Евгений Щепетнов - Звереныш (СИ)

— Тащите в моечную! — приказал лекарь, сокрушенно покачав головой — Крепко ему досталось! Осторожнее! Смывайте с него грязь! Ну, быстро!

Двое мальчишек в серой форме недопесков поставили Щенка под струю воды, молча и споро намылили, стерли грязь, кровь, затем снова отвели к лекарю, разложившему на столе свои снадобья.

— Кладите его сюда. Отойдите, и сядьте у стены. И чтобы не звука! Лежи спокойно, ничего с тобой не случится. Ты меня понимаешь, эй? Таращится. И все тут…ладно, посмотрим, что можно сделать…

— Мастер, ты хочешь сразу провести ритуал верности?

— О! Вожак вернулся! Нет, пока нет. Попробую укрепить ему мозги, похоже они сильно встряхнулись. Если не получится, путь один — на кладбище.

— Я думал, что для тебя нет невозможного, мастер Дондокс…

— Ты льстишь мне, мастер Лаган. Что не в твоих правилах… Зачем? Тебе интересен этот щенок?

— В общем‑то, да. Когда‑то и я был таким зверенышем. Мне хочется, чтобы он выжил.

— Как будто мне не хочется…только шансов у него не так и много. Процесс зашел слишком далеко.

— Щенки в этот раз обошлись дорого, постарайся его сохранить. Работорговец поднял цену, а ничего дельного на рынке больше нет. Так, крохи…еще пятьдесят щенков прикупил, по одному, по два. И то местные. Ростов больше нет, только местные.

— Дело идет к войне, мастер?

— Похоже, что да. Крупного конфликта не избежать. Не зря император усиливает корпус.

— Не зря. Вчера я был в гостях у мастера Ленкоманга, так он мне шепнул — какое‑то брожение вокруг трона, ходят слухи о заговоре. Это неспроста, хотя Ленкоманг известный болтун. Напридумает…

— Не знаю. Нас не извещали. Эти слухи вечно ходят — лет уже как…двадцать. И все заканчивается тем, что кому‑нибудь из особо шустрых снимают голову с плеч. Обычное дело. Эй, щенки, чего уши растопырили?! Кто скажет хоть слово из того, что тут слышали, голову оторву! Ну что же, приступай, мастер Дондокс.

Бородатый человек наклонился над Щенком, и тот едва удержался, чтобы не воткнуть бородачу палец в глаз или не вцепиться ногтями в горло — чужак нарушил границу, протянул руки ближе, чем полагается. И что хуже того — положил их Щенку на голову.

Толстые губы что‑то шептали, руки чужака стали теплыми, потом горячими, просто обжигающими, голова Щенка наполнилась звоном. Звон шел откуда‑то издалека, даже не звон, а зудение, пронизывающее мозг, не дающее спрятаться в свою раковину. Оно было неприятно, оно тревожило, будило что‑то в глубинах сознания, поднимало пласты воспоминаний, и вдруг — поплыли картинки — высокий мужчина со шрамом на правой щеке, красивая женщина, которая счастливо смеялась и брызгалась водой. Лодка, на слани которой лежали мокрые сети и рядом груда серебристых рыб, беспомощно разевавших рот.

Картинки пошли вереницей, пачками, пестрым потоком, голова заболела, голову заломило еще больше, стало трудно дышать и Щенок задергался, начал извиваться в сильных руках лекаря, не перестававшего творить колдовство.

— Держите его! Держите, быстро! — рявкнул Дондокс, яростно зыркнув на помощников — Не удержите, сломает себе шею — я сам вам шеи сломаю!

— Что с ним? — спросил Вожак, сидя в кресле напротив и с нарочитым интересом наблюдая за процессом — Что ты сейчас с ним сделал?

— Попытался разбудить память. Есть заклинание, которое высвобождает память, если потерял. Я читал в одном трактате о подобных случаях — человек, прячась от невзгод, забывает всю свою прежнюю жизнь, превращаясь в подобие животного, зверя, оставляя лишь звериную натуру. Это ему помогает выжить. Ты слышал о воинах, которые во время боя теряют человеческий облик? Пускают пену, бросаются на врага, не чуя боли? Их сила и скорость возрастает в несколько раз, убить их очень трудно.

— Чего там слышать: — фыркнул мастер — Я и видел. Встречался с такими. Вообще‑то они плохо заканчивают свой жизненный путь. Воинское искусство предполагает холодный расчет, отсутствие эмоций, а не звериный наскок! Да, на раз этого хватит, но если противник не испугается — бой может закончиться, и чаще всего заканчивается — очень дурно для безумца. Это закон. Так ты считаешь, он впал во что‑то вроде боевого безумия?

— Эй, держите крепче, слабосильные мерзавцы! Прижмите его, прижмите, демоны вас забери!

— Мастер, мы не можем удержать! — парнишка обернулся к магу, красный, напряженный, злой — В него как демоны вселились, он сильный, просто невероятно!

— Вот о чем я и говорю! — довольно кивнул маг — Держите, ничего, удержите. Иначе получите плетей! Сейчас он утихнет… Так вот, мастер Лаган…ты видишь? Двое не могут удержать! Да, ты прав — он впал во что‑то вроде боевого безумия, и я стараюсь вывести из этого состояния. Как получится — не знаю. Увидим, скоро увидим. Конвульсии уже стихают, посмотрим, что у нас получилось. Интересно было бы оставить его в таком состоянии подольше и понаблюдать, что с ним происходит. Только боюсь — наблюдение не затянулось бы надолго. В конце концов превратился бы в ходячий патат — жрать, пить, испражняться. Хмм…кидаться на все, что шевелится. Впрочем — этим он до этого и занимался, не так ли? Ты когда хочешь начать?

— Переделку? Дня через три, когда подлечим их как следует. Подкормим. Мне не нужен лишний отсев. У тебя все готово?

— У меня все готово! Ты каждый раз это спрашиваешь, Вожак! Иногда я думаю, что ты очень низкого мнения обо мне…

— Ну — ну…не сердись, мастер. Я очень высокого о тебе мнения. Клянусь. Просто спросил. Партия щенков большая, снадобий нужно много. Больше двухсот особей — хватит на всех?

— Хватит. Всегда делаю с запасом — Дондокс положил руку на голову Щенку и большим пальцем левой руки поднял ему веко — Ну вот, зрачки в норме, он пока в обмороке. Сейчас я его разбужу, и тогда мы все узнаем. Существует опасность, что ты не сможешь воспользоваться этим материалом, но тут уже никуда не деться.

— Мастер, делай! — вздохнул Лаган, и подумал о том, сколь много нужно иметь терпения, чтобы общаться с этими учеными мужами. Чуть что — обиды, чуть что — долгие разговоры ни о чем, длинные рассуждения на отвлеченные темы. Но все это нужно обязательно выслушать, ласково поддакивать, ведь спокойный, довольный маг работает гораздо эффективнее злого, недовольного, расстроенного. У нервничающего мага заклинание вообще может пойти не так, как ожидаешь. Или вообще не получиться.

— Делаю, делаю, мастер Лаган…уже делаю…

Маг простер руки, сказал несколько слов, и вдруг в воздухе отчетливо запахло, как после грозы. Между пальцами лекаря проскочили искорки, и Лаган невольно поежился, хотя видел такое много, много раз. Вожак не понимал природы магии, и честно сказать — побаивался колдовства. Оно вызывало у него подсознательный страх, как у дикаря, увидевшего проявления божественной сущности. Впрочем — это и было проявлением божественной сущности, как говорили маги. Боги давали избранным людям часть своей силы — для того, чтобы те доказывали существование богов.