Константин Ветошко - Три грани рока

Иногда в голову даже закрадывалась предательская мысль, что для скайрэ Рут'аэра его обучение стало своеобразным экспериментом, настолько много времени великий маг уделял студиозу. Но каждый раз, разозлившись на самого себя, юноша гнал прочь подобные глупости.

Винстон понимал, что многим обязан скайрэ Рут'аэру. Разочаровывать наставника не хотелось, и юноша продолжал безропотно корпеть над постижением премудростей магической науки.

Великолепные способности к созданию плетений и прекрасная память позволяли Винстону быстро совершенствовать свое мастерство. Наставники не могли нарадоваться на прилежного ученика, среди студиозов он безоговорочно считался лучшим, но счастья все это не приносило.

Теперь Винстон почти не выбирался куда-нибудь развеяться. Лишь изредка у него получалось выкроить немного времени и провести его с друзьями. Старые обиды уже давно были забыты, и он вновь с удовольствием общался с Гиллианом. Аристократ продолжал свой роман с Кэмией, и, похоже, у них все было серьезно. Сам Винстон уже не сомневался, что и после окончания обучения эти двое не расстанутся.

Правда, не все были довольны пылкими чувствами будущих магов. Наставники с неудовольствием отмечали, что Гиллиан совсем забросил учебу и витает в облаках не в прямом, а лишь в переносном смысле. Но еще больше злила его любовь к невзрачной, но улыбчивой черноволосой девушке других обитательниц Конд'аэра. Очень многие из них были не прочь заманить к себе в постель красивого и родовитого аристократа и с презрением смотрели на удачливую выскочку.

Вот кто нисколько не изменился — так это неугомонный Ингвар. Он по-прежнему пользовался популярностью среди будущих волшебниц, не пропускал мимо ни одной смазливой мордашки, но ни с кем не оставался надолго, не отдавая предпочтения никакой из своих многочисленных пассий.

А вот у Винстона на личную жизнь времени не хватало. Он с головой ушел в учебу и за последний год не закрутил даже мимолетного романа, хотя желающие поближе познакомиться с подающим большие надежды студиозом были. Неожиданно для самого себя юноша среди девушек стал загадочной и весьма обсуждаемой фигурой. Обросшие невероятными подробностями истории спасения им жизни Гиллиану и предательства Кэмии, продолжали будоражить умы местных сплетниц. Вкупе с выдающимися успехами юноши в изучении магических наук, хромотой, шрамом на щеке и особенно добровольным затворничеством, они породили вокруг него ореол загадочности и таинственности.

Неприятным сюрпризом для Винстона стал визит к нему представителя гильдии артефакторов королевства Айрит. Почтенные маги очень болезненно восприняли его попытки торговать амулетами. Больше всего Винстона возмутило то, что артефаткоры и не подумали предложить ему вступить в гильдию или продавать волшебные предметы через их представителей. Надменные маги были уверены, что юноша вообще не имеет права этим заниматься только потому, что они не выдали ему какое-то разрешение.

Лишь вмешательство скайрэ Рут'аэра позволило погасить зарождавшийся конфликт. Не решившись ссориться с великим магом, гильдия артефакторов, скрипя зубами, разрешила Винстону до окончания обучения продавать до шести амулетов в год. Даже этого хватало, чтобы проблем с деньгами у юноши не возникало, но он все равно остался недоволен.

После окончания обучения изготовление магических предметов позволило бы бушующему адепту быстро заработать солидное состояние. Теперь же выяснилось, что во всех государствах союза Великих Сил существует своя гильдия артефакторов, и без ее разрешения любому магу не стоило пытаться продать даже самый завалящий амулет. Вступать в ее ряды Винстона тоже не прельщало. Новых магов туда брали неохотно, а тем счастливчикам, что все же туда попадали, первый десяток лет приходилось отдавать гильдии три четверти дохода.

За последний год Винстон тесно сошелся с Инурием, с которым вместе играл в венлуд. Именно молодой лекарь растолковал наивному юноше, почему существуют столь жесткие правила торговли артефактами.

— А ты вот подумай сам, — как-то сидя в таверне и неспешно потягивая из серебряной чаши вино, завел об этом разговор маг. — Сейчас артефакты стоят кучу золота. Чем их будет больше, тем быстрее упадет цена. Верхушка гильдии этого не хочет.

— Ну так продавали бы больше артефактов, пусть и по низким ценам, — искренне удивился Винстон.

— Ты хоть знаешь, сколько стоят услуги мага даже с неполным истинным зрением? Артефакторов не так уж и много, они тратят на каждый амулет уйму времени. Обычные адепты просто не могут изготавливать волшебные побрякушки быстрее. Прирожденные маги вроде тебя большая редкость, и волшебники, достигшие высот многолетним трудом, не хотят, чтобы они сбивали цены.

Время полетело незаметно, и вскоре на горизонте замаячили выпускные экзамены. Винстон был уверен в своих знаниях и умениях, но все равно немного побаивался. Больше не нуждаясь в понуканиях, он с удвоенной силой принялся штудировать пыльные фолианты, зубрить сложнейшие заклинания, оттачивать плетения.

На теоретических экзаменах Винстон получил только высшие баллы, но скайрэ Рут'аэр все равно остался им недоволен. Ему пришлось не по вкусу, что его ученик не во всех дисциплинах стал лучшим среди студиозов.

Практические экзамены по обязательным и сложным плетениям, длительным и редким энергоформам, базовым навыкам медитаций и развитию истинного зрения дались Винстону легко. К удовольствию скайрэ Рут'аэра на этот раз первенство его ученика среди всех студиозов было бесспорным. Не менее успешно сдал он и обязательный для гонцов экзамен по плетениям и заклинаниям связи.

Но вот дальше начались неприятности. К ужасу Винстона наставник настоял на том, чтобы юноша сдавал сразу несколько лишних экзаменов, не обязательных для специальности гонца. Если с управлением погодой и лекарскими плетениями проблем у него не возникло, то вот с боевой магией дела обстояли куда хуже.

На этом экзамене традиционно требовали не просто создавать необходимые защитные и атакующие плетения, но и делать это очень быстро. Испытание проводилось прямо на главной площади Конда'аэра при помощи иллюзий и энергоформ, имитирующих настоящие боевые заклинания и плетения. Смотреть за мучениями студиозов со стороны было забавно, и на широких галереях собралось много зрителей.

Когда пришел его черед, Винстон, прихрамывая, вышел в центр площади и замер. В груди перепуганной птицей билось сердце. Каждое громкое слово, каждый смешок, доносившийся с трибун, он воспринимал на свой счет и невольно ежился под сотнями взглядов.