Стивен Дональдсон - Появляется всадник

Его рот прижался к ее соскам, заставляя их напрячься, дразня их. В то же самое время его рука пробиралась в штанах Теризы к тому месту между ногами, которого мог касаться лишь Джерадин. Его пальцы дразнили ее там, словно Эремис верил, что таким образом ее можно совратить.

Но в глубине сознания она представляла, как он умрет.

Когда он потянул штаны с ее бедер, она снова начала защищаться. Ее глаза постепенно привыкли к темноте — к тому же в комнате не было совершенно темно. Лучи света из неплотно закрытого окна в стене над ней пронизывали воздух. Голова Эремиса была более темным пятном, склонившимся над ней. Ее груди заныли. Она не могла сражаться с ним физически. Но она могла сражаться.

Он не завязал ей рот, и Териза сказала:

— Гилбур думает, что король Джойс — трус, но вы не согласны с ним. — Ее тон должен был предостеречь Эремиса; она была в недостаточно отчаянном положении, недостаточно напугана, чтобы сдаться. —

Почему?

— Потому что, моя сладчайшая леди… — он был слишком переполнен торжеством, чтобы отказаться ответить, — вы сами предали его мне.

Она почувствовала, как он скалится в темноте.

— Я мог бы поверить, что он трус, или дурак, или безумец. Но когда Леббик бросил вас в подземелье, вы открыли мне глаза. В то время как я ничего не подозревал, вы показали: король Джойс понимает, что делает — и делает все это сознательно.

Душа Теризы сжалась от этой мысли; но она заставила свое тело расслабиться.

— Это открытие сподвигло меня пересмотреть свои планы и принять во внимание, что, может быть, он сам расставляет ловушку. Если бы мне пришлось ждать дольше доказательств, если бы Квилон не выдал себя и Джойса, освобождая вас, я мог бы оказаться в трудном положении. Но вы… — Эремис безжалостно дразнил ее пальцами, заставляя трепетать, — дали мне время подготовить свою ловушку — подготовить похищение королевы Мадин, подрыть почву под королем Джойсом как раз в тот момент, когда я приготовился к контратаке.

Во всем этом помогли мне вы, миледи. — Голова Мастера повернулась к ней, на мгновение оторвавшись от ее грудей. Он сиял, едва сдерживая торжество. В этот миг он мог выболтать ей все, что угодно. — Вы позволили мне усовершенствовать мои планы противодействия сопернику, который мог оказаться более достойным, чем предполагалось вначале. Он говорил, а ее мысли были холодными и скользкими, словно лягушки. И верно — именно она отдала короля Джойса на милость врагов.

— Вы заслуживаете участи Саддит за попытку отвергнуть меня. Но я не злопамятен, а потому применю ровно столько силы, сколько вы заслуживаете.

Он снова засмеялся — с удовольствием, уверенный в себе. Теризу окутывал его запах: запах пота и уверенности.

— Гарт хотел убить вас, когда вы покидали Низинный Дом, но я не позволил. Без сомнения, ваша смерть, как и смерть Джерадина, была бы нам выгодна. Но тогда кто сообщил бы Джойсу о том, что случилось с королевой? Как еще мне удалось бы свести вас с Джойсом, если не оставив в живых?

Вы прекрасно служили мне, несмотря на строптивость. — Его пальцы продолжали свою работу между ее ног. — Единственное, что меня печалит, — я еще не изловил Джерадина. Но обязательно изловлю. Я уже говорил, что должен придумать совершенно особенное наказание за его постоянные вмешательства, за его непроходимую тупость… и я накажу его.

Если вы будете покорной, миледи, то вас ждет жизнь, о которой многие женщины могут лишь мечтать. Но его, — пальцы Эремиса причиняли ей боль, заставляя стонать, — его я уничтожу.

— Сомневаюсь в этом, — ответила она, тяжело дыша, чтобы уменьшить боль. Она собиралась убить его. А для этого нужно было прожить достаточно долго. — Он в силах осуществлять воплощения, которых вы не понимаете. Воплощения, о возможности которых вы не подозревали, до тех пор пока он не доставил меня в Орисон.

На мгновение смех Эремиса напомнил рык.

— Это правда. И это оскорбляет меня. Но, как всегда, я был предупрежден заранее. Предсказание Гильдии заставило меня повнимательнее приглядеться к Джерадину. Да и Гилбур многое узнал, обучая его делать зеркала. Это позволило мне запустить механизм опасностей и отвлекающих маневров, который мешал вам обоим открыть свои таланты, узнать, что вы собой представляете. А еще позволило вызвать среди Мастеров неуважение к вам и лишить помощи Гильдии. Таким образом я выиграл массу времени.

А сейчас, естественно, он бессилен. Вы напрасно угрожаете мне его могуществом. Он не может воплотить то, чего не видит.

— Знаю. — Териза ответила хрипло — слишком хрипло. Она не собиралась выставлять напоказ свою ярость. — Но и вы ничего не видите. Вам иногда нужен свет — иначе вам придется отказаться от планов захватить Орисон, Мордант и Аленд и провести остаток жизни, ограничившись насилием надо мной. — Она почувствовала, что он улыбается. — А когда появится свет… — она сделала все возможное, чтобы каждое ее слово казалось ножом, вгоняемым ему в сердце, — вы обнаружите, что он слишком много знает о вас. Он знает, как использовать плоские зеркала и не обезуметь.

Эремис отреагировал живее, чем она ожидала. Он напрягся и шумно выдохнул сквозь зубы; его рука поползла вверх по ее животу, словно для того, чтобы терзать груди или ударить по лицу.

— Ну и как же, миледи?

Продолжая лгать, выражая сопротивление лишь голосом, она сказала:

— Вы воплощаете плоское зеркало в изогнутом, а затем осуществляете оба воплощения одновременно.

И потеряла преимущество так же быстро, как получила. Мастер расслабился, напряжение покидало его, в то время как пальцы терзали ее соски.

— Это совершенно изумительно, — заметил он. — Должен сказать, поражаюсь способности Джерадина оказываться близким к правде. Но сейчас даже Барсонаж определил, что техника, о которой вы говорите, невозможна. Зеркало при такой попытке превращается в порошок.

Подлинный секрет, миледи, в окислителе, который входит в состав изогнутого зеркала. Это мое открытие, плод моих каторжных трудов. Я открыл, как делать зеркала, в которые можно воплощать другие зеркала. В это мгновение только решимость Теризы убить его спасала ее от отчаяния. В ней просто не оставалось места для гнева и страха, после того как ее последняя надежда рухнула.

— Большая часть моих коллег—Мастеров, — продолжал Эремис, — будут смеяться до колик, если узнают, на что я тратил годы, став Воплотителем. Но мое маленькое открытие потрясет мир. Когда я закончу, весь Мордант, Аленд и Кадуол будут у моих ног, и даже верховный король Фесттен узнает о моем превосходстве.