Фея (не) против любви
– Потерялась тут одна, домой надо отправить.
– Сама ушла она из дому, – прошамкала старушка, вглядываясь в меня внимательно, но, к счастью, хмырь ее уже не слушал, а я лишь натянуто улыбнулась в ответ.
– Я принес все, что ты просила, – сказал Ратмир, вывалив все содержимое своей сумки на большой деревянный стол. – Нашел и сушеницу топяную, и цветки вязолистого лабазника, и корневища змеевика.
Хмырь перечислял болотные травы, а я тем временем рассматривала избушку, пользуясь тем, что бабушка утратила ко мне всякий интерес. По количеству травок да всяких заготовок избушка старушки мало чем уступала болотной. Под потолком были развешены коренья да трава для просушки, на широком подоконнике сушились ягоды и листья. Из ступки, брошенной на печи, доносился аромат каких-то специй.
– Ой, спасибо, касатик, сейчас совсем невмоготу стало самой за ними ходить. Без тебя бы давно уж повымирали.
– Не за что, – коротко ответил Ратмир. – Нам бы одежду, женскую. Может найдется что? – неожиданно для меня спросил мужчина, а старушка лишь улыбнулась, будто знала все наперед.
– Конечно, найдется, – кивнула она, рукой подзывая меня ближе. – Внучка у меня хоть и покрупнее будет, да всяко лучше, чем с мужского плеча куртки носить.
Старушка снова стала оглядывать меня с головы до пят, а я никак не могла понять, видит она или нет. Порой травница смотрела в одну точку и даже не моргала, а зрачков и видно практически не было.
– Ступай в комнату, там ларь большой. Возьми куртку да сапожки.
Боязно было в чужом доме вольничать, да еще и от взгляда старушки словно холодок по коже бежал. Ратмир стоял у окна, вглядываясь вдаль, весь его вид показывал спокойствие, а значит бояться было нечего, и я решительно прошла в дверной проем.
Вот только среди прочей мебели да барахла всякого в просторной комнате было два ларца. Я открыла первый и едва не присвистнула. Каких только богатств тут не было: и жемчужные нити, и полушубок, расшитый золотыми и серебряными нитями, и туфельки словно из ювелирной лавки. Я бы в таком наряде всех затмила на празднике. Но разве можно такие вещи богатые забирать у старушки? Я открыла второй сундук, пожалев на секунду, что начала не с него. Это помогло бы лишиться соблазна.
Во втором ларце лежали обычные холщовые сорочки, платья, сверху лежала куртка с небольшой оторочкой, в самом углу были поношенные женские сапожки.
Борясь с собственными желаниями, я еще раз взглянула на содержимое первого ларца, чтобы хоть полюбоваться еще раз на такую красоту.
– Нельзя, Капель. Чужое это, не в богатстве счастье, – уговаривала я саму себя. Во всем Светлограде не сыскать алчной феи или падкой до наживы, а я вот, видимо, нашлась, потому что вдруг подумалось мне, что ничего не случится, если я хотя бы самую маленькую жемчужную нить возьму. Я бы ее в карман курточки спрятала, и прошла, подслеповатая бабка бы в жизни не заметила пропажу. Наяды бы мне обзавидовались.
– Нет, – резко отдернула ладонь, и захлопнула сундук. Потрясла головой, прогоняя наваждение. Я взяла курточку и сапожки, как и велела старушка и вышла из комнаты.
– За смертью только и посылать, – буркнул под нос Ратмир, но я прекрасно расслышала каждое его слово.
– Умница, внучка, – одобрительно похлопала меня по плечу старушка, благо мой маленький рост ей позволял сделать это. – Устала я что-то, пойду прилягу.
Травница прошла мимо меня в комнату, а я, невольно проводив ее взглядом, обернулась назад. Там, где раньше стояло два ларца, был лишь один. Не могло же мне привидеться?!
– Горе луковое, ты там корни пустила? – насмешливый голос Ратмира вывел меня из раздумий. – Переодевайся, и пошли в деревню. Так ты в свою Альмиру никогда не попадешь.
– Это мы еще посмотрим, – я переобулась в удобные сапожки, чудом оказавшиеся точно моего размера. Курточка была чуть велика, но не настолько, как куртка хмыря, от которой вдобавок не слабо пахло тиной.
