Елена Лобанова - Предел

— А Нэрниса… обнять?

— Само собой — да. Но Даэрос… — Элермэ мечтательно закатила глаза.

— Довольно! Луна почти взошла. Нам пора уходить. Тем более, что у меня есть дело: огромный выползень. И я мечтаю с ним познакомиться поближе. Скоро я с ним обниматьсссся буду. — Амалирос рассвирепел. Он не терпел поражений. Нигде и никак. Тем более — не привык, чтобы его с кем-то сравнивали, да еще не в его, Повелителя, пользу. С одной стороны, ему было абсолютно все равно, как там эта Светлая и с кем будет обниматься, но такие восхваления выводили его из себя даже быстрее, чем нахальные подданные и брошенные кольца.

Видимо поэтому он и согласился на не совсем хорошее предложение. Не совсем хорошее — для нежной Девы.

— А… можно я с Вами пойду? Я хочу посмотреть на выползня вблизи. Он же за решеткой? Мне интересно, насколько они разумны. Не уверена, что смогу ощутить это в Ваших Подземных Чертогах, но все же… — Элермэ не так уж и хотела посмотреть на выползня. О том, чтобы пробиться в его сознание, там, на нижних уровнях, не могло быть и речи. Себе дороже. Но она все-таки понимала, что слишком далеко заступила за ту черту в общении с Повелителем, через которую переходить было вообще нельзя. Амалирос оказался донельзя самовлюбленным. И по этому Повелительскому самолюбию она только что прошлась и немилосердно. Для Девы — допустимо. Для Посланницы — ни в коем случае. — Покорнейше прошу позволить…

Словом «покорнейше» Повелитель остался доволен. И хотя он обозвал про себя Вестницу «голенастой цаплей», все-таки решил вознаградить её незабываемым зрелищем: пусть почувствует всю мощь зверя. Того, которого он потом придушит. Может, когда Светлая посмотрит, как змееящер полощет хвостом, то поймет, сколько и где надо ума, чтобы победить такую тварь вручную. Без Силы. И еще он решил, что Даэроса все-таки надо отправить на дно Чаши — хотя бы посмотреть на выдержку. А в случае нужды спасти и привязать долгом жизни. Такой вариант был ничем не хуже Брачного Союза.

— Ну, если Вы не боитесь… Все-таки возьмите настойку. Вдруг пригодится. И путь к Чаше — не близкий. Ар Минэль, идите сюда. Картины Великого Нальиса отнести в Лазурный зал и охранять. Отвечаете своей головой! Таких голов, как Ваша — много, а шедевры — уникальны. Несите нежно, аккуратно, в покрывале. Исссполнять! — Даже не рассчитывая на схватку, Амалирос к ней готовился и впадал в буйство по привычке.

Путь, и правда, оказался не близким. Одно дело — идти вниз с Исильмэ, болтая о вышивках на детских платьях, и совсем другое — с шипящем Повелителем. Было не совсем понятно: то ли он сейчас завоет, то ли каменную стенку укусит. Настойка оказалась не лишней. Темный несся вниз по лестнице, спешил по коридорам, временами поджидая свою спутницу. Поэтому спутница имела возможность взбодриться, оказавшись вне видимости за поворотом.

Амалирос прекрасно понимал, что означает тихое бульканье и внутренне ликовал: «Светлая Немощь» пила для храбрости. Если бы Элермэ обладала слухом Темных и слышала как их Повелитель шипит: «Сейчас мы посссмотрим, как у тебя лепестки свернутся и завянут. Обратно поползешшшь с выражением полного почитания на бледном личике! Сейчас мы тебе покажем, что такое настоящий выползень», она бы наверняка побежала в обратном направлении.

Чаша поразила её своими размерами. Сверху грандиозное сооружение смотрелось совсем не так. А вот снизу! Вестница представила себе, что все скамьи заняты Темными, и это показалось ей даже страшнее выползня. Элермэ приложилась к изящной серебряной фляжечке, уже не заботясь о том, видит её кто-нибудь или нет. Багрянка текла огнем по жилам и рождала ощущение полной бесшабашности. Поэтому на Амалироса уставились серые почти до прозрачности и полные решимости глаза. Багрянка вместе с испугом давала порой потрясающий эффект:

— И где эта ящерка?

— Ой, какая прелесссть! Ящерка! — Темного даже посетила нехорошая мысль — попросить кого-нибудь двинуть решетку вверх. Чуть-чуть. Только чтобы посмотреть с какой скоростью Светлые девы умеют бегать.

За воротами, ведущими в подземелье зверятни бушевал выползень. Сильнейшие Открывающие гнали его наверх, давили Силой, оставаясь за клеткой прохода.

Амалирос не стал ждать помощников и сам распахнул тяжелые дубовые ворота. Картинно — одним движением. За воротами переливалась нефралевая решетка. Грохот нарастал. Послышалось злобное шипение. Выползень шел, подгоняемый Силой, злой, не кормленный, только недавно оказавшийся в застенке — сама ярость Подгорного мира.

Амалирос скрестил руки и с ухмылкой смотрел на Светлую. Фляжка тихо булькнула в последний раз. Больше ей спасаться было нечем. Повелитель Темных повел рукой в сторону решетки:

— Позвольте представить Вам, Отважнейшая: Выползень — гроза пещер и гротов, страх проходов и по общему мнению моих подданных — мое второе «я»! Хорош, да? Будете пытаться оценить его разумность? — Тварь извивалась у самой решетки, сверкая бледно-розовыми, незрячими глазами. — Выползень, позволь представить тебе нашу гостью…

Он бы еще много чего придумал, чтобы уязвить Светлую почитательницу малознакомых братьев, но в этот момент несокрушимая нефралевая решетка дрогнула и вывалилась на дно чаши. Выползень, в отличие от своих пригибавшихся перед атакой собратьев, получил полную свободу и немедленно ей воспользовался.

Амалирос, отшвыривая одной рукой Посланницу, действовал, как дорвавшийся до вялой курицы молодой лис — глупо и безрассудно. Женщины, как оказалось, зло — вообще, а не только на кораблях, в войсках и в некоторых других местах. Ему ничего не стоило прибить тварь Силой. Но не за тем же он сюда привел наивную Светлую, чтобы бездарно загубить такого здоровенного зверя!

Повелитель Темных, уже почти третий день находившийся в нетипичном расположении духа, вконец разошелся. О Светлой он думал лишь краем сознания, учитывая тот сектор дна Чаши, в который не следовало пускать зверя. В остальном — Амалирос Ар Ниэль Арк Каэль наслаждался собственной непобедимостью и страшной могучестью: для пущего эффекта навесил одним точным броском свой плащ на морду ящера и дважды ушел от хвоста, раздеваясь. Поигрывая мышцами голого торса, прошелся в опасной близости от лап. Вспомнил, что он терпеть не мог это масло и давно собирался попробовать без него. И попробовал.

Выползень в последний раз тряхнул головой, сбросил с себя тряпку и прыгнул.

Элермэ прижалась к покатой стене и поняла свою главную задачу — не сходить с места. Огромная тварь яростно лупила хвостом, высекая из пола гранитное крошево целыми фонтанами. Если бы не нереальность этого кошмара, в который Элермэ с трудом верила, да не потрясающая по крепости и эффекту настойка, она замерла бы как мышь перед змеей и забыла, как дышать и думать. Но картину ужаса портил наглый Темный, который радостно хохотал, уворачиваясь от выползня. Он играл с ним, доводя животное до крайней степени бешенства.