Sindy rella - Андрей Сергеевич Прокопьев
— Совсем скоро мне нужно снова будет покинуть вас, — нарушил молчание мистер Релла. Улыбка девушки едва поникла, но она старалась не показывать удручения, дабы не огорчать его. Она всегда понимающе относилась к отсутствию отца, зная, как он старается для безбедной жизни, и сама пыталась быть полезной, самостоятельно ведя хозяйство, дожидаясь его, принимая тяготы одиночества. И сейчас, ей также придётся принять решение уезжать.
— Да, папа, я буду вспоминать о тебе каждую минуту, что мы будем в разлуке. — радость и уверенность пропадали в каждом слове, а глаза едва наполнялись слезами. На удивление самой девушки, ей было проще осознавать, что она остаётся в одиночестве, чем в обществе мачехи и сводных сестёр. Часовщик подошёл ближе и обнял её.
— Я знаю, ты сильная девочка, и дождёшься меня, как всегда. Мне легко на сердце, зная, что ты не одна, под чутким присмотром леди Маргарет.
Синди и вовсе опечалилась, услышав это. И будучи маленькой девочкой, она никогда не перечила отцу, не просила слёзно остаться, но сегодня не смогла сдержаться. Она прижалась к груди отца и тихонько заплакала. Он погладил её по голове и прижал к себе сильнее.
— Ты и не заметишь, как время пролетит. Я вернусь до начала зимы, и больше никуда уже не уеду! Вот увидишь!
Оторвавшись от крепких объятий, девушка постаралась взять себя в руки и успокоиться. Выдавив натянутую улыбку, прошептала, что уже скучает по нему, и снова разрыдалась.
Сцена одиннадцатая. Король и мудрый советник
— Я был несправедлив к тебе, мой сын, и осознаю свою ошибку. Да, я не смел настаивать на скорой женитьбе, но и пойми ты меня… я должен рассматривать любые возможности, и признайся, это не самая высокая плата за наше с тобой благополучие!
Иногда королю казалось, что он ведёт диалог с самим собой, задавая вопрос и мысленно проговаривая ответ, так как Кристофер не спешил сетовать отцу. Молчание не мешало говорить далее, в надежде, что какой-то довод тронет молодого парня, и тот уступит, но этого не происходило. Принц упрямо заявил о нежелании подчиняться даже под угрозой снятия всех полномочий королевского наследия и ухода жизни из дворца, не переставал стоять на своём. На угрозы не отца, а короля отвечал тем, что тот давно уже закрыл его в темницу за измену, но осилит ли решение. На это правитель ответить ничего не мог.
— Как ты не хочешь понять, что, отказывая мне, выставляешь неповиновение указу короля, а ведь лорды не дремлют, а только и ждут повода уколоть меня.
— Пусть они мне скажут лично. А заодно поведают, что лично предприняли в той ситуации, что происходит.
— Их дело за малым, да и заставить придумать дельную мысль, это не каждому дано… но… беспрекословно выполняют любой приказ!
Кристофер смутился и зажмурил глаза. Больше всего он не любил общаться с королём, когда тот пренебрегал ролью отца. Стоя у открытого окна, что вело в цветущий сад, вдыхал сладковатый воздух полной грудью, чтобы успокоить свои мысли. Резко отвечать отцу не входило в его правило, держав с ним дистанцию в разговоре, обдумывал каждое слово, и чаще всего выигрывал споры с ним. Сейчас же всё иначе, так как тот не уступает ни на шаг, когда в другой раз быстро сдавался.
— Я не твоя прислуга, ни твой приспешник, что смотрит тебе в рот, ловит каждое слово. Я не выбирал такой участи, в отличие от них, так вот пускай они и женятся, сношаются, побираются, делаю хоть что-то, а не только дают советы…
— Но на то они и мои советники…
— Так где их дельные советы? Женить твоего сына на неизвестно ком, это и есть совет? Это их задумка? — принц начинал выходить из себя, не сдерживая эмоции в затяжном споре.
— Это полностью моя идея… — признался король, чем сильнее обескуражил наследника. Кажется, впервые тот не смог найти подходящих слов и вопросительно смотрел на отца, — Я пробовал повернуть ситуацию по-другому, но не смог. — продолжил король, опустив глаза. Смотреть на разгневанного сына было выше его сил. Более принц не мог привнести в беседу какой-либо пользы и резким шагом пошёл к выходу из зала советов. Уже дойдя до двери, отец окрикнул его.
— Я был не прав… да…, и я уважаю твоё решение. Я смотрю на тебя, как ты опечален, мрачен, и самому тоскливо так, что в такие моменты предпочёл потерять всё королевство со всеми прихвостнями, законами, обязанностями и долгом, и жить с тобой в небольшом домике, далеко отсюда. В месте, где много лесов и лугов, которые так любила твоя мать. Выпивать бокал другой вина и греться у разожжённого камина… Но я не могу. Не могу предать то, что делал мой отец, и его отец. Они стояли у истоков нашего дома, родной земли. Даже в самое сложное время находили выход, оставаясь при этом и правителями, и мужьями, и отцами. Я принимаю твой отказ, и более не стану просить тебя об этом. Ты сам выберешь ту, с которой захочешь связать судьбу.
Во дворце отец и сын соблюдали невидимую дистанцию, которая никак не могла свести их на совместный обед или ужин. Наследник категорически отказывался встречать и проводить беседы с правителем, чем огорчал последнего. Король часто вспоминал те моменты, когда совсем маленький Кристофер видел в нём своего защитника, правителя, отца, друга, непреклонного авторитета. Между ними никогда не возникало недопонимания, недомолвок, они всегда были близки. Особенно после ухода матери принца, правитель стал очень дорожить и оберегать сына, не без основания считая его единственным родным человеком. Но что же случилось, что юноша настолько отдалился, не подпуская и не позволяя отцу принимать участие в его жизни. Каждый, кто замечал переживания Его Величества по этому поводу, старались подбодрить его, подкидывая идеи, как можно задобрить сына, но каждая новая задумка была глупее предыдущей, король серчал всё больше, и видеть никого не желал.
— Ваше Величество, здесь нет вашей вины. Мальчик вырос, теперь у него свои взгляды и своя жизнь, и как бы Вы ни пытались привязать его ближе к себе, он в любом случае вырвется. И чем крепче будете держать, тем больнее будет отпускать. — пожилой советник спокойно рассуждал о жалобах правителя, ориентируясь на личный опыт. К преклонному возрасту воспитал четверых рослых сыновей, с которыми простился во время войны. Он, как никто другой знал, каково
