Маркус Хайц - Стражи земель. Доспехи демона

Гномка медленно наклонилась вперед. Сердце ее полнилось ужасом при мысли о том, что она может там увидеть.

В коробке лежали пальцы Занды, от большого до мизинца, разложенные в правильном порядке. На нескольких пальцах были кольца.

— О Враккас! — беспомощно выдохнула Года.

Страх перед завтрашним днем разъедал душу. В следующей коробке будет правая кисть Занды, затем вся рука. Потом — пальцы левой руки. Это чудовище будет отрезать от тела ее дочери кусочек за кусочком.

Перед внутренним взором волшебницы предстала ее искалеченная девочка, от которой остались только окровавленный торс и голова. Года слышала ее крики, ее мольбы и плач. А все потому, что ее мать отказывается убить гнома, который все равно не настоящий Тунгдил.

— Я не могу, — всхлипнула женщина, бросаясь к алтарю. — Не могу позволить моей дочери погибнуть, Враккас! Только не ради подменыша, в правоту которого верят все, кроме меня! — Она посмотрела на враккасиевую статуэтку. — Я должна заключить сделку с врагом. У меня нет выбора…

В дверь затарабанили.

— Госпожа! Госпожа, скорее! Свершилось чудо!

Года, отерев слезы, открыла дверь.

— Госпожа, твоя дочь! — В коридоре, отдуваясь после бега, стоял один из стражников. — Она вернулась! Она ждет тебя у ворот!

— Моя… дочь? — Волшебница посмотрела на коробку с пальцами и бросилась бежать.

Мысли путались, радость захлестнула женщину.

Сама не помня как, она очутилась у южных ворот. И там… стояла Занда!

На девушке была кольчуга, но завязки болтались, словно гномка в спешке набросила доспех. Лицо распухло от побоев, правый рукав рубашки пропитался кровью, каштановые волосы лоснились от грязи. Но Занда улыбалась.

— Доченька! — Года, закрыв глаза, прижала к себе девушку.

Они простояли так несколько мгновений.

— Что он сделал с тобой? — Волшебница заглянула Занде в глаза.

Гномка отвернулась, в глубине зрачков что-то сверкнуло.

— Он бил и унижал меня. Я была в месте, о котором говорил Тунгдил, когда рассказывал о стране по ту сторону Черного Ущелья, — прошептала она, обхватывая себя за плечи. Девушку била мелкая дрожь. — Я не хочу туда возвращаться! — Занда перешла на крик. — Я лучше умру!

Года хотела что-то сказать, но обратила внимание на правую руку дочери. Она ожидала увидеть рану, однако… рука была целой, со всеми пятью пальцами!

Забыв, о чем она хотела спросить, волшебница схватила дочь за руку.

— Как это возможно, Занда? — Пальцы были розовыми, нежными, как у новорожденного.

— Тот, у кого много имен, отрубил мне пальцы, — севшим голосом ответила гномка. — А потом вырастил новые. Это было очень больно, но боль в руке не идет ни в какое сравнение с тем, что мне еще пришлось пережить. — Она пустым взглядом уставилась на пальцы. — Пришлось пережить… — прошептала Занда, пошатнувшись.

— Почему он отпустил тебя? — Года успела подхватить дочь под руку.

— А он и не отпускал. Я сбежала. — У девушки подогнулись ноги.

Мать усадила ее на лавку и приказала принести ей воды.

— Я сбежала. Бежала, бежала, бежала… И сбежала. — Занда не отводила взгляда от руки. — Скорее, дай мне нож! — вдруг завопила она, вытягивая руку вперед. — Это не мои пальцы! Это его пальцы! Это он их вырастил! Они повинуются его воле!

— Успокойся, доченька. — Года обняла девушку, убаюкивая ее, словно младенца. — Ты снова с нами.

— Это его пальцы! — уже тише выдохнула Занда. — Я коснулась ими барьера, и он открылся, пропуская меня, — ровным голосом произнесла она. — Почему барьер открылся? Теперь зло во мне!

И она закричала.

С неожиданной силой оттолкнув мать, Занда выхватила У остолбеневшего от происходящего стражника секиру и отрубила себе пальцы, прежде чем кто-либо успел что-то предпринять.

— Так-то лучше! — возликовала она, топча обрубки и забрызгивая все вокруг кровью.

— Враккас, да она же обезумела! Верни ей рассудок, молю тебя! — в ужасе прошептала Года.

Стражники скрутили сумасшедшую и перевязали ей руку, чтобы гномка не погибла от потери крови. В какой-то момент Занда потеряла сознание, и ее отнесли в комнату. Там мать раздела девушку и омыла ее тело. Увидев следы пыток, Года расплакалась. Слезы гнева и ненависти стекали по ее щекам.

— За то, что он сотворил, я буду пытать его целый солнечный цикл, — пообещала она дочери. — Пускай сам испытает боль, которую причинил тебе.

Вытирая руку Занды, волшебница вдруг замерла от ужаса. Она никогда раньше не замечала, что у ее дочери есть родинка на внутренней стороне запястья. Родинка размером с ноготь, красновато-коричневая, совершенно обычная.

Выпрямившись, Года внимательно посмотрела на лежавшую перед ней гномку. В ее душе зародились сомнения в том, что это действительно ее дитя. Может быть, враг прислал сюда подменыша, двойника Занды? Так, как было и с Тунгдилом?

— Враккас, развей мои подозрения! — в отчаянии взмолилась она. — У Занды всегда была эта родинка! Прошу, дай мне вспомнить это!

Теребя в руках полотенце, волшебница всматривалась в черты гномки, находя все новые несоответствия. У Занды всегда был такой круглый подбородок? Может быть, скулы были выше? А нос? Как раньше выглядел ее нос? Даже форма ее бровей показалась Годе неправильной.

— Нет, — заплакала она. — Это моя дочь! Моя дочь! — Чародейка заставила себя вытереть плечи Занды и укрыла девушку одеялом. — Это она! Я не позволю врагу заманить меня в ловушку. Он хочет посеять сомнения в наших душах и разжечь распри.

В последний раз проверив повязку на руке дочери, гномка встала. Нужно было поговорить со стражниками, выяснить, что творится на равнине вокруг Черного Ущелья.

И все же Годе пришлось пересиливать себя, чтобы поцеловать своего ребенка в лоб.

Проснувшись, Боиндил открыл глаза.

В небесах сияли звезды. Вокруг слышалось тихое похрапывание. И скрип песка — сапоги Слина шаркали по земле. Четвертый дежурил с двумя жадарами, но те не издавали при движении никаких звуков.

В остальном в лагере было тихо.

«Почему же я проснулся?» — удивился Бешеный. Ему показалось, что звезды светят все ярче. Словно в небе вдруг зажглось солнце. Оно светило, но не грело. «Да что такое?»

Ночь будто сменилась днем.

Боиндил видел все вокруг, даже Слина, мочившегося у скалы. Арбалетчик старательно выводил свое имя на песке. С короткими именами это хорошо получалось, а вот слово «Бешеный» так просто не напишешь, не говоря уже о полном имени. Это же сколько воды надо выпить!