Измена. Тайный наследник. Том 2 (СИ) - Алиса Лаврова

Я ложусь на кровать в одежде, в которой прожила этот безумный день, и заворачиваюсь в одеяло.

Теперь я понимаю, что мне стоило прислушаться к Каэну. Каковы бы ни были его мотивы, он уж точно не такое чудовище, как Зенедир Салемс, каковы бы ни были его недостатки, у него хотя бы есть признаки наличия сердца… Или, быть может мне только хочется так думать?

Лежа в кровати, я смотрю на силуэты солдат, едва заметно очерченные лунным светом из окна. Их доспехи едва слышно позвякивают, когда они меняют положение. Почему они выполняют его приказы? Почему закрывают глаза на преступление? Ведь они же знают, что то, что делает Салемс — незаконно. Но все равно делают это.

Неужели все дело в деньгах, которые им платят?

А ведь у них наверняка есть дети, жены, родители. Сегодня они здесь, а завтра их сменят другие, точно такие же для меня, одинаковые, но совершенно уникальные для своих близких.

— Как тебя зовут, солдат, — вдруг спрашиваю я, нарушая безмолвие темной комнаты.

Солдат едва заметно вздрагивает услышав мой голос.

— Нам не велено вести с вами беседы, наместница.

— Сложно сказать имя?

Он раздумывает несколько секунд и тихо говорит:

— Хиллман, ваша светлость.

— Зактнись, Хиллман, — говорит другой солдат, явно старше по званию, из тех, что стоят у двери.

— Почему вы служите ему? — спрашиваю я.

Но в ответ я получаю лишь привычное безмолвие.

Я здесь совершенно одна и скоро меня ждет самое ужасное. Он придет и возьмет то, что хочет, а я ничего не смогу сделать, и эти солдаты будут лишь смотреть.

Я погружаюсь в странное состояние, когда еще не спишь, но уже и не бодрствуешь. Странное тревожное состояние, когда сознание выключается от перенапряжения всех внутренних сил, но страх не дает ему полностью отключиться, раздирая душу на части тревожным ожиданием.

Мне мерещится, что я слышу его шаги, как только сон начинает отвоевывать меня у жестокой реальности и я, вздрагивая, просыпаюсь. Прислушиваюсь, но не слышу ничего. И так раз за разом, отмечая, как за окном постепенно становится все светлее и светлее.

Наверное так ощущают себя люди, обреченные на казнь в последнюю ночь перед смертью. Но смерти-то я сейчас и желала бы больше всего.

Я пытаюсь отбросить в сторону мрачные мысли, застилающие весь видимый для меня мир, и сосредоточиться на хороших воспоминаниях. Но в память приходят лишь печальные картины последнего дня перед отлетом императора. Я вижу, как тяжело он дышит, надевая парадный военный костюм, вижу, как дрожат его руки от беспокойства и болезни.

— Я не могу видеть твоих слез, милая, — говорит он, — они словно острые ножи ранят меня в самое сердце.

— Моя жизнь закончена, Шрайк, — говорю я и вытираю слезы.

— Твоя жизнь будет долгой и полной счастья, Лили, — говорит он и обнимает меня.

— В ней не будет никакого смысла. Без тебя это будет не жизнь.

— Ты найдешь этот смысл, милая, — говорит он и целует мою руку. Я разрешаю тебе вновь выйти замуж, когда пройдет год после моей смерти.

— Нет, — мотаю я головой, — я больше не познаю ни одного мужчины, никогда.

— До чего же ты упрямая, Лили, и как же сильно мне не хочется покидать тебя. Я словно бегу из рая, и что ждет меня там?

— Ты же можешь остаться, — говорю я с надеждой, зная наперед, что надежде сбыться не суждено. — Ты можешь прожить еще несколько лет.

— Лежать в кровати, быть беспомощным и немощным остовом дракона? Я этого не хочу.

— Но Тайдел может продлить твою жизнь.

— Тайдел чудесный лекарь, но он не бог и он не может восстановить то, что разрушено в основании. Я прожил жизнь, которая была гораздо длиннее жизни десяти последних императоров. Я могу считать себя счастливым.

— Я не справлюсь без тебя, говорю я.

— Справишься…

Из полусна, полу воспоминания меня выдергивает прикосновение к моей груди.

Я тут же просыпаюсь и вжимаюсь в спинку кровати.

Сладострастно ухмыляясь, возле кровати стоит Салемс.

— Ты проснулась, льдинка, это хорошо. Пора готовиться к коронации. Я хочу, чтобы ты возложила имперскую корону на мою голову и провозгласила меня новым истинным императором. Да не трясись ты так.

Он выдирает одеяло из моих рук и смеется, раздирая мое платье грубыми пальцами.

Он хватает мою руку и не обращая внимания на мое сопротивление прикладывает ее к своей промежности.

— Чувствуешь эту силу?

— Будь ты проклят, подонок… Боишься, что они не примут тебя? Правильно делаешь.

— Еще одно слово и я прикажу солдатам выбить тебе зубы.

Он приближает свое лицо к моему.

— Тем более, что они тебе не понадобятся, чтобы ублажать меня.

От ужаса у меня темнеет в глазах. И я едва могу видеть его. Я знаю, что ему ничего не стоит сделать со мной все, что он хочет.

Салемс выдергивает меня из кровати, едва не ломая мне руку.

Я сдерживаюсь, чтобы не вскрикнуть от боли, и кричу ему в лицо:

— Я не боюсь тебя, и никогда не буду бояться. Пусть корону на тебя возложат твои прихлебатели, а я лучше умру прямо здесь.

Он одаривает меня долгим злобным взглядом. В эту минуту, кажется, он размышляет, как стоит поступить. Наконец, он кивает.

— Так просто не выйдет, льдинка. Я теперь вижу, что смерти ты не боишься. Смерть это то, чего ты хочешь для себя. Но захочешь ли ты ее для другого? Для того, кого любишь всем сердцем? Для своего ненаглядного братца? — спрашивает Салемс и толкает меня в руки солдат.

— Ведите ее за мной, — бросает он, и быстрым шагом выходит из моих покоев.

Еще больше бесплатных книг на https://www.litmir.club/

16

Кармина влетает в комнату, которую мне выделили, совершенно неожиданно и с ее приходом, словно врывается порывистый ветер. Она тараторит без умолку, перемещаясь, как тигр в клетке. Ее платье развевается, подчеркивая ее стройный силуэт и одновременно скрывая его.

— Диди велел мне присмотреть за тобой, — говорит Кармина. Он теперь все время сидит с твоим мужем и совсем забыл про меня. И я скажу тебе прямо, что мне это не нравится. И ты мне тоже не нравишься, как и твои дружки оборванцы. До того, как вы явились сюда, все было хорошо.

— Прости, что потревожили тебя, — говорю я, повыше поднимая шарф и надевая капюшон. — И спасибо за гостеприимство.

— Когда вы уже уедете от нас?

— Как только Иос встанет на ноги, уж не сомневайся, — говорю я, чувствуя, что меня