Песок Пустоты. Проклятие древней крови (СИ) - Яанг Р

— Господин жрец, я так рада! Для меня это такая честь! — Индрид низко поклонилась вошедшему гостю, так, что темный кружевной чепец чуть не слетел с ее крошечной головы. — Тут немного грязновато, в последнее время на меня свалилось столько забот, — она смахнула с глаз набегающие слезы. — Ох, простите меня… Феррира, иди поприветствуй дядю!

Какое-то время девочка молча хлопала своими большими голубыми глазами, как вдруг, ее лицо озарила радостная улыбка.

— Па-апе!! — она хотела было броситься к Кигану с объятиями, но мать поспешно поймала ее и усадила к себе на руки.

— Нет, Ферри, это не папа, это не он, — шептала Индрид, скорее больше для себя, чем для своей крохи-дочери.

— Наверное все дело в моей изумрудной мантии, — извинившись, жрец поспешил пройти мимо расчувствовавшейся женщины в пропахшую благовониями гостиную. — Я подожду вас там, если можно.

— Конечно, конечно, ох, как же неловко. Простите мою дочурку.

Комната оказалась обставлена весьма скромно, но, тем не менее, она не была лишена своего шарма, который, как правило, присущ тем домам, где обитают замужние женщины. Свежие цветы на столе и на окнах, начисто протертая пыль, незамысловатые статуэтки и книги, по своему наполнению, подходящие скорее для легкого вечернего чтива, чем для каких-то более серьезных дел.

Киган с интересом осматривал маленький дом, который так сильно отличался от его личных покоев в стенах магистериума. А ведь было время, когда и он мечтал о чем-то подобном: желал тихой уютной жизни, вдали от столиц, работая в местной аптеке или же в продовольственной лавке. Ему тогда было четырнадцать, и его сердце переполняли мечтания. Киган крайне стыдился того, что ему приходилось волочить свое существование простым бродяжным артистом, впрочем, как и его родителям. Но был один человек, которому, казалось бы, было совершенно все равно и на его происхождение, и на то, что в кошельке у юноши не было ни одной не краденой монеты.

— Обещаю, завтра я обязательно поговорю с твоим отцом! — Киган лежал в просторной лодке, что украл на днях у одного незадачливого рыбака, хотя слово «украл» тут скорее слишком, ведь юноша собирался вернуть ее, как только пройдут эти теплые солнечные дни.

Ему до чертиков надоело ютиться на сырых заброшенных чердаках или же в грязных сараях, наполненными различными жужжащими тварями, хотя его возлюбленной Ценни до этого не было никакого дела. «Главное, что мы с тобой вместе», — повторяла она, блаженствуя на его горячем плече.

— Не думаю, что из этого выйдет что-то хорошее, — девушка с грустью взглянула на красивого черноволосого юношу, который с такой нежностью сжимал ее руку в своей.

— Но я просто обязан попытаться, — его темные глаза яростно блеснули. — Твой отец добрый человек, и мне не нравится то, что мы его так жестоко обманываем.

— Обманываем? — Ценни задорно хихикнула. — Мы просто не говорим ему всей правды.

— Но прошло уже больше года, — Киган со злобой сжал зубы, вспоминая то время, когда ему и остальной его труппе приходилось покидать шумный город и оставлять здесь Ценни совсем одну. Всякий раз юноше стоило немалых усилий убедить своих родителей вернуться обратно в Ярмал, чтобы дать еще хотя бы парочку представлений.

Естественно сам он по прибытию никогда в них не участвовал. Он со всех ног мчался к знакомому ему дому, чтобы иметь возможность увидеть Ценни и поскорее прижать ее к себе.

— Ты видел моего отца, как и мою мать. Если они узнают, то придут в ярость и навсегда запретят нам видеться!

— Тогда я заставлю их передумать, — резко ответил тот.

— Но как?! — девушка чуть отпрянула, заставив рыбацкую лодку раскачиваться на легких волнах.

— Не знаю, — Киган устало вздохнул. — Пока еще не знаю.

