Fantasy-Worlds. Ru - Сборник рассказов №2

«Они, что, у нее не острые, спросил тогда бард».

«Нет, ответил колдун».

— А я думал, ты хреново видешь, — разочарованно улыбнулся Иргольд.

— Мне бы хотелось кое-что уточнить.

— Что, — прикрывшись муаром, выговорила куртизанка.

Они стояли на том же самом месте, где повстречались впервые.

— А потом, потом, Марион, — проговорила отрывисто Ана, — я нашла тебя. После того как Оса спасла меня. О-о-ой, сколько раз она спасала меня… Даже не счесть.

— То, — Див прихватил аккуратно под локоть куртизанку, — что вы делали в Большом театре Брэйврока.

Джули Бэл отодвинулась. Вуаль упала с ее шляпки, высвободив бледное лицо. В свете луны оно казалось достаточно белым, чтобы колдуна пробрала дрожь.

— Что с вами?

— Немного плохо чувствую себя, дорогой. К тому же, мне бы не хотелось, чтобы вы не уточняли эту деталь.

— Какую, — настойчиво переспросил колдун.

— Ту самую. Что я делала в Большом театре Брэйврока.

— Наверно, — оглянувшись мельком по сторонам, обронил колдун, — вы там… наслаждались такой чудесной музыкой. Она ведь и вправду чудесная?

— Какая?

— До ул’Лара.

— А, — растеряно проговорила Джули Бэл. — Да-да.

— И вы мне, наверное, — прижав локоть куртизанки к себе ближе и сжав его, проговорил колдун, — в связи с этим хотели бы рассказать, мне, что вы делали у мадам Леви, тогда…

— Когда, — испуганно проговорила оперная дива.

Колдун вздохнул:

— Вы и вправду поете?

— Я… я… учусь. Но… я не знаю, о чем вы говорите. И тогда, когда мы встречались с утра, вы вели себя по-другому… И я подумала… подумала…

— Что я напрашиваюсь на свидание, — закончил колдун. Вздохнул. — Вы не в моем вкусе.

Когда он уходил по аллейке ведущей из парка со склепом, мимо оградки, куртизанка остановила его, нагнав около небольшой часовенки.

Меч в камне мерцал, по-прежнему вделанный в надгробную плиту. Очень резко.

— Я хочу сказать вам… Я была у госпожи Леви, тогда после его смерти. И там поймали одну девушку. Не знаю, что она там делала. Кажется, собиралась что-то украсть. Да-да, кажется, какой-то камень, — припоминая, нахмурила рыжие брови Джули Бэл. — Гранат. Не знаю. Если это вам чем-то поможет…

Лежа на кровати с Марион, Ана помнила, как она нашла ее. Этот гранат не давал ей покоя. Она пошла вновь туда, откуда ее увела Оса. Там уже были представители закона. Она видела людей в мундирах, видела одежду стражников.

Видела еще какого-то рослого человека в косынке, плаще и шляпе. Под шляпой у него была косынка. Под плащом была надета кольчуга. Кажется, он руководил деятельностью. Так ей показалось. Она притаилась за домом. Видно было хорошо. Из-за магических шаров. Она даже видела мага Покрова. Он стоял над трупом Кастэльбаджака, освещая его своим магическим шаром.

— Уберите сенсориум, Гарваст…

— У нас посторонние на территории, сер…

Видок схватил под руку ее. Анарки мыкнула. Стражник встряхнул ее.

— Что здесь делает эта рвань?

— Кто ее знает…

— Кажется она немая. — Маг Покрова.

— За все это время не произнесла ни слова. А я ей прилично врезал. И пообещал кое-чего. Сер, что делать?

Маг Покрова наклонился над ней, протянул руку к ее лицу. Анарки заерзала, завертелась.

— Да, — сказал он, — она действительно немая.

— Отведите ее солдат…

— И я лично прослежу за тем, — проговорил маг, — чтобы с нею ничего не случилось.

— Я доверяю метру Гарвасту, — договорил видок.

— Слушай. — Провожатый ей достался довольно сносный. — Этот Гарваст не промах. Что он там делал? С этим дырявым шаром.

— Он, — Провожатый ей достался также и образованным. Молодой стражник проверил свой меч и взвел арбалет, когда они миновали проулок без фонарей. — Считывал душу умершего. Они так делают. Не всегда. Только в особых случаях. Мэтр Гарваст специально для этого и существует.

— А еще он для чего существует, — обиженно буркнула Анарки.

— Я заметил, как он извлек у тебя изо рта рубин.

— Это не рубин, балда. А гранат.

Стражник ничего не ответил.

— Зачем только понадобился ему мой гранат.

— Они говорили, это как-то связано с вредоносной магией. Мэтр Гарваст и господин видок его искали также.

— Также как что?

— Как считывали душу убитого Кастэльбаджака, — легко ответил стражник, — метр Гарваст.

— А послушай. Я сама доберусь. Я занимаюсь библиографией и антологией книг различных авторов. — Анарки состроила, как ей казалось, умное лицо для того, чтобы охранник от нее отвязался. Но на стражника это произвело совершенно противоположное действие.

— Нет, нет. Я проведу.

— Да не надо, блин. Ладно. Я хотела сказать — очень приятно… встретить в кварталах столь… благородного человека. Особенно из стражи.

— Это не редкость. В нашем городе, — добавил благородный страж и переложил со спускового крючка на ложе палец.

— Конечно. Я хотела сказать… не это. Можешь еще что-нибудь рассказать? Из расследования?

— Мне мало известно. Но мэтр Гарваст говорит, что это… то, что убило других пятерых, которые напали на клерика, была какая-то опасная магия. Но, кажется… Да, да… Убила опасная магия всего двух: Кастэльбаджака и одного из бандитов. Хотя в Кастэльбаджаке и так торчал нож, мэтр Гарваст уверен, что его убила магия.

— В самом деле?

— Да и я по правде сказать тоже.

— Думаю, мэтр Гарваст ошибается, — очень осторожно проговорила Анна. — Тебе, как нормальному парню, я скажу, что его убила не магия.

— А что?

— А этот камень? Ты знаешь о нем. Об этом гранате? Что-нибудь? Я прочла это из книжек. Этот камень обладает магической силой. Сила его такова, что каждый, кто носит его достаточно долго, становится его «носителем». То есть, пребывает под чарами этого камня. А когда его снимает, то расстается с жизнью. Такая магия… у этих камней. Гранатов. Но тот камень действительно особенный. Потому как — связан с этой опасной магией, о которой упоминал мэтр Гарваст.

— Значит это Амбрей Енош, — проговорил юноша. — Так он сказал. Видок. Когда они нашли листы рукописи. Там не хватало пару листов. Да, кажется, так они говорили.

— Я тоже нашла одну, — шепотом проговорила Анарки. — Могу тебе ее дать. Если я правильно понимаю, она покроет то, что я собираюсь от тебя узнать.

— Что, — взволновано проговорил стражник.

— Я действительно нашла ее, — Анарки взяла с груды нестиранного белья листочек бумаги. Письмена на нем продолжали меняться, сливаться друг с другом, переходить со строки на строку, искажая само пространство.