Кровь фей - Дамина Райт (Вера Дельвейс)
– У меня же нет дара Хранительницы, чтобы знать, что наперёд будет, – оправдывался Лэннери, вставая с постели.
Удобство быть феем в том, что, в отличие от людей, можно спать одетым, а не переоблачаться в какие-то нелепые рубахи и ночные колпаки. Да и причёсываться с утра не надо – достаточно помахать перед собой палочкой, рассыпая искры, и готово. А вот умыться росой не помешало бы, но Лэннери решил, что сделает это по пути.
Саймен, молча наблюдавший за ним, развернулся и полетел к двери.
– Давай быстрее, Лэн!
Подхватив палочку, Лэннери устремился следом.
Отряд фей на этот раз состоял из Лэннери, Саймена, Риджаны, Лейи и… Беатии. Не самое приятное сопровождение. Правда, Беатия больше молчала, держа в руке привычный букетик белоцветов, который сотворила с помощью особенного таланта. А вот Лейя за что-то отчитывала Риджану – видимо, на правах будущей Наставницы. Знала бы она, что место уже занято!
– Скажи Аргалену, что это мерзко – опускаться до того, чтобы заходить в их дома и пробовать их еду, – донеслось до Лэннери. – Меня он слушать не желает!
Риджана слушала всё это с несчастным видом, но отлететь в сторону, чтобы Лейя оставила её в покое, не осмеливалась. Та понизила голос, но Лэннери всё равно расслышал её слова:
– Я бы не стала вмешиваться, но… Знаешь, как-то раз видела, как Аргален слетал в лес по нужде. По нужде! Да мы, феи, с нашим благословенным сайкумом и росой знать такого не знаем! А он, как грязный бездарный… фу!
Лэннери не выдержал и громко произнёс:
– Всегда удивлялся, почему феи не сами по себе рождаются, а от каких-то там грязных бездарных. Получается, не будь жалких людишек, Равновесие давно уже накренилось бы в сторону Мааль! Скорее это мы должны хотеть дружбы с людьми, а не люди – с нами.
Он услышал, как тоненько засмеялась Риджана, и этого было достаточно; Лейя наверняка пошла пятнами от злости, как это с ней бывало, когда противоречили её мнению. Но смотреть назад и любоваться этим Лэннери не стал. Они подлетали к деревне Хейгри, и надо было держаться настороже. Злодей, поднявший мертвецов с кладбища, мог бродить поблизости. Лэннери не удивился бы, окажись это черномаг-нечисть из города. Как, как он сумел смешать свою кровь с кровью ящерицы Мааль и остаться в живых – вот что интересовало Лэннери.
Эх, Белая Наставница должна ответить не на пару вопросов, а на целый десяток! Ничего, Лэннери устроит так, чтобы она побеседовала с ним по душам.
– Смотрите, – Саймен, угрюмо молчавший всю дорогу, указал вниз, и раздалось испуганное «Ах!» Беатии. Словно её до этого на задания не посылали. Лэннери заметил, как Саймен придвинулся ближе к Беатии, успокаивающе гладя её по плечу, и хмыкнул.
А внизу действительно разворачивалось жуткое зрелище. Мертвецы во главе с хибри атаковали храм Кэаль и толпу деревенских жителей, вооружённых чем придётся. То и дело гниющие руки тянулись к кому-то, пытались ухватить за волосы или вцепиться в горло. Из толпы выскочил детина с топором и с размаху воткнул его в грудь мертвеца. Тот пошатнулся, но остался стоять. Ещё один человек отбивался дубинкой сразу от двух мертвецов; те вырвали у него оружие, кинули на землю и принялись душить жертву вдвоём. Сзади подбежал кузнец с молотом, ударом смял череп мертвеца, как яичную скорлупу, однако это не помогло – мёртвые пальцы не разжались.
Светлой Души нигде не было видно.
– Разделяемся! Я к храму! – крикнула Лейя. В храбрости ей нельзя было отказать: у храма столпилось больше всего мертвецов.
– Я с тобой! – одновременно откликнулись Лэннери и Беатия – и с неприязнью взглянули друг на друга.
– Тогда я с Риджаной, – подвёл итог Саймен. И посмотрел на Беатию – будто не желал расставаться с ней даже на время боя. Что за глупые нежности! Лэннери повернулся и вместе с Лейей ринулся к мертвецам, под напором которых трещала дверь храма.
К нему обернулась хибри, скаля волчью морду. Белое, запачканное землёй одеяние, в которое её обрядили перед тем, как уложить в могилу, смотрелось теперь насмешкой. Над мэйе, над горем её матери – Лэннери заметил, что та тоже была среди мертвецов, стонала и царапала грязными обломанными ногтями дверь храма. Из-за неё доносился плач, крики детей.
– Иди сюда! – Лэннери махнул рукой хибри, закружился на месте, дразня её сиянием своих крыльев. Хибри сделала шаг, другой… и прыгнула раньше, чем Лэннери успел бы вскинуть палочку. Его обдало вонью, растопыренные пальцы мелькнули в паре мильмов от его лица. Лэннери отпрянул и вскинул палочку.
– Вин-ци! – прозвучало заклинание.
Всю фигуру хибри охватили серебристые путы; она стала дёргаться, завывая и с неистовой силой пытаясь вырваться. Её мать пошла на Лэннери с суковатой палкой в руках. Снова вспыхнул белый луч, и мёртвая женщина была связана по рукам и ногам.
К тому времени хибри начала высвобождаться из своих пут. Лэннери сосредоточился и стал водить палочкой туда и сюда, повторяя:
– Пер-кусса! Пер-кусса! Пер-кусса!
Сначала отлетела голова хибри, затем руки, ноги, и, наконец, всё мёртвое тело было рассечено на куски. Такая же участь постигла мать чудовища. А затем их останки вспыхнули белым пламенем.
Покончив с этим, Лэннери поискал глазами Лейю. И восхитился – в кругу обступивших её мертвецов Лейя вертелась, как волчок, которым играли человеческие дети. Белые лучи загорались и гасли, мертвецы падали один за другим. Недалеко от Лэннери шлёпнулась на землю разложившаяся рука, в которой копошились черви. Морщась, он отвернулся… и закричал:
– Риджана!
Она неосторожно спустилась ниже, чем следовало. Оскалившийся мертвец с разбитым черепом схватил фею за крылья… и оторвал их. Выронив палочку, Риджана безжизненной бабочкой полетела на землю, не издав ни звука. Лэннери рванулся к ней, прикрыл собой, нацелил палочку на мертвеца и срывающимся от ярости голосом завопил:
– Пер-кусса!
И так много-много раз, пока от ходячего трупа не осталась кучка пепла.
Сзади всхлипывала Риджана. Лэннери обернулся к ней и с ужасом посмотрел на её окровавленную спину. У тех фей, которые отказываются от звёздного дара, крылья отпадают сами. У остальных крылья можно вырвать лишь с кровью и мясом.
Риджана не выживет.
Лэннери опустился рядом с ней на колени и