Жаркое полуденное солнце быстро напекало им головы, поначалу влюбленные хотели отъехать вглубь заросшего илом пруда, но гребля им почти сразу же надоела, и вскоре они предпочли заняться более интересными делами. Теперь же, уставшие и разгоряченные, они сидели в лодке, имея, наконец, возможность спокойно поговорить. Ведь до этого мысль о недавней разлуке была единственной, что забивала им молодые сердца.

Чтобы прийти сюда Ценни вновь соврала родителям, будто бы идет с подругами примерять выходные платья, ну а тем солгала на счет резко разыгравшийся мигрени. Обычно девушке без труда верили, ибо свою роль она играла не хуже любой бродячей актрисы. Киган был восхищен ее талантом, но еще сильнее ее необычайной красотой: стройная, с длинными волнистыми волосами, она напоминала ему тех сказочных героинь, от которых рыцари сходили с ума и в последствии совершали все эти немыслимые подвиги, вроде убийства драконов или ловли огромных великанов.

Киган однажды увидел ее, смотрящую на их представление и хлопающую в ладони, казалось бы, чуть громче всех остальных. Ему сейчас стыдно, но в тот роковой день, он всюду следовал за ней и за ее подругами попятам. После Ценни созналась, что почти сразу заметила его, и ей стало любопытно, чего от них может хотеть этот странный черноволосый мальчик, который совсем недавно играл на уличной сцене убитого ядовитой стрелой несчастного принца.

— А хочешь, я сама поговорю со своими родителями? — в задумчивости, девушка начала наматывать волнистый локон на палец, она знала, что Кигану нравятся ее длинные золотистые волосы и всякий раз Ценни старалась продемонстрировать их во всей красе.

— Это должен сделать именно я, — пробурчал тот, с силой опустив весла обратно на воду.

— Отец не станет тебя слушать. Нет! Он даже за порог тебя не пустит! А если еще решит вызвать стражу…

— Мне главное добиться с ним встречи, ну, а после я, — начав говорить это, юноша слегка покраснел. — Я расскажу ему, как сильно мы любим друг друга, и что если он хочет увидеть свою единственную дочь счастливой, так пусть разрешит этот брак.

— Мой вороненок, — Ценни ласково приблизилась к нему.

— Не называй меня так, — и тем не менее, Киган крепко обнял ее, вдохнув полной грудью запах чистых надушенных волос. — Мой настоящий отец не какой-то там бродяжный артист. Вполне возможно, что в будущем я могу оказаться сыном какого-нибудь барона или даже графа. Тогда твои родители не посмеют мне отказать.

— Может, в таком случае, мне сразу стоит обращаться к вам «милорд»? — Ценни широко улыбнулась, и юноша не смог удержаться, чтобы не поцеловать ее пухлый алый рот.

Лодка, едва движимая волнами, казалось бы, отделяла влюбленных от всего остального мира. Где-то там, за редким пролеском, виднелся печной серый дым и слышалось ржание лошадей, запряженных в нагруженные телеги. Ярмал даже у самых своих городских стен был достаточно шумным и многолюдным городом. Киган с удовольствием бы уехал отсюда, если бы можно было забрать с собой Ценни.

— Есть кое-что еще важное, что мне хотелось бы сказать тебе прямо сейчас, — проговорил юноша после недолгой паузы.

— И что же?

— Я собираюсь поступить в магистериум и стать золотым жрецом.

— Что?! Ты серьезно? — девушка принялась радостно хлопать в ладоши, будто бы она снова была на уличном представлении, но вскоре ее счастливая улыбка померкла. — Но…это же невозможно.

— Возможно.

Киган давно уже искал различные способы, чтобы оставить свою бродяжную жизнь позади. Естественно шанс найти настоящего отца, да еще и ожидать, что он окажется богатым лордом — был слишком ничтожен. Поэтому, юноша, впрочем, как и всегда, решил положиться только на собственные силы.

Благодаря бесконечным историям своей бабушки: о жрецах, о Пыли, о первородной энергии и о силе Древних, Киган действительно заинтересовался тем, чтобы освоить эту нелегкую профессию. Да, всем известно, что попасть в магистериум может далеко не каждый: для начала нужно успешно сдать вступительные экзамены, а также заплатить немалый студенческий взнос, стоимость которого с каждым новым триместром меняется, в зависимости от того, насколько успешны твои показатели, как в учебе, так и в трудовой практике.