Елена Малиновская - Проклятье рода

Однако вскоре мои чувства изменились. Чем меньше строчек оставалось до конца страницы — тем более мне становилось не по себе. Нет, я не могла по своей воле остановиться, но пропало и наслаждение. Мне было страшно. Я ощущала, как струйки мрака скользят по моей коже, как во тьме кто-то тяжело дышит, притаившись за спиной и до поры до времени не желая выходить. Что будет, когда я произнесу последнее слово? Кого я призываю себе на погибель?

— Хлоя! — неожиданно словно издалека услышала я отчаянный крик сестры и краем глаза заметила, как ее хрупкая фигурка нарисовалась на фоне светлого прямоугольника открытой двери. — Немедленно прекрати!

Если бы я только могла! Теперь мрак вокруг меня сгустился до предела, показывая, что не отпустит невольную беспечную жертву. Я будто угодила в тесные паутинные силки, не дающие мне пошевелить и пальцем.

— Хлоя!.. — В голосе Анны послышались слезы. — Пожалуйста, не надо!..

Две фразы. Мне оставалось произнести всего две фразы. И я с ужасом осознавала, что сделаю это. У меня не было сил сопротивляться той воле, которая захватила мое тело и разум.

Внезапно раздался звук распахиваемого настежь окна, и мне в лицо ударило порывом свежего ветра. Тьма недовольно взбурлила, вскипела, раздраженная чужим вмешательством. А я уже открыла рот, чтобы на одном дыхании выпалить финал. Но не успела. В следующее мгновение неведомая сила приподняла меня за шиворот, словно напроказившего котенка, хорошенько встряхнула и откинула далеко в сторону от стола.

Я отлетела к стене и сильно ударилась головой, но создание не потеряла. Однако удар, по всей видимости, не прошел для меня даром. Иначе как объяснить тот факт, что я увидела всего в паре шагов от меня Лукаса. Правда, у него за спиной почему-то трепетали огромные призрачные крылья, словно сотканные из еще более плотной мглы, что плескалась в кабинете.

Лукас всего лишь взглянул на злополучную книжку — и та захлопнулась сама собой. А затем он разъяренно обернулся ко мне — и я испуганно вжалась в стену. Поскольку его глаза горели совершенно нечеловеческим красным пламенем.

— Мамочки, — успела прошептать я и благополучно лишилась чувств, не выдержав свалившихся на меня испытаний.

Я старательно пыталась убедить себя, что увиденное — всего лишь жуткий ночной кошмар. Вот сейчас я открою глаза и обнаружу, что лежу в своей кровати, а рядом сопит Анна, и день только начинается…

— Вы чрезвычайно любопытная и глупая девушка, — укоризненно произнес над моей головой женский голос, безжалостно лишив меня малейших иллюзий по поводу произошедшего.

Я грустно вздохнула и боязливо приоткрыла один глаз, проверяя, где нахожусь и не грозит ли мне какая-нибудь опасность. Затем, убедившись, что никакая жуть не торопится нападать на меня, распахнула оба.

Я лежала на диване в гостиной. В кресле, стоящем у изголовья, удобно расположилась Герда, которая, заметив, что я очнулась, сразу же принялась укоризненно цокать языком и скорбно морщить лоб, всячески выражая свое неодобрение.

— Хлоя! — Анна, притулившая на полу рядом, приподнялась и радостно бросилась мне на шею. Я со вздохом нескрываемого облегчения обняла сестру. Какое счастье, что с ней все в порядке!

— А еще найна Хлоя весьма везучая особа, — возразили Герде, и я окаменела, узнав насмешливые интонации. Перевела взгляд чуть в сторону — и вздрогнула, увидев Лукаса. Он стоял около каминной полки и с ленивым интересом изучал портрет моей прабабки, будто бы не обращая на меня ни малейшего внимания.

Как-то сразу вспомнился его взор, пылающий демоническим пламенем. И я едва не закричала от испуга, когда Лукас медленно повернулся в мою сторону.

Хвала Бригиде, на сей раз его глаза были привычного синего цвета.

— Лукас спас тебя, — прошептала Анна мне на ухо, не торопясь выбираться из моих объятий. Тихонько прыснула от смеха. — А потом он перенес тебя сюда на руках. Так мило!

Я так не считала. Мои щеки от подобной новости заметно потеплели от смущения.

— Что произошло? — хрипло спросила я, обращаясь сразу ко всем присутствующим.

Анна удобно примостилась около меня, не торопясь вставать. С интересом посмотрела на Герду, а та, в свою очередь, переглянулась с Лукасом.

Пауза в комнате слишком затянулась. Никто не желал первым начать объяснения.

— Герда, — наконец медленно протянул Лукас, обращаясь к моей новой помощнице, — пожалуйста, приготовь нам кофе. Полагаю, найна Хлоя не откажется от глотка чего-нибудь горячего.

— Как скажешь. — Женщина послушно встала со своего места, и я удивленно вскинула брови от этого обмена репликами. Получается, Лукас и Герда хорошо знакомы, раз уж не считают нужным придерживаться при разговоре друг с другом необходимых правил этикета и спокойно обращаются друг к другу столь фамильярно.

А Герда между тем наклонилась к Анне и тепло ей улыбнулась.

— Пойдем, — проговорила она. — Заодно сделаю тебе горячего шоколада.

Анна мигом слетела с дивана. Да, Герда знала, чем поманить мою сестренку: за сладости та могла бы продать душу отродью Альтиса.

Спустя несколько секунд мы остались наедине. Я торопливо села, подумав, что будет как-то неправильно разговаривать с почти незнакомым мужчиной лежа. Провела рукой по растрепавшимся волосам, пытаясь их пригладить и создать хоть какое-то подобие приличной прически, но затем отказалась от заведомо проигрышной затеи. С моей густой шевелюрой такой фокус не проходит, надо брать расческу и заниматься всем этим серьезно. Вряд ли это уместно сейчас.

Лукас неторопливо двинулся по комнате, не обращая ни малейшего внимания на мои телодвижения. Вновь остановился напротив камина и поднял голову, в очередной раз посмотрев на портрет Элизы Этвуд.

Я не торопила его, хотя, что скрывать, мне было очень интересно, о чем он собирается мне поведать. Однако замечание Герды о моем неуемном любопытстве царапнуло меня, заставив вспомнить о хороших манерах. Помнится, добрая верная Мари тоже частенько выговаривала мне, что девушкам из приличных семейств не пристало иметь столь живой и непосредственный нрав. Я порой смущала окружающих неудобными вопросами, и меня наказывали за это, оставляя без ужина или заставляя наизусть учить целые главы из скучных и чрезвычайно нравоучительных поэм.

— Найна Хлоя, — сказал Лукас, и я моментально вернулась в реальность, отвлекшись от воспоминаний о своей непростой жизни в пансионе, — что вы знаете о своей прабабушке?

— Немного, — честно ответила я. Подумала пару секунд и исправилась: — Точнее, совсем мало. Я никогда не видела ее при жизни, хотя каждый канун праздника перемены года получала подарок. Обычно — теплый свитер и домашние сладости. Но она никогда не предлагала приехать к ней в гости, хотя наверняка знала, что в доме отчима мне, мягко говоря, не рады. Не изменилось это и после того, как Генрих окончательно перестал приглашать меня, и я была вынуждена проводить все каникулы в пансионе.