Джульет МакКенна - Удача игрока

Эрескен ускорил шаг. Боковая дверь была приоткрыта, несколько фигур съежились на деревянных ступенях. Не глядя на них, дабы не обнадежить какую-то ничтожную просьбу, колдун взбежал по лестнице через две ступеньки и поспешил к двери в дальнем конце коридора.

Он остановился на пороге, и медоточивые слова высыхали на его губах.

– Что вы здесь делаете? Где Аритейн?

Сериз вскочила, оглядываясь на мужчин, сидевших по бокам от нее.

– Она ушла с Брином. – Жалобная улыбка девушки умоляла Эрескена не сердиться на нее.

– Кто это? – Эльетимм зло посмотрел на старика, который сжимал поникшее плечо девушки шишковатой рукой. – Ты должна исцелять снаружи, а не там, где мы собираемся для медитации!

Он сел за длинный стол; остальные были вынуждены встать со своих стульев, признавая тем самым его власть.

Незнакомец бросил на колдуна такой же свирепый взгляд.

– Я ее отец, а это ее брат. Мы пришли узнать, как ее дела. Джирран говорит, Шелтий больше не будут отрезаны от их крови.

Еще одно проклятое осложнение, с которым необходимо справиться. Эрескен услышал торопливые шаги в коридоре.

– Тогда перенесите ваше воссоединение куда-нибудь в другое место.

Эльетимм встал, ожидая увидеть Брина или, еще лучше, Аритейн. Вместо этого в комнату ворвались двое незнакомцев с пылающими враждебностью лицами, что подействовало на Эрескена как пинок в живот. За ними следовала женщина – ее облик был неразличим под жуткой маской красок, но ясные зеленые глаза сверкали от ненависти.

Это была магова потаскуха из Леса. Жгучая боль в челюсти сообщила Эрескену, что эта гадина вновь использует свои проклятые дротики. Колдун пошатнулся от холодного удара наркотика в кровь; цепляясь за стол, он разметал во все стороны карты, пергаменты, кубки и бросил кувшин в более плотного из нападающих.

Стоявшая ближе всех к двери Сериз вдохнула на паническом крике, но женщина дала ей оплеуху, чтобы молчала. Хрупкая блондинка ударилась о каменную стену и хныча сползла на половицы. Эрескен толкнул ее потрясенного отца в атаку, ухватившись за его порыв защитить свое дитя. С нечленораздельным ревом старик замахнулся на спину шлюхи. Старший из предателей, пришедших с ней, перехватил его мстительный кулак. Силы их были равны, но предателя поддерживала энергия молодости. Минутку подумав, эльетимм вплел лицо предателя в образ самой грязной похоти Джиррана, Сериз, плачущей жертвы, под поднимающимся и опускающимся телом. Он вбил этот образ в ум ее отца, врезал в его сознание, игнорируя вред, который он причиняет.

– Смотри, что они…

Эрескен не успел подкрепить образ словами. Второй предатель, тощий, с дикими глазами, был всего в шаге от него и держал наготове нож. Колдун схватил брата Сериз и бросил его на блестящее лезвие. В миг агонии, когда боль отвлекла парня, Эрескен захватил его ум. Он скрутил его сознание в тугой клубок хаоса, беспощадно изолировал от всякой разумной мысли и памяти. Работая быстрее, чем когда-либо, Эрескен лишил его всякого ощущения боли от бесчисленных ран и ударов, которые наносил раздосадованный предатель. Безжалостно выдирая любой инстинкт самозащиты, он зажег в этом парне бессознательную ярость и ненависть, превратил каждое непроизвольное движение в нападение, связывая их все в бурю бессмысленной жестокости.

Эрескен вырвался из вихря разрушенного ума парня в тот самый момент, когда предатель, будучи ниже ростом, упал на колени под этой безумной яростью. Отец, вооружившись ножкой стула, нападал на другого предателя. Мерзавец ловко увертывался, все удары обрушивались на стену за его спиной, и дерево разлеталось в щепки.

А где же шлюха? Вот она, зло кусая губу, бежит к нему с поднятым кинжалом. Эрескен опрокинул стол, крепкая дубовая доска – несерьезная преграда, но она дала ему время, чтобы втащить тело Сериз на ноги. Отчаянно протянув свой ум, колдун разбил слабую волю девушки одним взрывным проклятием, превратив ее глаза в пустые омуты темноты. За мгновение до того как Лесная стерва добралась до него, эльетимм швырнул Сериз на спину шлюхи. Руки девушки беспорядочно заколотили убийцу, серая ткань стесняла движения, тяжесть тела тащила гадину вниз.

Отзвуки агонии прокатились по уму Эрескена, когда брат девушки умер. Иллюзия неуязвимости не была защитой от телесных ран, превративших его тело в кровавое месиво: суставы раздроблены, сухожилия перерезаны, горло рассечено с такой свирепостью, что голова оказалась почти отделена. А предатель уже двигался к Эрескену – белые зубы сверкали в свирепо ощеренном рту на фоне кровавой маски, покрасневший нож жаждал крови эльетимма. Убей или будь убитым – простая мысль этого дикаря прозвучала громче всех других мыслей в комнате. И таким же простым был его ум, не имевший никаких защит.

Эльетимм почувствовал твердость камня за спиной, скользкие половицы под ногами. Вонь крови, экскрементов и ненависти густо насыщала воздух. Наркотик искажал его ощущения, краски смазывались, звуки казались и оглушительными, и далекими одновременно. Эрескен стиснул зубы, оттолкнул от себя этот хаос, выкрикнув заклинание, и бросил свой острый как бритва ум, оттачиваемый в течение стольких лет, в обнаженный разум нападавшего.

Это было легко. Колдун обрадовался внезапному успеху и не сразу сообразил, что здесь что-то не так. Где удар? Где отдача от внезапного вторжения, которой Эрескен так болезненно научился сопротивляться и затем удваивать, направляя панику обратно, против атакованного ума? Все ощущения и звуки исчезли из сознания колдуна – его мир сократился до пределов разума, который он стремился захватить. Почему он оторван от реальности, хотя цепи его железной воли должны были сковать безумца? Где порок или слабость, приносящие в жертву разум? Эльетимм удвоил усилия, но все переменилось: то царство, в котором он чувствовал себя господином, вывернулось наизнанку. Теперь Эрескен поймал себя на том, что лихорадочно ищет выход из умственного лабиринта. Но как такое могло случиться? Этот человек не имел никакой выучки в манипуляции умом и памятью.

Колдун оказался в центре кошмарного мира крови и варварства. Убиение брата Сериз пронеслось мимо него в умопомрачительном круговороте образов. Алая кровь пенилась в разбитом рту, зубы вонзались в рваные губы. А вот размашистый удар серебряного, в красных потеках клинка оголил синеватые связки горла и пищевод. Вот темные петли кишки выпятились из живота, сочась черной жижей. Блеснула кость сломанного локтя, тут же залитая кровью, безжалостный нож рассек полотно, кожу и сухожилие – умышленное движение, чтобы искалечить на всю жизнь, не будь этот парень уже мертв, продолжая двигаться только волей Эрескена в безумии без предела. Ужас окружил колдуна сплошным роем образов, каждое зрелище приходило снова и снова, все более живое и угрожающее. Не было ничего под ногами, ни один звук не раздавался в его ушах, был только этот бесконечный парад кошмаров, а Эрескен не мог закрыть глаза, чтобы больше не видеть его.