Татьяна Устименко - Принц для Сумасшедшей принцессы

– Нас прислала царица! – добавил второй, коричневый дракон.

«А я-то все думала – и куда это пропала наша Ларра? – хмыкнула я. – Кажется, меня ожидает еще одна загадка!»

– Мы доставим к ней вас и ваших друзей! – любезно предложил черный. – Летим, время не ждет.

Сдав детей под бдительный надзор чернокожего воина и занимая место на драконьей спине, я ощутила необъяснимый прилив радостного предчувствия, наверно вызванный безотчетным упованием на обещание Аолы. Жизнь состоит из непрерывного чередования черных и белых полос, даже самая широкая из которых когда-нибудь да заканчивается. И сейчас мне очень захотелось верить в то, что долгая череда моих неудач наконец-то миновала, навсегда оставшись в прошлом.

Драконы приземлились на ту самую площадку, которую мы с Эткином некогда приспособили для своих пикников и где провели немало приятных минут. Вспомнив покинувшего нас друга, мы разом поскучнели, а Ланс – так и вовсе подозрительно зашмыгал носом, отворачиваясь и украдкой вытирая повлажневшие веки. Наши любезные провожатые наотрез отказались последовать за нами в пещеру, но их помощь и не требовалась – я отлично помнила дорогу и могла даже с закрытыми глазами отыскать уютное драконье убежище, в течение нескольких зимних месяцев успешно заменявшее мне дом. Вспомнив нежную опеку друга и его забавные ужимки, я помрачнела, мысленно кляня привередливую судьбу, обладающую слишком пристрастной разборчивостью в отношении своих жертв, а потому в первую очередь забирающую самых достойных. Однажды мне довелось прочитать весьма умную фразу, гласившую: лучшие – умирают молодыми. И в этих словах крылась горькая правда – ведь наиболее храбрые и дерзкие из нас не имеют возможности дожить до преклонного возраста, еще в расцвете лет сложив свои буйные головы в какой-нибудь очередной битве со злом. Все самое прекрасное, что только существует на земле: любовь, удача, мирное небо, улыбка ребенка, избушка на лесной полянке, вызревающий в поле хлеб, – все это оплачено неисчислимыми жизнями известных, а подчас – оставшихся безымянными героев, отлично понимавших, за что и во имя чего стоит умирать. И так же, как они, я верила – не бывает напрасных смертей, а любая безвозмездно отданная жизнь в итоге все равно принесет в мир добро и окупится сторицей. Я верила в людей. А иначе – зачем еще стоит жить?

У входа в пещеру нас встретила белая драконица Ларра. Увидев меня, она радостно всплеснула крыльями, склонила гибкую шею и прижалась к моему плечу прохладной чешуйчатой щекой. Ее красивые глаза светились от волнения и предвкушения чего-то необычного, невольно заряжая меня особым блаженным предчувствием – счастье совсем рядом, стоит только протянуть руку и прикоснуться, стоит лишь впустить его в свое сердце и поверить в…

– Ульрика, скажи честно, ты веришь в чудеса? – проникновенно спросила драконья царица, правильно расшифровав выражение моего лица и угадав мысли.

Я ненадолго задумалась. А верила ли я в чудеса на самом деле? С одной стороны, многое из случившегося со мной другим словом и не назовешь, а с другой – самого желанного чуда в моей жизни так и не состоялось. И все-таки…

– Верю! – убежденно произнесла я. – Я верую в торжество добра и наше светлое будущее. Верю в надежную руку друга и в прозрение врагов, еще имеющих шанс встать на путь исправления. А также верю в то, что все наши потери и беды были не напрасны.

Ларра одобрительно улыбнулась, безоговорочно соглашаясь с моими словами:

– Тогда я твердо убеждена, что ожидаемое нами чудо – произойдет! Мы это заслужили, – указала она лапой на пещеру, словно приглашая нас войти внутрь, – а он – тем более…

Не смея послушаться своего трепетно замершего сердца, но желая немедленно получить исчерпывающий ответ на все терзающие нас невысказанные вопросы, мы шагнули в убежище последнего дракона, оставшись без коего мир утратил слишком многое, привносившее в его грубые дни едва уловимое очарование волшебной сказки. В углу огромной пещеры тускло отсвечивала громадная куча золота, поднимающаяся до потолка и завещанная мне Эткином. Но отнюдь не она стала наиболее ценным кладом, упрятанным в недрах Гномьих гор. А увидев то единственное, настоящее сокровище, которое и оберегала Ларра, я потрясенно вскрикнула и чуть не расплакалась…

Это было драконье яйцо, удобно угнездившееся на устилающем пол песке, покрытое золотистой скорлупой и по величине не уступающее моему росту. Идеально овальное по форме, оно светилось теплым звездным светом, казалось исходящим от его содержимого, и иногда – слегка покачивалось. Я пораженно повернулась к Ларре:

– Но как? Одна лишь ночь…

Драконица смешливо фыркнула:

– И это говоришь ты? – Она лукаво подмигнула. – А разве твой собственный сын не стал также плодом первой ночи любви?

Я благодарно погладила ее по когтю:

– Эткин знал об этом изначально?

– Мы оба это знали, – просто ответила царица, – и очень надеялись на то, что наше дитя окажется именно сыном…

– Почему?

– Потому что высшие драконы устроены таким образом, что сознание и душа погибшего родителя передаются к его наследнику, но лишь в том случае, если их пол совпадет…

– Так, значит, он?.. – обалдевший Ланс ткнул пальцем в сторону яйца, – в курсе всего, что знал и испытал Эткин?

– Да, если новорожденный окажется мальчиком, – подтвердила Ларра.

– Как бы ты хотела его назвать? – спросила я, прикасаясь к гладкой скорлупе. – Мне случалось читать в различных манускриптах, будто цвет яйца всегда напрямую зависит от будущей окраски вылупляющегося из нее дракона…

– Это верно! – подтвердил умник Марвин.

– Я полагала, ты сама захочешь выбрать для него имя, – словно преподнося мне бесценный подарок, тихонько промолвила царица. – Ведь имя таит в себе частицу нашего истинного предназначения!

Я вновь притронулась к твердой оболочке, скрывающей еще не пробудившегося к жизни наследника Эткина. Я не сомневалась – судьба подарила ему сына. И внезапно в моей памяти воскресло давнее видение, посетившее меня на горе Ранмир: парящий под облаками золотой дракон, могучий и прекрасный, несущий на своей спине смеющегося мальчугана с развевающимися двухцветными локонами. Теперь я узнала в этом мальчике своего сына Люцифера, а дракон…

– Я назову его Элларом – «Первым среди равных»! – сообщила я выжидательно притихшим друзьям. – Я уверена – он станет следующим повелителем драконов, по справедливости унаследовавшим лучшие качества своего великого отца. Эллар! – Я призывно стукнула по скорлупе и неожиданно ощутила ответный удар, идущий из глубины яйца…