Мэри Джентл - Золотые колдуны

— О, Мать-солнце! — воскликнула Рурик. — В следующий раз я лишь тогда поверю в то, что вы мертвы, когда увижу ваш сожженный труп! Кристи, что же это была за история в Пейр-Дадени?

— И с кораблем, — гремел мужчина. Его спина была пряма, как если бы он проглотил аршин, а на голове торчал белый гребень подстриженной гривы. Я узнала старого Хеллеле Ханатру, Первого Министра Эмира. — и что случилось с группой т'ан Эвален?

— Разве она еще не прибыла сюда?

— У нас произошла задержка в пути, — сказала Родион, — может, с ним случилось то же самое.

— С вашего позволения, — вскользь сказала Рурик Хеллелу.

— Очистите зал ромаре, доложите новость Т'Ан Сутаи-Телестре. Начальница охраны, прикажите ограничить доступ в этот зал, усильте стражу.

Она вернулась к столу и закатала вверх пустой рукав своей сорочки, опустившийся вниз.

— Мы с Сутафиори всю ночь напролет были здесь. Неблагодарное занятие эти выборы. Вы только посмотрите! Это просто сногсшибательно. — Ее взгляд упал на Родион, которая разговаривала с Блейзом. Выкрашенная в каштановый цвет грива дочери у самого основания волос имела серебристый оттенок. — Я едва ее узнала, Кристи.

Хеллел Ханатра остался, но остальные лица из такширие покинули зал. Стражники Короны стояли в дверях, обнажив мечи.

В этот момент вошла женщина. Родион и Блейз официально поклонились, то же вслед за ними сделала и я.

Она выглядела постаревшей, в ее гриве было больше серебра, чем золота, морщины глубже врезались в лицо, а просвечивающая, с ромбовидным рисунком кожа плотнее обтягивала кости тела. Но ее голубые глаза без белков смотрели, как всегда, зорко, во взгляде ощущалась легкая веселость.

— Великая Мать вернула вас нам? — спросила Сутафиори. — Или есть более простое объяснение?

— Объяснение есть, Т'Ан, но оно не простое.

Она рассмеялась и села в большое резное кресло с одного конца стола.

Рурик сказала:

— Есть кое-что, что вам следовало услышать, Далзиэлле. О Пейр-Дадени.

Мы с Родион докладывали ей поочередно. Однако, что в Касабаарде казалось разумным, здесь, в Таткаэре, звучало как нечто раздутое, самодовольное. Я ощущала вокруг себя нараставшее напряженное молчание. Но когда я кончила говорить, я знала, что не смотря на всю внешнюю невесомость доводов оставался один бесспорный факт: Бродин говорил с Родион Орландис вне Хрустального зала. Это нуждалось в объяснении.

Сутафиори спросила:

— Это был Бродин н'ри н'сут Хараин, который сейчас является первым министром у Тури Андрете?

— Так вот, мы подозреваем ее агентов. — Сутафиори сцепила друг с другом пальцы рук и откинулась назад. — Хотя и без доказательств… и главным образом из-за предполагаемой вины посланницы… Я должна подвергнуть вас аресту Короны, Кристи, но, полагаю, вам это известно.

Я кивнула. Она продолжала:

— Это дело должно быть расследовано. Это и прочие обстоятельства в Кель Харантише, но для этого мы должны дождаться прибытия «Дитя Метемны». Т'ан Хеллел, будьте так любезны, пройдите со стражей в покои Андрете в этой цитадели и приведите сюда, ко мне, Борона н'ри н'сут Хараина.

Хеллел поклонился и вышел. Никто не сказал ни слова.

У меня все сжалось внутри. Родион положила руку на плечо Блейза. Она сидела между ним и своей матерью и никому не смотрела в глаза.

Узкое, смуглое лицо Рурик ничего не выражало; вероятно, она размышляла о расследуемом деле.

— Если бы вы все-таки приехали пораньше. — задумчиво произнесла Сутафиори. — Восьмой день седьмой недели… и солнцестояние с выборами еще только через 12 дней. Конечно, это могло бы оказаться и благоприятным моментом. Если будет процесс, весть об этом не должна распространяться за пределы острова; все т'ан Ста Тысяч находятся сейчас здесь.

— Вы отдадите его под суд?

— Обоих, — ответила Сутафиори. — Пусть даже результатом будет лишь то, что можно станет доказать невиновность посланницы. Слово Коричневой Башни имеет вес. Если виновен, тогда все станет ясно, если же нет — нужно будет искать действительного убийцу. Но для того и другого у нас остается мало времени.

Снаружи послышались шаги. Двухстворчатая дверь открылась. Вошел первый министр Пейр-Дадени, сопровождаемый четырьмя стражниками Короны. Позади них шагал Хеллел Ханатра. На поясе Бродина не было харуров, ничего кроме богато вышитого одеяния из хирит-гойена. Его лицо с острыми чертами еще хранило на себе следы сна.

— Т'Ан, — начал он, а потом его взгляд остановился на Родион и на мне, и он замолчал.

Я видела его худое лицо и знала, что права, что Родион тоже была права и что Коричневая Башня нашла правду. Его глаза лихорадочно блестели, когда он смотрел на Сутафиори. Руки с такой силой обхватили спинку стула, что побелели суставы пальцев. Никогда прежде я не видела лица, так искаженного страхом и виной.

Когда до него дошло, что случилось, все напряжение, в котором он находился, исчезло. Казалось, он почувствовал облегчение от того, что наконец напали на его след.

Я подумала: «Да, ты хотел, чтобы тебя поймали. Ты убил ее. И ты не можешь с этим жить».

— Вы арестованы, — сказала Сутафиори, гнев которой, видимо, был смягчен его явными страданиями. — Вы подозреваетесь в убийстве Канты Андрете, что вы на это скажите?

— Да. — Он был обескуражен. — Она… моя арикей, я…

— Вы признаете это? — резко спросила Рурик.

— Я сделал это из личного честолюбия, — пробормотал он, глубоко задышал и поднял голову, чтобы посмотреть на Сутафиори. — Я убил ее и испытываю печаль от этого… больше, чем вы могли бы когда-либо это себе представить. Вместе с ней я убил себя самого.

— Вы напали также и на Орландис? — Рурик вскочила на ноги, сжимая рукой плечо Родион.

— Спокойствие, Т'Ан Мелкати. Об этом позже. — Когда Рурик села на место, Корона продолжила: — Бродин н'ри н'сут Хараин, вы можете претендовать на любую помощь адвоката или дома-колодца. Вы будете содержаться в Цитадели до первого дня восьмой недели дуресты, до дня начала процесса.

— Отведите его обратно, — сказала Сутафиори, а когда стражники вывели его, она добавила, обращаясь к Рурик: — Это будет полный процесс в присутствии всех Т'Анов провинций, и пусть тогда говорят, что хотят; у них больше не будет оснований насмехаться над моими обитателями другого мира.

— А если он работал не один, если за этим стоят золото Кель Харантиша и еще другие, как, к примеру, СуБаннасен? — захотела знать Рурик.

— Мы еще услышим, в чем он сознается, — сказала Сутафиори, после чего повернулась в сторону, чтобы выслушать только что вошедшего мужчину. Напряженное выражение с ее лица исчезло.

— Есть хорошие новости, — сказала она. — Ромаре принес весть о том, что у островов Сестер замеченно «Дитя Метемны».