Татьяна Патрикова - Особенности эльфийской психологии

Когда посмотрел на закрытую дверь, меня неожиданно озарило.

— У тебя с ним что-то было? — спросил, намекая не на кого-нибудь, а на Рим-Доля.

Машка вздохнул и отвернулся.

— У него та же проблема, что и у меня. Только женить его еще не успели, но нареченную уже выбрали. А он, дурак, думает, что, если соглашусь быть с ним, станет не так тошно с ней. Тоже мне, отдушину нашел! Я ведь не нанимался, правда? — И вскинул на меня глаза.

У меня в голове не укладывалось. Каким образом таких сильных мужчин, как они, можно было сделать настолько слабыми, лишить всего, за что хотелось бы умирать, ради чего хотелось бы жить. Вот и мечутся друг меж другом, а женщины сидят в своих дворцах и правят. И не понимают, как много теряют, так сильно принижая их.

— Пойдем, — взяв его за руку, тихо сказал я, не зная, что еще можно сказать. — Нам примеры решать учиться.

Он вздохнул и послушно сжал мою руку. Прямо как маленький. Сам не знаю, почему улыбнулся.

— Думаю, мне было бы хорошо с тобой. На самом деле хорошо, — вдруг заявил Машка и провел большим пальцем по моему запястью. Я вздрогнул, но не стал в очередной раз повторять свои душеспасительные проповеди. Теперь был уверен, что сумею убедить его, что с девушками может быть не хуже, чем с парнями, даже лучше. Просто надо подождать и выбрать более подходящий момент. А то мы с ним и без того сегодня весь вечер на каком-то жутком надрыве.

Когда подходили к столу, он тихо прошептал:

— Жаль, что не получилось.

Я улыбнулся. Похоже, еще не все потеряно. Ему жаль, а вот мне нисколечко. Любовником для него все равно бы не смог стать, зато стану другом, потому что уже сейчас хочу им быть.

А потом мы до позднего вечера решали задачи из учебника. Они и в самом деле ему не давались, но, мне кажется, с моей помощью илитири все же понял, что к чему. Было весело. И почему я раньше не замечал, что, если не задирать его, с Машкой можно нормально общаться?

Андрей и Ир

Конечно, Ир со своей почти степенью архимага скрутил Никитку в один присест. Честно признаюсь, я и глазом моргнуть не успел. Для меня все эти их маты-перематы — полная абракадабра. Поэтому, когда они сцепились, я тихо-мирно прижался плечом к стене и так стоял на ступеньках. Времени у Ира вся операция заняла всего ничего. Никита побледнел до синевы и медленно осел обратно на коврик. Ир занес над ним руку, но опустить не успел, я перехватил его запястье. Глаза у него все еще были человеческими, да и волосы, хоть и отросли на прежнюю длину, отливали в рыжину. Похоже, это и было пограничное состояние во всей его красе. «Сейчас он, наверное, на меня накинется, раз я мальчишку прибить не дал, — подумалось отстраненно». И все же я сказал:

— Ир, хватит, — тихо и так ровно, как только мог в тот момент.

Мерцающий медленно моргнул (мне показалось, что просто безумно медленно) и опустил руку. Разжал пальцы. Мы оба, не сговариваясь, посмотрели на Никиту. Не мешало бы узнать, кто он такой. Очень надеюсь, что Ир его не убил.

Достал ключи из кармана и передал их мерцающему. Тот поднял на меня непонимающий взгляд. Пришлось пояснить.

— Дверь открывай. А я нашего гостя занесу, — даже успел шагнуть вперед, оттеснив Ира плечом, и склониться над бесчувственным парнем, когда услышал за спиной яростное шипение:

— Он тебе еще и нравится после этого!

— Ир, — обернувшись на мерцающего, припечатал я, — не веди себя как взбешенная фурия. Вспоминай уже, ты парень. Вредина и местами стервоза, но парень. А значит, рациональное зерно в тебе преобладает над чувственным, нет?

