Алсана Злолотце - Линия Между

Лэо смотрел и смотрел, пока не заболели глаза, но различить среди приближающихся женскую фигуру так и не смог. Может, это ошибка? Мало ли где могли задержаться Таисс с отрядом, мало ли кто мог приехать со стороны эльфийского замка, мало ли…

Ум продолжал создавать все новые предложения, невозможные, успокаивающие, но сердце уже точно знало: идущий впереди конь — Дикий. А всадник на нем — ар-принц Велемир. Один.

Руки сами положили гитару на стол. Совсем как тогда, когда он узнал о гибели Иссилены.

Ноги подняли тело, повели к двери. Совсем как тогда…

Губы еле слышно шепнули «Неправда!» Совсем как тогда…

А дальше понеслись ступени, повороты, вертикальные зрачки бойниц. Ну кто придумал эти бесконечные винтовые лестницы, узкие двери, тяжелую калитку в человеческий, а не эльфийский рост?! Кто разрешил двум лоботрясам праздно грызть семечки, когда нужно открывать ворота, впускать королевского сына?!

Вьюга еще на пороге башни больно стеганула по лицу, но Лэо не заметил. Рявкнул на стражников, как будто имел право, изо всех мил толкнул окованную широкими полосами дверцу. Рядом незаметно оказался Малявка.

И оба их взгляда метались от одного лица к другому, пытаясь отыскать…

— Велен?! — отчаяние плеснуло через край. И уже куда глуше: — Велемир?

Маг остановился, почти сбив менестреля с ног. Не глядя ни на кого спешился, бросил эльфу поводья, шагнул мимо.

— Не трогай его, — шепнул подоспевший граф. — Он такой с самого храма. Не трогай.

— А Таисс? — с мольбой в голосе уточнил Лэо.

— Таисс… — горький вздох сказал все еще до того, как с губ сорвалось страшное: — Погибла она. Там.

— Но… — менестрель отступил на шаг. — Это же… невозможно…

Дикий угрожающе всхрапнул и поднялся на дыбы, вырывая у эльфа повод. Мар с отвагой героя-самоубийцы повис на ремне, сползая с седла на землю.

— Спокойно, Дикий! — заорал он, пытаясь удержать коня, пока не среагировали гвардейцы. Те сработали быстро: при себе ар-принц тугодумов не держал, да и многодневный опыт сказался. Животное слаженно и осторожно скрутили магией и совместными усилиями четырех рук повели к воротам.

— Они оба будто с ума сошли, — пожаловался граф, растирая руку. — Что конь, что Велен. Только друг с другом общий язык и находят…

Но Лэо уже не слушал его. Он как зачарованный смотрел на багровые лепестки горьчцев, которые ар-принц на ходу сорвал, растер и бросил в снег.

Мелодия зазвучала снова. Та же, но как будто и не та. Ее пронзительности и чистота теперь ранили, мучили, растили в груди шершавый комок.

Эльф развернулся и бросился в ворота, по улицам, ко дворцу. Снег бил в спину, расстегнутая куртка хлопала по бокам, шарф плескался следом. Быстрее, быстрее! Не за музыкой, а прочь от нее.

Его не остановили, не напомнили о приличиях. Мрамор отразил шаги, усилил, разбросал по стенам и потолку. А в спину менестрелю жестокой, злой насмешкой грянули скрипки. Лэо затормозил, как будто споткнулся. Поднял голову, медленно обернулся. Нет, ветер не распахнул окна, воет только в ушах, в голове, в сердце. И служанка наверняка не слышит рыданий смычков. Задыхаясь, эльф взмахом руки подозвал девчонку.

— Мне нужна Дана, менестрелька! И много нотной бумаги! Слышала, много!

Та вроде как собиралась растечься в восторгах и комплиментах живой легенде, но ойкнула и бросилась у выходу, заметив на щеках Золотого Голоса Ардары дорожки слез.

Мар до боли сжал кулаки. Еще один страдающий, за которым теперь понадобится глаз да глаз. Единственный вменяемый человек, который мог бы помочь графу разобраться со всеми навалившимися проблемами, был, мягко говоря, не в лучшей форме. А если серьезно, то королевич Рэмиар едва не падал с ног от головокружения и приступов тошноты, да к тому же с ума сходил от беспокойства за невесту. Что ж, остается надеяться, что он в Аргенте все-таки не выпустит ситуацию из-под контроля.

А здесь… Да, здесь Дерлесский остался один. Придется делать вид, будто у него от рождения две дюжины глаз, три дюжины рук и способность делать дюжину дел одновременно.

— Нам нужно отправить Рэма в Рощи, — то ли самому себе, то ли подошедшему вампиру сказал Мар. — И вернуть Янку, здесь она нужнее. А Малявка где?.. Арлес? Арлес, ты куда?

Отлично. Все в печали, никому до графа дела нет. Может, запереть их всех в одной комнате, чтобы не разбегались? Не придется ловить по всему Лимару…

Но он почти сразу же отбросил эти ворчащие, недовольные мысли. Опят подсказывал? Стоит только окунуться в привычный круговорот дворцовых дел — и станет легче.

Мастер Эве появился как обычно: неожиданно и неотвратимо. Сделал два шага по засыпанной снегом клумбе, остановился уже на чистой дорожке, отряхнул подол теплого плаща — и вот уже Арлесу показалось, что старый вампир прожил тут всю свою жизнь.

Он не сказал ни слова, только провел ладонью перед посеревшим лицом бывшего ученика, заглянул в глаза и нахмурился.

— Где мальчик?

— Кто? — опешил клыкастый.

— Принц, — терпеливо уточнил мастер.

— Синмар? А зачем он вам? — соображалось Арлесу тяжело. Частично из-за усилий, которые потребовались для вызова учителя, частично — из-за все еще ощутимых отголосков боли.

— Какой еще Синмар? Дались мне человеческие игры! — терпения в голосе вампира поубавилось. — Велемир где?

— В храме. Там… Он пытается вернуть ее… — Арлес сбился и понизил голос: — как вы думаете, у него получится?

Мастер пожал плечами.

— Откуда я знаю?

— А вы можете помочь?

— Мальчик мой, — нараспев проговорил Эве, и голос его был угрожающе мягок, — за все те годы, которые я пытался заставить твою маленькую голову думать, ты хоть раз замечал, чтобы я практиковал сбрасывание мертвых с заслуженных ими небес?

— Нет… — молодой вампир опустил голову.

— Тогда почему ты задаешь мне такие глупые вопросы?

«Потому что мне очень хочется, чтобы у него получилось», — подумал Арлес. А потом, совершенно неожиданно для себя, повторил это вслух.

— Ну, — мастер Эве невозмутимо склонил голову набок. — Для него она не умерла.

Тут он наконец заметил бушующую вокруг непогоду. Заметил, недовольно сдвинул брови, укоризненно взглянул на небо… И ветер стих! Снежинки неподвижно замерли в воздухе, а потом начали медленное и плавное кружение.

— Покажи мне, где храм, — приказал мастер бывшему ученику.

Девчонка попалась смышленая: несмотря на то, что Дану Капельный Голос упомянул до бумаги, листы принесла первыми. Сначала Лэо пытался усидеть за столом, но музыка терпеть не могла размеренности и порядка. Отрывки прыгали, наскакивали друг на друга, вываливались за пределы нотного стана, сновали вокруг.