Галина Ли - Призрачные дороги

Чтобы не мозолить глаза вампирам и самому не искушаться их близостью, Эли улетал каждое утро на одинокий камень, пупырем торчавший из воды, и просиживал там до вечера в компании с Вэлвилем. Побратимы почти не разговаривали: Эли молчал, а его бесшабашный друг бездумно валялся рядом — отсыпался. Выглядел он неважно. Изредка к их компании присоединялся Яир, но ненадолго: не проходило и четверти часа, как маг начинал ерзать, вздыхать и оглядываться на город. Видно было, что его разрывают два чувства: страх обидеть друзей и желание удрать от них в замок.

В одних из таких дней Вэлвиль не выдержал и вспылил:

— Медом тебе там намазано, что ли?! Бежишь от нас, как нежить от серебра.

Маг поднял в примирительном жесте руки и смущенно улыбнулся:

— Не обижайся, Вэл. Просто мы с Андру сейчас работаем над летучим кораблем, а это так интересно. Просто невероятно интересно!

— Над чем? — поднял недоверчивый взгляд на друга Грэзу, решив, что ему почудилось.

— Над большой лодкой, которая могла бы летать по воздуху, — как ребенку, объяснил Яир. — Никак не сообразим, как сделать ее независимой от ветра и непогоды. Князь обещал, что если все получится, он отправит экспедицию на другой материк через океан. Андру рассказывал такие невероятные вещи об этом месте, что я готов напроситься на летучий корабль хоть заклинателем погоды!

Грэзу неожиданно для себя и друзей решительно мотнул головой:

— Можно посмотреть на эту штуку?

— И мне? — тут же встрял Вэлвиль.

Яир недоверчиво моргнул и расплылся в широкой улыбке:

— Я спрошу у его светлости. Думаю, он не откажет.

Пожевал в задумчивости губу и снова улыбнулся, уже мечтательно:

— А может, и вы со мной тоже на этом корабле?

— Грэзу, давай, а?! — резко приподнялся на локте Вэлвиль. — Все равно мне дома жизни не будет!

Эта горячая просьба заставила Эли пристальнее всмотреться в лицо товарища.

— Рехнусь или убьюсь, — прозвучало негромко и устало.

Грэзу вздрогнул от понимания — не шутит: в глазах побратима плавились черная тоска и… страх. Страх, которого Вэлвиль не знал, даже в самые опасные моменты схваток! И боялся он вовсе не того, что может с ним случиться при жизни. Смерть — всего лишь краткий миг перед перерождением, так сказано в учении Юссы. Но только не для них… Не для Грэзу с Вэлвилем. Невидимая стая, закогтившая души побратимов, лишила их даже такой надежды. Бесконечное сумасшествие в кровавой мути — что может быть хуже? Только остаться с этим наедине без поддержки. Поэтому Вэлвиль пойдет за бывшим крестьянином, даже если тот предложит свернуть рога демонам преисподней. Но сам напрашиваться не будет — гордость не даст.

Эли покосился на друга и задумчиво покусал губу.

Летучий корабль… Ни на земле, ни на небе… Возможно, самое подходящее место для таких, как они?

— Мне нравится твоя идея, Яир. Пойдем, Вэлвиль, поговорим с кровососом.

Однако, что все-таки делать с пленником?

Историю парня я уже знал. Воин, любовник пророчицы, фанатик похлеще Агаи, заслуживший безрассудством и бесстрашием кличку Шалый и… одна из тех самых невинных жертв, тяжелым жерновом висящих на не особо чистых душах двух ангелов.

— Может, клятву? — неуверенно предложил Яир, ковыряя ложкой в тарелке, прямо как Морра.

— У меня так скоро личная гвардия из блаженных наберется, — поморщился я от "заманчивых" перспектив и хмыкнул: — Яир, а ты уверен, что твой Грэзу вообще примет такую клятву? По мне, он скорее удавится. Проще этого болвана выставить за ворота. Пусть катится на все четыре стороны, заодно приятеля татуированного прихватит, иначе тот скоро в лесу гнездо совьет. Кстати, объясни ему, что летать над городом — не самая лучшая идея. Еще раз появится — пристрелят. Если хочет друга увидеть, пусть просит разрешения у князя.

Второй побратим Яира не бросил товарищей и не растворился в небе вместе с войском сирин. Он прочно обжился в ближайшем лесочке и каждый день нарезал круги над Азалой, дожидаясь вестей от Яира. Мальчишке я общаться с ним не запретил: чем накручивать себя глупыми домыслами, пусть лучше узнает из первых уст, что происходит с рыжим. Побратимы мага еще при жизни умудрились попасть в неупокоенные. Теперь как бы их ни захоронили, какие бы обряды ни провели, а дорога в царство мертвых парням заказана. Неспокойная жизнь призраков — вот их удел. Притом не простых призраков, а бродяг, которых притягивают кровь и смерть.

— Дюс, а может, все-таки поставите условием клятву? И Грэзу, и Вэлвилю, — прошептал Андру.

Спрашивать у вампира, на кой ляд ему сдались эти юнцы, было пустым делом. Скорее всего, он сам пока не знал. В изворотливом уме правителя нежити постоянно бродили смутные идеи, которые позже выливались в бредовые. Или гениальные. Уж не знаю, что точнее. Скорее всего, второе, потому что почти все они в итоге так или иначе приносили выгоду правителю нежити.

Я вспомнил, как пленник жег князя мрачным взглядом, и мысленно поморщился. Вот ведь упрямец… прекрасно понимает, что ходит по острию ножа, и даже пальцем не шевелит, чтобы выпросить пощаду. Интересно — гордость мешает или просто не хочет жить? Неправильная у рыжего кличка: не шалый он, а дурной. Правда, эта дурость все-таки вызывает некоторое уважение. Она похожа на безрассудную гордость знаменосца, который отказывается отдавать стяг даже после того, как его полк сдался.

— Вы только подумайте, Дюс, как нам нужны свои… люди среди сирин. Кто знает, что им взбредет, лет эдак через двадцать, — продолжил гнуть свое вампир.

— Ваши опасения беспочвенны, Андру, на ближайшие лет эдак пятьдесят, — передразнил я хитроумного интригана. — И вы это прекрасно знаете.

После небольшого представления, которое я устроил на встрече с главнокомандующим сирин и царем кочевников, Пустошь превратилась из Проклятых в Запретные земли, нарушение границ которых грозило суровым наказанием ослушникам. Даже курута Афиза предстояло вернуться на родину другим путем — через океан. Хотя Афиз вообще не собирался возвращаться. После коронации Лаланна, часть курута отправится в Дикие земли, часть — останется в личной королевской гвардии Риса, остальные, с Афизом во главе, прокатятся грозной лавиной через Ингахию и растворятся среди народов южного континента. Молодой царь мечтал стать легендой для своего народа: он ею станет. Сирин же предстояло осваивать Сырт. Выковыривать их оттуда уже не имело смысла, да и некому было. Я вмешиваться не мог, к тому же не считал правильным: дети Верховного жить мирно не умели, государства появлялись и росли, как грибы, чтобы в один прекрасный момент рассыпаться в труху, оставив после себя другие царства. Так было, так будет, и не мне этот закон отменять. Бывшее Хогарское княжество станет новой родиной крылатых. Местом, где они будут учиться ладить с людьми. А люди — с ними. Научатся — придет время той самой империи, о которой грезила пророчица. Если же рабство останется — то уже через триста лет придется сирин снова искать защиты за высокими хребтами.