Участь бессмертного (СИ) - "Alex Mangust"
— Фууххх… — Выдохнул я, после чего сказал уже менее холодным тоном. — Успокойся и расскажи последнее, что ты помнишь. — Все же поспешил я с выводами, когда подумал, что не буду с ней сюсюкаться. Видимо придется… Да в первую очередь ради своей безопасности и предотвращения красочной перспективы возрождения из горки пепла! Феникс гребаный…
— Я… — Все, что смогла выдать из себя девка, едва сдерживая слезы.
- “Нда, дело таким образом и с мертвой точки не сдвинется. Может ей для храбрости чайку там выпить, ну или еще чего?” — Подумалось мне. Вот только страшновато было ее без присмотра тут оставлять. А значит что? Значит, надо тащить ее на кухню… — Слушай, пошли что ли перекусим? — Предложил я ей, на что она мгновенно среагировала. Ну или точнее среагировал ее живот, предательски заурчав. Сама же девчонка продолжала молчать, волком на меня посматривая.
Все пришлось брать в свои руки, прям в буквальном смысле. Молниеносным движением я сократил и так небольшую дистанцию между нами, схватил ее под локоток и, не обращая внимания на писк, что она успела издать, поднял с дивана. Далее же зашел за спину и начал подталкивать в нужном направлении, говоря при этом. — Пошли, сейчас перекусим по-быстрому, успокоишься, и продолжим разговор.
Почему я двигался столь странным образом, спросите вы меня? Да потому, что не хотел получить огненным шаром себе в спину. Пусть сейчас она и выглядит как обычная испуганная девчонка — еще свежи воспоминания, когда она в меня файерболами кидалась.
Таким образом, мы вскоре добрались до кухни, местоположение которой, как обычно, я запомнил при первоначальном осмотре квартиры. Усадив девку за стол чуть ли не силком, стараясь не упускать ее из виду, открыл холодильник. То, что мне там удалось обнаружить, превысило все мои ожидания.
- “С этим все пойдет намного легче…” — Пронеслось у меня в голове, когда я доставал бутыль водки. Видимо, прошлый владелец этой квартиры готовился неплохо так провести время, ну или просто был каким-нибудь алкашом. Один хрен это сейчас не важно.
— Пей. — Спустя несколько минут, за которые я уже успел найти пару рюмок, протянул девчонке одну из них, предварительно заполнив ее до краев сегодняшней моей сывороткой правды.
Конечно, спаивать малолетних не очень-то хорошо, как, впрочем, и напиваться во время апокалипсиса, где, помимо обычных зомби, шастают непонятные монстры, способные в любой момент заглянуть к тебе в гости. Вот только другого быстрого и не слишком геморрного способа успокоить ее я не видел, да и сам хотел выпить — успокоить нервишки. Вообще странно, что я не набухался еще тогда, когда потерял своих друзей… Такое, казалось бы, просто решение будто бы из головы просто вылетело.
— Ну что? Успокоилась? — Спросил я, после того, как опрокинул рюмашку. Девчонка, в свою очередь, также опустошила и свою, после чего поспешила засунуть себе в рот кусок колбасы, что я нашел в том же холодильнике, при этом сразу уже на тарелочке, заботливо нарезанным вместе с сыром. Хех, будто бы прямо для нас…
— Д…да… — Все еще немного заикаясь, ответила она. Я же, решив поскорее это исправить, поспешил подлить ей в опустевшую рюмку, да и себя не обошел стороной. Думал, что попытается отказаться, а нет — молчит. Хотя может все из-за стресса…
— Ну рассказывай тогда, что последнее ты помнишь…
Услышав это, девочка решила выпить и вторую, после чего опять же закусила, на этот раз кусочком сыра. Долго и упорно жевала, не спеша говорить, но все-таки, перед тем как я успел сказать ей что-то еще, все же начала свой рассказ.
