Записки прохожего - Михаил Тапин
— Он, это он хулиган точно! Курил во дворе, у него сигареты есть с собой, я сама пачку видела!
До ментов метра два, литеха, с хитрой умильной рожей спрашивает, — мальчик, а почему ты не в пионерлагере?
Вот оно! Вот почему на улицах нигде нет детей. Все в пионерлагерях. Смешно? Не очень. В местную социальную ситуацию мне вникать было негде и спросить не у кого. Надо рвать когти.
— Макс, Призма, чтобы мне бежать быстрее было, уходим по бырому.
С места стартую по тротуару, менты топочут сзади, свистят в свистки, но отстают, заметно. Бежать легко, сворачиваю за угол, вокруг четырех этажки и свернуть некуда, мчу вперед. Впереди показался ещё патруль, побежали навстречу. Останавливаюсь. Уходить под землю или взлетать — слишком наглядно. Рядом водосточная труба, по ней быстро лезу вверх. Вернее, делаю вид, что лезу, тело ничего не весит, переваливаюсь на крышу, а оголовник у трубы занятный какой, с бахромой и металл толстый. Крыша плоская, гудрон. Выглядываю вниз, обе группы захвата стоят внизу и смотрят вверх. Показываю им язык и корчу рожи, надо отыгрывать хулигана. Сержант пытается лезть по трубе, демонстративно отрываю верхнее колено трубы с оголовником, вниз сыплется мусор и пыль. Сержант отпрыгивает в сторону. Литеха высказался витиевато, в том смысле, что если вот сейчас они меня не поймают, то не видать им не только премии, но и зарплату перечислить придется в пионерлагерь имени Клары Цеткин. Сажусь на край крыши, свешиваю ноги, демонстративно закуриваю и сплевываю вниз. Менты отбегают, совещаются, видимо решив, что деваться мне некуда, пытаются найти способ подняться на крышу, двое скрываются в подъезде дома, двое пошли вдоль фасада искать пожарную лестницу. Нету её здесь, мне сверху видно все. Два литехи остались на месте и с ненавистью смотрят на меня. Бросаю в них дымящийся бычок, встаю, взваливаю на плечо колено водосточной трубы и удаляюсь на другую сторону крыши. Там двор, деревья, детская площадка, кусты и никого. Бросаю трубу на крышу, плавно прыгаю в заросли кустов и сразу ухожу под землю. Норку засыпаю песком из кармана. Чао буратины.
— Что у нас с глубиной погружения и запасами песка?
— Глубина десять метров, песка наберу по дороге. Повернись на четыре часа и иди вперед пять километров, выйдем в лесу.
Вышли в лесу. Но лес сосновый, как причесанный, видно далеко, тропинки везде, валежника нет. Подхожу к высокой сосне, на призме взлетаю к вершине. Осматриваюсь, да, массив не большой, явно не дебри. Со всех сторон дороги, селухи, река, рядом Гомель. Уходить пешком бессмысленно, под землей неохота. Ночью улечу. Спускаюсь, нахожу полянку с кустами, устраиваюсь. Надо покидать страну, за кордон надо. Неуютно тут, загонщики на каждом углу.
Сделаю пока щепотницу и мангалы доработаю. Достаю оставшийся от листа кусок нержавейки, метр на сорок. Если взять сторону в двадцать или в пятнадцать…
Не, круглую делать не будем. Не люблю круглые щепотницы.
— Макс, ты следишь за полётом мысли?
— Слежу с интересом.
Значит, высоту так и оставляем, сорок. Ни мне ни тебе, сторона квадрата восемнадцать сантиметров. Перед сгибом верхнюю и нижнюю кромку завальцевать вдвойню. Сшить эту коробку под фальц. Потом из оставшегося кусочка двадцать пять на сорок, выкроить дно и вставить на семь сантиметров от нижнего среза. Дно это квадрат с загибами, чтобы внутрь влез. Значит сначала вальцуем верхнюю кромку. Потом сгибаем, потом дно на место и вальцуем нижнюю кромку вместе с отгибом дна. Потом отверстия понизу и поверху.
— Да ясно уже все, поехали.
От листа отпали куски, все завертелось, заскрежетало. Готово, новенькая щепотница. Раскалываю поленце на щепу, огонёк. Мою и наполняю водой чайник от Матвеича. Щепотница уже хорошо разгорелась, ставлю чайник. А пока займемся доработкой мангалов, время есть. Достаю оба мангала, трубы и болты. Слегка сплюснув один конец трубы, немного изгибаю её, чтоб не совсем уж такая прямая была. И нам не чуждо чувство «эстэтизьма». Прикладываю к боку мангала, два отверстия активным щупом, сажаю на болты. Главное резьбу не сорвать. Вспоминаю анекдот: в угольном разрезе, щупленький водила с Газона, спрашивает у здоровенной морды с Белаза:
— У тебя ключик на десять есть?
— Ха! Откуда, я все гайки, что меньше чем на двадцать два, рукой закручиваю.
Нормально получилось, ставлю мангал на ноги, красавец! Делаю второй, прячу всё в хран. Тут закипел чайник, всыпаю полпачки грузинского чая. Щепотница ещё во всю горит, посмотрим насколько её хватит. Но два чайника точно можно закипятить с одного заряда.
Достаю шашлык, зелень, водку, хлеб. Перекус, потом все прибираю и медленно бреду к реке, посижу на бережку, думаю себе.
Внезапно Макс говорит гнусаво металлическим голосом:
— Обнаружен объект, подлежащий уничтожению.
— Макс, выдерни пальцы из носа, или что у тебя там и говори нормально, где объект?
— Вон там за кустами, стоит, невысокий, обычной внешности, по поступившей оперативной информации, это начинающий гомельский маньяк Метлушко. В твоём мире у него была кличка «Фантомас». В этом мире он пока не известен. Пока он в начале пути, но на нём уже две жертвы.
Из кустов вышагнул мужичек невнятной внешности, в руках занятный такой узкий ножичек. Поигрывает заточкой, а пальцы подрагивают. Волнуется упырек. Медленно подходя ко мне и зыркая по сторонам, подает голос: — а кто это у нас тут в лесу один, такой красивенький?
Нашел, йцукен, красивенького.
Расстояние, между нами, метров пять. Поднимаю правую руку пальцами вперед, щуп толстый пошел.
Над переносицей объекта появляется круглое отверстие диаметром двадцать миллиметров. Сквозное, свет на том конце тоннеля явно виден. Тело мягко валится на траву. И правильно, лучше умереть стоя, чем так вот портить жизнь окружающим.
Вот и первое убийство в новом мире. Гашение облика. Ликвидация объекта.
Подбираю с земли ножик, странный такой, узкий как шампур клинок на 25 см, но толстый, узкий дол, рукоятка набор из цветной пластмассы. Сталь хорошая. Заточка обыкновенная. Прячу в хран.
Стою над телом, так вот ты какой, гомельский Фантомас. Может быть, в этом мире у него была бы совсем другая кличка. Укладываю труп по стойке смирно, руки по швам. Сколько же могил я
