Михаил Пузанов - Перекресток: недопущенные ошибки

Принцесса пыталась понять, какое впечатление осталось у нее от знакомства с товарищами. Оказывается, запомнила она только то, что Эйвелин ей с первого взгляда понравилась, Арлин — позабавила, Элизар — нагнала минутную тоску, Мирон — запал в душу, не выцарапаешь. Правда, они так и не поговорили. Князь ее будто бы обходил пока стороной, наверное, пытался разобраться в собственных мыслях и смутных воспоминаниях. Элоарин судила по себе — в ее голове все чаще всплывали пейзажи и ситуации, наблюдаемые глазами Викторис Тарведаш. Хоть злиться на нее за поступки Элоранты не стал — и то хорошо! Трудно было бы завоевывать его доверие, если бы Мирон уцепился за известное ему о прежней Элоре, теперь уже попросту не существующей. Личность варварской принцессы, бледную, невыразительную и ожесточенную, Элоарин старательно стерла из памяти, руководствуясь дельными советами Астрона. Оказалось, герцог великолепно разбирается в способах «балансировки» души — сколько же еще талантов в нем таится? Элора дала себе зарок на будущее узнать их точное число, из чисто научных интересов, наверное.

Совершенно выскользнул из ее памяти момент, когда в море из ниоткуда появился корабль. Элизар утверждала, что его сотворил сам Астрон, но Элоарин поверить ей не смогла: Тарведаш ничем не походил на способного к Творению, он слишком упорно пользовался возможностями разума и больше подходил на роль Изменяющего… Вот аура Миры — совсем иное дело, там и без слов понятно, что разговариваешь с одной из сильнейших Творцов. И все же… Астрон Тарведаш — и вдруг Творец? Нет, быть такого не может!

Альфадара и Тассана, эту бесшабашную парочку, Элоарин заметила лишь краем глаза, когда братья пришли проситься на корабль. Как ни странно, герцог, вроде бы доброжелательно относившийся и к братьям, и вообще к большим компаниям, на этот раз категорически отказался брать кого-то на борт, кроме Элоарин, Мирона, Эйвелин и Селины. Затем он повернулся к Арлин и Элизар, пристально и очень внимательно вгляделся в выражения их лиц и тихо сказал:

— Я могу позволить вам обеим подняться на борт, но только на свой страх и риск. Если поднимитесь, за ваши жизни я не ручаюсь. Для Мирона и Элоарин выбора не было изначально, Эйвелин и Селина решили за себя сами, у вас обеих — пока еще есть возможность выбирать. Решайте сейчас.

— Я поплыву. Надо же поднабраться свежих впечатлений! Знаешь, морской воздух, птички поют, шторма бушуют, мертвецы палубу драют — песенки морские поют про последний приют… Хорошо, — Промурлыкала Арлин. Общество герцога ее явно успокаивало и настраивало на добродушный лад.

Элизар долго стояла с сомневающимся видом, не решаясь ни то, что дать ответ, а даже задать вопрос, вертящийся на языке. Но все же теперь ее лицо не выглядело каменным, как шесть дней назад, в саду Сильвы. В конце концов, она все же спросила:

— И что нас там ждет? Смерть?

— Все может быть. Смерть может быть. Жизнь может быть. А может быть, и вовсе — ничего. Не знаю и гадать не берусь — все в полном тумане. Знаю только, что мы впятером отправляемся. О, извини Арлин, вшестером. Альфадар, Тассан и Катрис — остаются, рановато им в такие приключения ввязываться. Остальные в выборе свободны.

— А еще кого-то можно захватить? Команду, воинов, может быть?

Астрон только сухо усмехнулся.