Как оказалось она не то, что не помнила, как использовала свои непонятные силы, а даже не знала о монстре, смерти своих родителей и обо мне, а точнее о моем вероломном вторжении в их квартиру и мгновенной каре за это в виде привязывания к стулу и допросу с пристрастиями. Хорошенько, судя по всему, она тогда головой долбанулась. Как вообще умудрилась-то? Интересно…
— Где мои папа и мама? — Рассказав то, что я хотел, решила повторить она уже ранее заданный мне вопрос, на этот раз без заикания. Хотя, пусть алкоголь и придал ей храбрости, в ее тоне, глазах, да вообще во всем читался страх. Правда, уже не ко мне, а к ответу, который я ей дам. Все-таки она достаточно взрослая, чтобы понимать происходящее, и вряд ли поверит в то, что родители отправили ее погостить к доброму дядюшке Антоше… Так, что-то меня не туда понесло.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})— Выпей еще… — Вместо ответа, налил я ей очередную порцию водки. Просто не знал, как начать, а это, может быть совсем немного, но смягчит ее реакцию… Хотя как такое можно спокойно перенести-то? У нее и так уже глаза на мокром месте, и она только и ждет, когда я скажу ужасную правду. И то, что она уже довольно-таки сильно прихмелела, нисколечко не поможет.
К слову, я вообще был трезв, как стеклышко, что, в этой ситуации, меня не особо-то и радовало. Хотел, блин, успокоить нервы, а вместо этого спаиваю малолетку, да пытаюсь ей поведать горькую истину.
— Они умерли да? — Опрокинув стопку, даже не закусывая, совсем обреченным тоном спросила она, не дождавшись от меня ответа.
— Слушай, как тебя зовут? — Вместо ответа, опять я решил потянуть кота за… В общем бедное животное, задолбал его уже. Пора бы завязывать.
— Женя… — Печально-печально сказала она, при этом продолжая смотреть своими влажными от слез глазами. Я даже и не заметил, как она начала плакать. При том как-то совсем беззвучно что ли, будто бы слезы попросту больше не могли держаться внутри, из-за чего и полились без ведома своей хозяйки.
— Жень, ты… — И тут меня накрыло. Я вдруг вспомнил Женю. Свою Женю, с которой был знаком совсем немного, но которая успела стать для меня весьма близким человеком. Девушку, что была так жизнерадостна, даже не смотря на творящийся вокруг пиздец. И ту, которой я размозжил голову своим ломом, после того, как она превратилась в зомби…
Глава 9. Тренировка в домашних условиях
Печаль заполняла мой рассудок, пока в голове вновь играли воспоминания о погибшей Жени, ну а следом же за ними также воспоминания и о других членах моего отряда. Казалось бы, мы пробыли вместе совсем не долго, но при этом они так сильно смогли засесть у меня в душе. Видимо виной были все несчастья и опасности, которые мы преодолели вместе. Сколько раз, за те короткие несколько дней наших приключений, я спасал им жизнь? Сколько раз они в ответ спасали мою? … Хотя последнее, как выяснилось, не имело никакого значения…
- “Так, хватит!” — Мысленно воскликнул я, пытаясь выгнать все мысли о своих друзьях из своей головы. К счастью, данное действие мне действительно помогло.
Я снова обратил внимание на тихо плачущую девочку, которая и так уже знала ответ на свой вопрос, после чего продолжил говорить, вставшие мне комом в горле из-за названного ею имени, слова.
— Жень, ты все верно поняла… — Сорвалось с моих губ. И опять же, стоило только упомянуть ее имя, как в душе возникала боль и тоска… — Прости… — Зачем-то добавил после нескольких секунд молчания.
— К…как? — Сквозь всхлипы, спросила она.
Тут, по правде сказать, я не знал, стоило ли отвечать. Ведь, возможно, этот вопрос не нес с собой желание узнать, каким именно образом умерли дорогие ей люди. Возможно, девочка просто не могла принять действительность. Вот только, чуть-чуть подумав, я все-таки решил на него ответить.
— Их убил монстр… — Сказал я.
— З…зомби? — Опять же сквозь слезы уточнила девчонка.
— Нет, именно монстр. Залез к вам через окно… Если это немного тебя успокоит, то он уже мертв.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})После моих слов мелкая лишь зарыдала еще сильнее, заставив меня соображать, что мне делать дальше. Никогда не умел утешать людей, особенно женщин, и особенно детей… В конечном итоге я просто встал и подошел к ней, дабы обнять. Та же не отстранилась от меня, наоборот уткнувшись лицом в мою грудь.
Мои опасения оказались беспочвенны, девочка не стала биться в истерике, не слетела с катушек, и не принялась снова кидаться своими файерболами. Она просто лила слезы по почившим родителем, впившись руками в мою пропитанную кровью футболку, ища, таким образом, хотя бы надежду на спасение от своих же чувств, что переполняли ее, нанося душе невыносимые раны.