Гиблая Крипта (СИ) - Халезов Виктор Николаевич

Дрогг вырвался наружу. Его окатило волной жгучего холода, изо рта вырвались клубы пара. В воздухе, медленно оседая на землю, кружились хлопья снега. В северном Дормире шел последний месяц осени.

Перед ним простерлась бесконечная каменистая равнина с редкими купами чахлых кустарников. К жилищу его племени протянулся колышущийся рукав из сотен вражеских воинов. Ночную мглу рассеивало бессчетное число пылающих факелов. Охотник едва разминулся с толпой двергов и варваров, пытавшихся отрезать оркам возможный путь к отступлению. Понимая, что каждый миг промедления может стоить ему жизни, Дрогг бегом ринулся вдоль уходившего в глубины пустоши отрога. Его заметили сразу же. Свирепо заревели гномы, извещая соратников о шустром беглеце. Защелкали спусковые крючки самострелов, зазвенели спущенные тетивы. Тщась не сбавлять скорости, Дрогг взялся вилять из стороны в сторону, дабы сбить с толку целивших ему в спину стрелков. В камни подле со звоном клюнулись стальные жала, но ни одно из них не задело болдыря.

За ним споро снарядили погоню. Украдкой обернувшись, зеленокожий полукровка узрел около двух десятков преследователей. Он бежал более часа, прежде чем позади окончательно стихли крики загонщиков. Дрогг остановился и согнулся, надсадно с присвистом дыша. Грудь его горела, во рту стоял металлический привкус.

Окончательно придя в себя, орк поднял голову и огляделся. С ясного неба лился источаемый лунами серебристый свет. Значительно потеплело, словно его вдруг завернули в теплое одеяло. Местность, куда угодил охотник, более не походила на полуночный Дормир. Дрогга окружала скалистая пустыня, усеянная лохматыми вениками колючек, окрест стрекотали цикады и перекликались птахи. Орк неоднократно путешествовал в подобных краях и сейчас не сомневался, что попал на южные рубежи Кланового Союза.

Случайно он взглянул себе под ноги и лицо его закаменело. Перед ним распластались два орочьих трупа. Грудь его сковала глухая сосущая боль, поскольку он прекрасно знал покойных. Похоже, Гиблая Крипта (или ее загадочный владетель) пробралась в самые потаенные уголки его сознания и теперь забавлялась с извлеченными оттуда воспоминаниями. Воспоминаниями, кои сам охотник истово тщился забыть.

Мужчина и женщина. Гиртрак и Нарита. Названный брат и единственная женщина, которую Дрогг по-настоящему любил. Они погибли в разные годы в далеких друг от друга местах, но сейчас их изуродованные тела лежали вместе. Возможно, кто-то иной, глядя на сии окровавленные, истерзанные куски плоти, вовсе не сразу бы признал в них орков. Однако охотнику хватило мимолетного взгляда, дабы понять, чьи тела простерлись перед ним.

Болдырь нахмурился пуще прежнего, ощутив острую резь в глазах. Какое-то время он стоял недвижно, до крови закусив губы и силясь унять непрошенные слезы. Дрогг не сразу заметил, как из мрака бесшумно возникли высокие фигуры.

Увидев пришельцев, охотник явственно содрогнулся, внутренности его заледенели в страхе.

Напротив него остановилась четверка востроухих: сивый сидхе, представитель старшего рода, огненно-рыжий альв, соломеноволосый эльф и сильван с прядями цвета воронова крыла.

— Эисаано тэ маатре-иинэдо, шаарт, — молвил бисной вожак лесных воинов.

— Ежели мне суждено умереть, то я заберу вас с собой в небытие, — на орочьем ответил ушастым Дрогг.

Мертвенно бледное в лунном свете лицо сидхе исказилось в гримасе несдерживаемой злобы. Серебряноволосый эльф молниеносным движением извлек из заплечных ножен два изогнутых клинка и выкрикнул, указав острием одного из мечей на орка:

— Инвааре виэм-граато!

