Перерождение (СИ) - Анастасия Владимировна Романчик
— Мама! — в суматохе опознал стрелка Дима.
Он хотел подбежать к ней, но Эфо снова бесцеремонно задвинул его за спину. Тем временем облик матери поплыл, обнажая хранительскую сущность: красные глаза с лазурным зрачком, мощные красные крылья, красные волосы, приходящие в движение, словно змеи. У неё так же как у Иро имелся хвост, меньшей длины и более тонкий.
Хранители старались вступить в ближний бой, где у них было преимущество в физической силе, но Ульяна держала расстояние. Когда Захим приблизился к ней слишком близко, она приложила его ближайшим стулом, используя хвост вместо рук и выдохнула красный дым. Захим отпрыгнул, но его задело красным облаком: кожа на лице и руках обгорела, словно от ожога.
— Остановитесь! — закричал Дима. — Мама!
— Дима, иди ко мне! — рявкнула Ульяна.
Эфо схватил Диму в охапку и вместе с ним выпрыгнул в окно, снося и часть стены крыльями. Ульяна последовала за ними, больше не стреляя. Она окончательно потеряла человеческий облик и перешла с огнестрельного оружия на магию, разрушая в ярости всё вокруг с помощью красных корней.
— Мама, остановись! — кричал Дима. — Они мне помогают!
Ульяна не слышала и явно намеревалась прикончить обоих хранителей. Эфо кружился вокруг неё, передав защиту Димы раненому Захиму. В конечном итоге Эфо удалось добраться до Ульяны и одним быстрым движением сломать ей шею.
— Мама-а-а-а!!!
Словно не ей повернули голову в обратную сторону, Ульяна вцепилась в хранителя как пиявка крыльями и когтями, выдыхая огромное количество красного облака и оставляя хранителя в буквальном смысле без кожи. Однако Эфо был не менее живуч, чем она. Он оторвал ей оба крыла и сломал руки, с помощью её же хвоста проломил телом Ульяны стену ближайшего дома. Но даже в таком ужасом состоянии мать призвала красные корни и пробила хранителю спину, целясь в позвоночник, однако промахнулась, что дало Эфо возможность призвать свою магию. Ульяну в буквально смысле разорвали пополам чёрные корни…
Дима откатился, вновь распрощавшись с содержимым желудка. Он ватной развалиной повалился на землю, не в силах унять внутреннюю дрожь.
Недоумевающий Захим, повернулся в его сторону, как и случайные прохожие.
— Захим… — охрипшим голосом позвал подросток, — к Эфо…
Дима думал, что хранитель его не расслышал, однако у Захима оказался острый слух. Он подошел и рывком поднял вялого подростка с земли, беря его сумку с такой легкостью, словно она ничего не весила.
Путь до гостиницы повторился. Эфо встречал их, держа в руках местное оружие, отдалено напоминавшее земной пистолет.
— Обязательно было убивать её?! — накинулся на него Дима.
— Надо было позволить ей перебить всех нас?! — окрысился Эфо.
Снова за дверью раздались людские крики, однако в этот раз никто ничего не взрывал и не стрелял.
— Как я и думал, она помнит… — нахмурился Эфо, снова задвигая Диму за спину.
Как и в прошлом откате Захим загородился столом.
— И долго так будет продолжаться?! — нервно спросил Дима. — Может, мне стоит выйти к ней и поговорить…
— Из ума выжил?! — оскалился Эфо. — Это она приказала тебя прикончить!
Не глядя, хранитель выстрелил в дверь, однако промахнулся, что его явно удивило.
Дверь распахнулась, в проеме появилась крайне недовольная рыжеволосая девушка со шваброй в руке.
Эфо несколько раз выстрелил в неё, однако гостья с флегматичным выражением лица увернулась. Она вроде и двигалась с обычной для человека скоростью, однако всего на долю секунды опережала стрелка, чего вполне было достаточно, чтобы избежать гибели.
— Обманщик времени! — первым пришёл в себя Захим.
— Катя! — наконец, узнал родственницу Дима.
— Бараны, — с досадой выдохнула гостья, закатывая глаза к потолку. — Если ты меня сейчас убьешь, Эфо, то в следующем откате, я взорву гостиницу. Собираться будете неделю, а тётя не даст малому откатиться, чтобы помучились подольше.
— Чего? — икнул Дима, пока хранители раздумывали над словами гостьи.
— Того, — огрызнулась Катя. — Про взрыв я не шучу, поэтому предлагаю всем успокоиться и прекратить отрывать друг другу головы.
— Она первая напала на нас, — продолжал целиться в неё Эфо.
— Ты убиваешь её сына, — фыркнула Катя. — И ты еще удивляешься, чего она на тебя напала?! Сколько раз нас уже откатило из-за него?! — она указала на Диму.
— Я убил его только три раза, — всё-таки опустил оружие Эфо.
— Всего-то три! Тоже мне нашелся невинный птенчик! — всплеснула руками Катя и крикнула назад: — Эй, народ, заходите! И, пожалуйста, не надо стрелять в Эфо! Держите себя в руках!
Вначале осторожно вошел одетый как Рембо Саша с автоматом, за ним вооруженная винтовкой Ульяна с незнакомым Диме мужчиной в балахоне с капюшоном и доисторическим пистолетом в руке. Все имевшееся оружие устремилось в Эфо.
— Он черноглазый… — сглотнул Саша.
— Я вижу, — хрустнула пальцами Катя.
Она направилась к Диме, не взирая, на опасную близость хранителей. Эфо хотел её остановить крылом, но девушка лишь отмахнулась от него, как от досадной помехи и вручила ему швабру.
— Рассказывай! — потребовала Катя от юноши.
— Э-э-э?
— Ну, какого хрена так часто откатываешь?! Забодал уже!
— Его брат сдыхает, а он откатывается из-за него, — пояснил Эфо вместо Димы, с брезгливостью отбрасывая швабру в сторону.
— И ты вместе с ними откатываешься? — быстро спросила хранителя Катя, не меняя флегматичного выражения лица.
— Да…
— Отлично, значит, возвращаем воспоминания! — она уже протянула к его голове руки, но Эфо быстро их перехватил, словно на него совершила нападение голодная львица.
— Я не готов!
— Да ладно?! Всегда был готов, а сейчас не готов?! — продолжала настаивать Катя.
— Я повторяю еще раз, я не готов к возвращению воспоминаний!
— У нас семеро детей! — выдернула руки из его захвата Катя, впервые проявляя эмоции. — И я тебе все конечности оторву, если ты сейчас же не перестанешь выкаблучиваться, чмо ты лесное!
— Какие страсти! — захохотал Захим. — Может, вы уединитесь…
Катя не дала ему закончить очень злой и звонкой пощечиной.
— Эфо, — обратилась она ко второму хранителю, — напомни мне, почему ты дружишь с этим похотливым ктулухом?
У Эфо поднялись вверх брови. Диме показалось, что Катя специально делала ситуацию как можно абсурднее, чтобы обезоружить хранителей своим поведением.
— Как грубо, — погладил пострадавшую щеку Захим.
— Рыжик! — нетерпеливо напоминала о чем-то Ульяна, опуская оружие вместе с остальными и подходя к сыну, чтобы убедиться, что он в порядке.
— Да, извини, я просто, когда его вижу с амнезией мне крышу срывает. Бесит это тупое выражение: «Я тебя не знаю, и вообще мне приказали тебя убить».
Дима без слов протянул ей чугунную сковородку, надеясь, что она поймет, что
