но он прав, мне приятно вас увидеть.

— Вы выглядите очень уставшей, — заметил Воронцов. — Днем это как-то не так видно, но сейчас, особенно, когда вы в этом халатике… Извините, я, кажется, сказал что-то не то.

— Вы сказали то, что думали, и вы правы. Мне сейчас мало кто такое говорит. Во всем этом мире у меня только трое по-настоящему близких людей, с которыми я могу быть не королевой, а просто собой, да и то один из них — мальчишка, которому в куртку не поплачешь. И все они жители этого мира и не всегда способны меня понять. А так иной раз хочется сунуть голову кому-нибудь под мышку и всласть поплакаться. Чтобы тебя пожалели, погладили по голове и сказали, что все будет хорошо.

— Вы чего-то боитесь?

— Я много чего боюсь, Павел Игнатьевич! И я очень устала от этой бесконечной работы и вечной нехватки времени. Хотите, я вам исповедаюсь? Только дайте слово, что вы мои откровения не используете против меня.

— Я давал присягу родине, но это еще не делает меня мерзавцем. И у меня достаточно ума, чтобы понять, что интересы государства не всегда совпадают с интересами его первых лиц. О таком говорить не принято, но, я думаю, что вы меня моему начальству закладывать не побежите. Я не верю, что вы когда-нибудь навредите своей бывшей родине, по крайней мере, сознательно. А золота вы ей и так дали очень много и дадите еще. Так с какой стати мне вам вредить? Из-за того, что вы не хотите отдать этот мир Союзу? Так я сам далеко не уверен в том, что нам это пойдет на пользу. Да и не нужна мне ваша исповедь, пусть ваши секреты у вас и останутся.

— Она нужна мне. Как вы все не можете понять, что девушке, какой бы сильной она вам не казалась, обязательно нужна рядом крепкая мужская рука. Это не обязательно должен быть муж, может быть просто хороший друг, хотя, наверное, между мужчиной и женщиной такие отношения без постели бывают редко.

— Хорошо, можете плакаться, если это для вас так важно. Обещаю, что все вами сказанное дальше меня не пойдет и не будет использовано против вас. Но мне, если честно, не совсем ясно, что вас так тревожит. Вы настолько сильны и неуязвимы, что можно особо не беспокоиться о своей безопасности, большинство земель уже объединили и создали сильную по местным меркам армию. В чем угроза?

— Все так и не так. Да, я сильнее остальных магов королевства, даже не учитывая возможностей Аруса. И это мой почти единственный козырь, как мага. Я нахваталась много разрозненных знаний по магии у своего Зверя, и это опять же дало мне много преимуществ здесь, в королевствах. Местные маги ничего этого не знали, что и помогло победить достаточно быстро и без особых усилий. Но уже с кочевниками я сама окажусь точно в таком же положении, поскольку их магии не знаю. А ведь это целый мир, здесь и помимо кочевников врагов хватит. И вы сильно преувеличиваете мою неуязвимость. Во-первых, если кто-нибудь узнает о моей способности менять свойства тела и сможет заманить в ловушку, убить меня ему будет несложно.

— Как можно убить человека, до которого невозможно дотронуться? — удивился Воронцов.

— Очень просто. Способов может быть много. Приобретая проницаемость, я не теряю вес. Сделайте простой подкоп, и у упаду и утону в земле. Мне в любом состоянии необходим воздух для дыхания. Заманите меня в какое-нибудь помещение, а потом быстро его залейте водой. Я не захлебнусь, просто задохнусь без воздуха.

— Но вы сможете это помещение быстро покинуть.

— Не все так просто. Я была уверена, что в проницаемом состоянии могу себя уверенно чувствовать только на твердой ровной поверхности. А на днях выяснилось, что эта поверхность должна еще быть сухой. Недавно я уничтожила один из храмов жрецов, которые принимали участие в убийстве мужа. Шел сильный дождь и вся площадь была покрыта слоем воды в несколько сантиметров. Я тогда сильно перетрусила, когда почувствовала, что ноги начинают медленно вязнуть в брусчатке. Когда быстро идешь, это мало заметно, но стоять просто нельзя. Я, когда стояла на месте, все время пританцовывала. А теперь представьте, что этой воды будет по колено или по пояс. Что тогда будет, успею ли я выбраться? Я не знаю и пробовать как-то не тянет. Это было, во-первых, а сейчас будет, во-вторых. Заклинание, которое я применяю, относится к заклинаниям иллюзий. Они довольно просты, и если кто из магов догадается наколдовать себе способность проникать через другие предметы, он это сделает. Я прочитала "Экипаж Меконга", у них могут быть другие причины. Шестеро моих магов могут использовать проницаемость, но большинства хватает лишь на несколько минут. Но если мне попадется такой умелец на стороне, мне и нескольких минут может хватить. Смахнет мечом голову одной самоуверенной дуре, возомнившей, что для нее противников нет, и примет прежний вид. В конце концов, я могу просто не успеть. Если бы тогда на площади жрецы не лезли к самому балкону, вы бы со мной сейчас не разговаривали. Амулет их не засек бы, и мое продырявленное во многих местах тело сейчас лежало бы рядом с мужем в семейном склепе. Как вам такая неуязвимость?

— Вам нужно быть очень осторожной.