Лесные ратники, вняв словам предводителя, также обнажили оружие.

Дрогг откатился на несколько шагов, дабы сразу же не попасть в окружение. Вестимо, он не совладал бы даже с двумя эльфами. Но, в то же время пытаться спастись бегством не имело ни какого смысла, ибо в отличие от мешкотных двергов остроухие настигли бы его в считанные секунды. В правую ладонь привычно легла рукоять тесака, левой рукой орк вытащил из-за пояса зачарованный стилет, лезвие коего сейчас не источало света. Альв и сильван атаковали с боков. Бешено вращая клинками, Дрогг сумел отразить наскок. Правда, по правому запястью и левому бедру негаданно разлилось горячее тепло, вскорости сменившееся докучливым жжением.

Двигаясь совершенно беззвучно, эльфы полукольцом охватили орка. Не дожидаясь, пока враги зайдут ему за спину, полукровка обрушился на плавно семенившего справа сильвана. Клинки морского эльфа в длину существенно превосходили неказистые лезвия охотника, посему уроженец южного побережья легко отразил выпад, тотчас перейдя в наступление. Краем глаза зеленокожий уловил движение альва, норовившего пробраться в тыл. Дрогг сделал шаг назад, ударив в сторону рудого кинжалом. В тот же миг охотнику пришлось парировать устремившийся ему в лицо клинок сидхе. Орк попятился, тщась избежать встречи с серебряными росчерками эльфийских мечей, но лесные витязи не позволяли ему отстраниться хотя бы на полшага. Пока Дрогга спасало лишь то, что противники, безусловно, алкали взять его живым, дабы согласно обычаям казнить елико возможно жестоким образом. Правда, в этом случае остроухие могли вовсе не сражаться с охотником, ибо их зеленокожий родич уже получил две раны и в ближайшее время должен был напросто обессилить от потери крови. И все же эльфы рвались в бой, раскручивая изогнутые клинки с сумасшедшей скоростью. Дрогг едва успевал уходить от сыплющихся со всех сторон ударов. О том, что все происходящее всего лишь наведенный гробницей морок, увлекшийся схваткой охотник уже и не вспоминал.

— Зиирато ниим-иэно, аэтаре! — тревожно окликнул соратников альв.

Лесные воины разом отпрянули, сидхе и сильван порывисто оглянулись. Позади эльфов во мраке, дергаясь, словно подвешенные на нитях куклы, шагали две неуклюжие фигуры. Тела Нариты и Гиртрака восстали и ныне приближались к месту схватки. Орк не стал выяснять, явились ли его покойные соплеменники биться за него али супротив. Завидев, что все четверо востроухих очутились точно перед ним, Дрогг бросил кинжал и выхватил из-за пазухи скляницу с жидким огнем.

Швырнув пузырек, охотник метнулся прочь. С треском разорвался наполненный магической эссенцией сосуд. Ночную мглу озарила ярко-оранжевая вспышка. Дико возопил кто-то из сгоравших живьем эльфов.

На этот раз орк не смог бежать долго. Острым зудом заявили о себе недавно обретенные раны, и, болдырь, убедившись, что не слышит погони, остановился. Он полез в ячеи пояса за бальзамом гхирры, а, когда, достав плоский сосуд, вновь поднял голову, едва не ахнул от удивления. Охотник пребывал под сенью исполинских деревьев, чьи густые кроны почти полностью скрадывали небо. С толстых ветвей свисали многочисленные стебли плющей и лиан. От обилия резких запахов — цветов, прелых листьев и испражнений животных — нос орка тотчас забился слизью, а из глаз брызнули слезы. Его едва не оглушили полившиеся со всех сторон звуки: шипение, чириканье, урчание, шелест, треск, шорох. В чаще бурлила жизнь и, как по собственному опыту ведал Дрогг, отнюдь недружелюбная.

