Александр Годов - Я не умру

— Сегодня я умру, учитель, — сказал я и раздвинул губы в слабом подобии улыбки.

— Не говорите ерунды, владыка, — ответил Гуфран и принялся возиться с панцирем. — С нами боги. Вот увидите: дагулы не допустят гибели истинного правителя Мезармоута. Лучше не двигайтесь и дайте мне сделать свое дело. Пальцы совсем не слушаются меня, но натянуть ремешки смогу. И позвольте мне сегодня быть с вами!

Надев тяжелый черный панцирь, я отрицательно замотал головой.

— Нет, Гуфран. Ты останешься. Тебе уже и так досталось.

— Я либо пойду с вами, либо зарежу себя.

Большие костяные двери распахнулись и, громыхая доспехами, в покои ввалился палангай. Под тяжелым шлемом виднелся бледный овал лица, глубокие тени лежали под глазами. Бедняга был напуган, словно увидел самого Юзона.

— Ваше Величество! — воскликнул он и рухнул на колени передо мной. В огромном зале его голос звучал слабо и гнусаво. — В город вошли лжепророки! Они во главе с Гектором направляются к особняку! Что прикажете делать?

Я выжидающе взглянул на Гуфрана. Сердце тяжело билось в груди. Захотелось пить. Всё бы отдал за глоток чистой и холодной воды. И как люди живут в Юменте?

Проведя указательным пальцем по линии шрама, мастер хмуро уставился на пол.

— Мы должны идти к колонне перехода, — сказал он.

— И оставим людей умирать в Юменте? — спросил я, натягивая пояс с двумя длинными мечами. — К тому же мы не успеем: Гектор наверняка предугадал подобный ход. Поэтому собирайся быстрее и пойдем встретим врагов как подобает. Сегодня нас ждет смерть героев!

— Владыка…

Я вскинул руку, призывая мастера замолчать. Тот лишь тяжело вздохнул, подошел к своей кровати и вытащил из-под нее спрятанный гладиус в простых кожаных ножнах. Руки учителя дрожали, пот крупными градинами скатывался с лица.

— Я готов, — сказал он. — Доспехи мне не нужны.

Кивнув Гуфрану, повелел палангаю двигаться во двор. Надеюсь, по пути натолкнусь на старейшину или, по крайней мере, Димир ждет меня уже с охраной. Наши шаги гулким эхом отражались от малахитовых плит, бились о стены и потолок и расползались по коридору. Я следовал за простым солдатом, пытаясь понять, о чем бедняга размышляет. Вряд ли он верит в мою победу. После битвы у ворот копателей абсолютно разрушены иллюзии касательно непобедимости Безымянного Короля. Да и какой я богочеловек? Так, несчастный оскобленный урод, чья судьба — всю жизнь плясать под дудку старейшин.

Интересно: если сейчас рассказать Гуфрану, что я не смог даже поднять меч против Пророка, то он будет и дальше верить в меня? Сомневаюсь.

За очередным поворотом коридора увидел Мору и остолбенел. Испачканная с ног до головы кровью она брела к нам, словно богиня Кулда, сошедшая с горельефов храма. Её шатало из стороны в сторону, казалось, что вот-вот она упадет.

Оттолкнув замешкавшегося палангая, я подбежал к девушке и помог сесть на пол. Руки тотчас окрасились алым, в ноздри ударил мерзкий кислый запах. Бедняжка крепко сжимала в руках трость и тихонько плакала. Смахнув слезы с её глаз, спросил:

— Что случилось?

Она словно очнулась от дремы: бросила испуганный взгляд сначала на меня, затем — на мастера Гуфрана и затряслась.

— Всё хорошо, всё позади, — подбадривал я. — Теперь ты со мной, и никто не сможет обидеть тебя.

— Лжепророк… — выдавила Мора, посмотрела на трость, словно впервые увидела, и с отвращением её отбросила. — Старейшина Димир пригласил меня и лекаря Сертора в свои покои, дабы что-то обсудить. Мы… мы…

Она тяжело задышала.

— Что произошло дальше? — пробормотал мастер Гуфран.

— Мы… Я… Я хотела сесть в кресло, когда в комнату через окно ворвался лжепророк. — В широко распахнутых глазах Моры заблестели слезы, голос зазвучал резче. — Он вырвал мою… мою трость, ударил старейшину Димира, затем выхватил кинжал и перерезал горло лекарю… Я потеряла сознание… А когда очнулась, то… то… — Девушка ладонями закрыла глаза. — Лжепророк воткнул в грудь старейшины кинжал.

Брови удивленно поползли вверх. Вот отчего погасли все жар-камни! Один из убийц Гектора расправился с Димиром, дабы в темноте вероотступникам удалось пройти к особняку незамеченными.

— Ты можешь идти, Мора? — спросил я. — Мы покидаем особняк Ноксов.

— Не знаю, нога болит, — сказала она, всхлипнув. Затем приподняла подол калазариса.

По линии её бедра тянулся кровоточащий рубец. Я коснулся кожи чуть выше его, дабы осмотреть всё. Вроде ничего серьезного — простая царапина, хоть и глубокая. Поднял трость и протянул девушке.

— Еще раны есть?

— Нет…

— Тогда пойдем. Времени мало.

— На особняк напали лжепророки? — бросила Мора и закрыла глаза, пытаясь справиться с эмоциями.

— Да.

Обхватив её за талию, помог подняться. Махнул рукой палангаю, чтобы тот повел во двор. Странно, но внутри меня словно все вымерло. Не чувствовал больше ни страха, ни злости. Хотелось, чтобы всё побыстрее закончилось. Придерживая Мору, я оглядывался по сторонам не в силах поверить, что последним моим пристанищем стал дом врага. Свою смерть представлял иначе: казалось, умру дряхлым, выжившим из ума стариком в королевском замке…

Возможно, гибель от меча врага не так уж и плоха. Но кто будет править Мезармоутом? Гектор? Народ не примет его, как и старейшины.

Спустившись по широкой и длинной мраморной лестнице, мы оказались у распахнутых костяных дверей, ведущих во двор. Солдаты Марциала вместе с выжившими после сражения у ворот копателей палангаями построились квадратом, приготовившись отражать натиск врага. Как только я ступил на разгоряченный песок, воины расступились, давая мне, мастеру Гуфрану и Море место в центре строя. В ноздри ударил запах мужского пота.

Я тяжело вздохнул, прошептал молитву дагулам и попытался запомнить свой последний анимам. Вдалеке высилась колонна перехода, колко поблескивал её черный гранит в свете расставленных по всему Нижнему Городу жар-камней; от легкого моего движения скрипели ремешки на доспехе; хрустел под ногами серый песок. Обычный анимам. По крайней мере, не хуже остальных, чтобы умереть.

Я коснулся ладонями рукоятей длинных мечей. Давай же. Не будь трусом. Страх вновь навалился на меня, принялся копошиться в кишках. Кого обманываю? Не хочу подыхать. Нет, не так. Боюсь смерти до дрожи в коленках.

— Построиться! — закричал я. Голос зазвучал глухо и хрипло, как у старика.

Воины сомкнулись вокруг меня, учителя и Моры. По центру всех сторон колонны встали старейшины, в руках каждый из них держал ярко полыхавшие жар-камни. Без Димира будет сложно, но, думаю, справлюсь. Странно, что лжепророки не перерезали сразу всех служителей дагулов.