— Воины ничем не помогут, это раз, а два — отправиться на этом корабле туда могут только изначально беспокойные, нечто ищущие и бесконечно что-то открывающие люди. Стойкие, настойчивые, которые не сдаются до самого последнего вздоха. После вторжения теней ты, Элизар, сдается мне, очень многих вещей боишься и сторонишься. Возможно, ты сломлена, но может быть, только прогнулась. В первом случае, я не берусь вырывать тебя из налаженной жизни — ты такого ужаса не заслужила… Впрочем, и такого счастья — тоже. Если же случай иной, то решай скорее: отправишься — твой путь станет настоящей дорогой, возможно, и через смерть, но куда-то. Останешься — просто путь, обычная, заурядная судьба с какой-то заурядной же концовкой. Скорее! Времени у нас — Арлин наплакала.

Дейя гневно топнула ногой, но промолчала. Да, все же она изрядно смягчалась при общении с герцогом. Всё они — старые связи, старые отношения.

— Я отправляюсь, — Неожиданно твердо произнесла Элизар. По лицу прокатилась волна силы, впрочем, тут же растаяла, не оставив и следа. Разве что морщинки потеряли часть прежней глубины, а прозрачно-голубые глаза, напротив, стали чуть глубже. Арлин задумчиво мурлыкнула, про себя, конечно. Что ни говори, не ожидала от старушки Элизар, впрочем, нельзя списывать со счетов и старания Эйвелин — она первый камень кинула в этот огород, отнюдь не герцог.

— Возможно, ты меня за это потом проклянешь, но я все же скажу, что ты отправилась лучшей дорогой, Зарья. Ну а теперь, все на борт. Это судно будет плавать быстро и само, потому что магии в него загнано больше, чем в весь Природный мир вместе взятый. В общем, вперед!

____________________

"Вперед" — невесело думала Элоарин, глядя на шторм, разыгравшийся в бесконечных просторах океана к вечеру. "Что я, кто я, где я, зачем я?". "Почему обладаю такими силами?". "Зачем мне знание осей небытия?". "С чего вдруг все прониклись к бывшей беспощадной принцессе искренней симпатией?". Неужели за полгода она могла измениться до неузнаваемости? И ведь произошло это, незаметно для нее самой произошло! Ведь это так мало — всего лишь одно весна и одно лето! Или не всего лишь? Может, на самом деле, — это много? Может быть, прав Астрон, что измеряет время не в минутах и секундах, а в решениях и поступках? Как понять? Как найти себя новую? Ведь даже старую себя она найти не могла, а теперь ее душа вмещает больше…

Принцессу мучили какие-то непонятные и бессмысленные вопросы, затягивающие в пучину. Наверное, они возникли из-за шторма, а может быть, сыграло роль само нахождение на палубе корабля. К воде она по-прежнему относилась настороженно — принцесса больше доверяла воздуху и огню. И вот теперь — не в своей стихии, она вязнет в вопросах и противоречивых чувствах. Казалось бы, после путешествия в никуда уже ничто в подлунных мирах не способно было лишить ее душевного равновесия — ан нет. Обстановка сменилась — и вновь это противное ощущение: завязла…

Как вязнешь, когда пытаешься разговаривать с человеком, но понимаешь, что кроме как о фрельмах и податях он больше ни о чем говорить не способен. Все то же вечное одиночество, отдаленность от общества «обычных» людей. Да и для эльфов, как посмотрела Элоарин в Прибережье, действовало похожее правило. Оно видимо существовало везде, где встречалась хотя бы маленькая общность разумных созданий. Каждый, разительно отличающийся от среднего типа, от условной единицы, оставался в стороне от всего сообщества. Ему приходилось искать общения с подобными себе, но вот беда: или подобных не находилось, или с ними невозможно было нормально разговаривать. Эти путники… К кому из них она осмелится подойти с серьезным разговором? К саркастической Арлин? Въедливому Астрону? Витающей в море Эйвелин? Размеренной Элизар? Разве что Мирон… Но к нему Элоарин подойти боялась или, скорее, все никак не могла решиться. Что за разговор между ними выйдет теперь, когда они — на равных, а не как прежде: молодая Викторис и умудренный годами Афранташ, разделенные бездной дел и решений?…