Он очутился в дебрях Рон-Ашдира. Охотник почти сразу узнал это место, мгновенно подобравшись, ровно таящийся в засаде барс. Зарубки на стволе справа, раскидистая коряга чуть левее и чахлый кустарник прямо перед глазами. Шесть лет назад именно здесь его ужалил хишаму, тогда впавшего в беспамятство орка спас гном по имени Дифтур. Карлик на закорках вынес бессознательного Дрогга из зарослей и отдал на попечение гоблинским шаманам. Отпаиваемый декоктами и эликсирами охотник две недели провел в забытьи, прежде чем пришел в себя.

Ныне бок о бок с орком не стояло всегда готового прийти на выручку товарища. В животе неприятно заворочался липкий комок. Зеленокожий полукровка медленно обвел взглядом зеленый купол сомкнувшихся над головой ветвей. Сквозь редкие прорехи в листве он узрел темное, без звезд небо. День либо еще не начался, либо уже подходил к концу.

Страх волной цепенящей дрожи прокатился от затылка до пяток, несмотря на то, что внутренне орк готовился услышать короткий перестук жестких крыльев. Только прервавшись, гудение тотчас раздалось снова. Охотнику противостояло по меньшей мере два жука. Дрогг осторожным движением извлек дротик из притороченного за спиной джида. Скрываемые занавесом листвы опять прошелестели порхавшие с ветку на ветку хишаму. Среди изумрудного полотнища охотнику померещилась овальная тень длиной около двух локтей. Орк метнул копье, и тотчас сзади к нему покатилось угрожающее верещание. Он успел обернуться в последний миг. Тесак ударил намеревавшегося вцепиться полукровке в затылок жука. Клинок не пробил жесткий панцирь, а лишь отбросил тварь на несколько шагов. Упав на землю, хишаму, проворно мельтеша короткими ножками, затерялся среди могучих стволов. Дрогг даже помыслить не успел о возможном преследовании улепетывающей бестии, поскольку на него сразу же прянуло еще одно насекомое. Охотник также отмахнулся мечом, размозжив переливающийся лиловым и смарагдовым сетчатый глаз. Грянувшись на полог жухлой листвы, тварь пронзительно запищала, конвульсивно высовывая и убирая заключенный между жвал хоботок. Ловко перевернувшись на живот, хишаму затрусил к деревьям. Но Дрогг не дал ему улизнуть, двумя ногами прыгнув на иссеченную красными, складывавшимися в сложный узор полосами спину. Не выдержав веса орка, антрацитовый панцирь с хряском лопнул, из образовавшихся трещин выступила белесая студенистая жижа. Жук в агонии затряс головой и судорожно засучил коленчатыми лапами. Снова за спиной послышалось верещание. На этот раз болдырь сильно рисковал, встретив тварь ударом кулака. Ведь одного касания сочащихся ядом иззубренных мандибул хватило бы для того, чтобы лишить орка сознания. Однако охотнику повезло, его рука врезалась в головогрудь бестии. Жук грянулся наземь и сразу же припустил к зарослям. Дрогг не позволил хишаму скрыться, тесаком пригвоздив членистое тело к земле. Шестиногий гад оглушительно завизжал. Бестия горячено забилась, тщась сорваться с удерживавшего ее клинка, пусть и лишившись при этом половины брюшка. Зеленокожий проворно вырвал из-за пояса скляницу с ярко-зеленой жидкостью. Большим пальцем сколупнув пробку, орк выплеснул содержимое флакона на извивающегося жука. Хишаму завыл пуще прежнего, кислота с шипением запузырилась, просачиваясь в сочленения панциря и растворяя нежную плоть. Спустя короткое время от смертельно опасного хищника осталась лишь пустая хитиновая оболочка. Охотник вырвал тесак и осмотрелся по сторонам.