— Хочешь затащить его внутрь и расспросить как следует? — после секундной заминки уточнил он куда более спокойным тоном.

Я кивнул.

Ир отодвинул меня, вернув ключи.

— Тогда лучше я. А то вдруг надорвешься, — заявил этот гад и улыбнулся, скосив на меня бесстыжие глаза. Пока все еще зеленые, как у Ирины. Хмыкнул и послушно вставил ключ в скважину замка. Провернул. Ир легко, как пушинку, подхватил Никитку на руки. Открыл перед ними дверь, и он внес парня внутрь. Вошел следом.

Ир оттащил Никитку в зал. Когда шагнул в комнату, он снова матерился над парнем и делал какие-то пассы. «Наверное, пытается в чувство привести», — подумал я. Почти сразу Никитка дернулся и распахнул глаза, попытался вскочить, но Ир толкнул его в плечо, оставив сидеть на диване, и властно потребовал:

— Не мельтеши!

Я же стоял, привалившись плечом к косяку, и вспоминал все подробности моего знакомства с Никиткой. Клуб, зажигающий на танцполе мальчишка. Наши поцелуи по пути сюда, к квартире. И потом внутри. Вот за эти поцелуи и зацепился. Все дело в том, что, если бы в тот момент не был на сто процентов уверен, что сжимаю в объятиях своего соотечественника, сомнение, мелькнувшее в моей пустой в тот вечер голове, могло бы обрести форму. Но я точно знал, что познакомился с ним в самом обычном среднестатистическом клубе, что он такой же человек, как и я. Значит, если он на вид мальчик, хоть и целуется как девчонка, то он мальчик, и точка. Ага. Разбежались. Причем все, дружно.

— Кто ты и что тут забыл? Что хотел сделать с Андреем? — вопросил Ир грозно, явно пугая парня одним своим видом.

Пришло время вмешаться. Да-да, прямо сейчас.

— Ир, прекрати, — потребовал у него. Мерцающий вскинулся, но промолчал. Отошел к окну и опустился в кресло, сидя в котором я когда-то выслушивал командоров. Никитка, услышав мой голос, тут же обернулся ко мне. В его глазах плескалась паника. Собственно, мое к нему сочувствие и спасло нас всех в этой непростой ситуации.

— Никит, ты девочка?

Паника уступила место изумлению, которое было с лихвой разбавлено недоверием. Я вздохнул и сказал, посмотрев на Ира:

— Мерцни, пожалуйста, в себя самого и назови девочке свое имя. Ведь она должна знать знаменитого сородича или нет?

— Должна, — холодно проинформировал Ир, бросил в сторону Никитки обжигающий взгляд и снова посмотрел на меня: — Но мне нужна твоя помощь.

Что-то не понравилось, как он это сказал. Когда Ир подошел ко мне, я понял, что именно было не так. Мерцающий с подозрительной готовностью положил руки мне на плечи и придвинулся почти вплотную. Это смотрелось слишком интимно, чтобы быть случайным стечением обстоятельств. К тому же он уже и без меня почти выскользнул из мерцания, тогда зачем ему понадобился я? И тут он скосил глаза на Никиту, словно пытаясь дать ему понять, что… О!

— Ир, — шепнул ему на ухо, — ты ведь не пытаешься на меня права предъявлять, правда?

— Неправда, — заявил он, спокойно и с расстановкой. — Именно пытаюсь.

Наши взгляды скрестились. И прямо у меня на глазах его зрачки вытянулись, а радужка стала ярко-желтой. Одежда тоже поменялась. Сделалась именно такой, в какой я увидел его впервые. Вот только отходить от меня мерцающий не спешил. Мне это совсем не понравилось. Поэтому я отступил первым. Посмотрел на Никитку. Тот уставился на нас обоих квадратными глазами, а Ир, повернувшись к нему, подчеркнуто учтиво склонил голову и представился: