Геннадий Ищенко - Выброшенный в другой мир 2 (СИ)

— Такое нас устроит, — ответил Род. — Войска короля Мехала сосредоточили все свои силы на обороне и неспособны к быстрому наступлению.

— Не думал, что буду с ними договариваться о перемирии, — сказал Сергей Парману после того, как парламентера увели на ночлег. — С другой стороны, пусть об этом болит голова у Мехала. Мы и так в этой войне потеряли уже целый полк только убитыми.

— Что было в письме, которое утром пришло от Строга? — спросил Альбер.

— Не знаю, — усмехнулся Сергей. — Письмо не мне, а нашему патрицию. Отец Севера прислал для передачи. А на побережье все нормально. Золото получили, пленных отдали, а Ортисия повесили. Причем золота только мы получили столько, сколько я получаю налогов с четырех провинций за три года. А еще третью часть отдали всем остальным. Нам его при бережном расходовании хватит на все мои проекты лет на десять. Корабли с дальних бухт перегнали в порты, и моряки из пленных занимаются с нашими парнями. Обрадовал сотхемский адмирал. Его флот захватил у своего побережья два больших грузовых корабля союза, перевозивших лошадей, и он привел их в Гонжон мне в подарок вместе с экипажами и грузом.

— А где же базируется их флот, если захвачен единственный порт? Нашли удобную бухту?

— Конечно, — чему‑то засмеялся Сергей. — У нас таких бухт много, а у них поменьше, но найти можно. Я чему смеюсь? Адмирал рассказал Строгу, что они выбрали для стоянки бухту, в которой вот уже несколько лет обосновались дворяне из Сандора, ищущие яйца демов.

— Зачем им это? — удивился Парман. — Что в этих яйцах такого ценного, чтобы из‑за них рисковать своей головой?

— А вот это самое смешное. Когда я был в дружине графа Продера, рассказал всем сказку о том, что на моей родине этих демов приучили к верховой езде и используют в битвах. Конечно, не диких, а выведенных из яиц. На самом деле они у нас вымерли несчетное число лет назад. Так вот, отец того графа принял мои слова всерьез и поселился со своими людьми на краю пустыни, чтобы найти и вывести яйца демов и приучить взрослых животных к верховой езде. Все это время его считали чокнутым.

— А что, разве не чокнутый? — засмеялся Альбер. — Наверное, у вас талант рассказчика, если все поверили.

— Самое интересное, что когда адмирал привел туда свой флот, у старого графа уже была куча яиц и один вылупившийся детеныш, который не слезал с графских коленей и вылизывал «папочке» лицо.

— Ничего себе! — поразился Альбер. — Может быть, адмирал врет? За моряками такое водится.

— Не похоже, — сказал Сергей. — Он клялся Строгу словом дворянина, что говорит правду. Зачем ему врать, в чем смысл?

— Вы очень необычный человек, милорд, если даже ваши выдумки обретают жизнь!

— Вы, Альбер, в моем мире тоже обычным не выглядели бы. Что там с нашими диверсантами? По–прежнему не появились?

— Жду, должны вот–вот подойти.

— Если придут не слишком поздно, скажите Северу, чтобы зашел ко мне.

Отряд майора Эжена Логара пришел ночью, поэтому разговор герцога с графом Лораном произошел сразу же после завтрака.

— Присаживайтесь, — показал Сергей Северу на одну из неказистых табуреток, стоявших в штабной палатке. — Мне уже в двух словах рассказали о вашем геройстве. Сначала прочитайте письмо отца, а потом продолжим разговор.

Минут пять юноша потратил на чтение письма, после чего его отложил и повернулся к герцогу.

— Вы не знаете содержание письма?

— Откуда? Не имею обыкновения читать чужие письма.

— Я вас не подозревал, милорд, — сказал Север. — Просто вам об этом могли сказать при передаче письма.

— О чем «об этом»?

— Император и Сенат хотят поручить мне должность посланника при дворе вашего короля.

— Поздравляю, это выгодно для вас и удобно для Сената. Вы здесь уже свой человек, прекрасно знаете язык, обросли связями. А от клятвы я вас освобожу.

— Я этого не хочу!

— Из‑за моей жены? Ну что вы ведете себя, как мальчишка! Я знаю, как Альда действует на мужчин, и мне вас жалко, но помимо чувств должен быть и разум! Вы прекрасно понимаете, что ваше чувство безнадежно, и растравливаете свою рану, вместо того чтобы ее залечить. На свете много прекрасных девушек, которые могут принести счастье любому мужчине, так зачем вам лишать себя счастья?

— А вы сами, милорд? Если бы герцогиня в свое время не ответила вам взаимностью?

— Я был бы несчастен, как и вы сейчас, и страдал, но рано или поздно связал бы свою судьбу с другой женщиной. Наверное, чувство к Альде осталось бы в моем сердце на всю жизнь. Но это вовсе не значит, что я не принял бы любовь другой девушки и не подарил ей свою. И я нашел бы с ней счастье, Север! Вы не знаете, но в Альду была влюблена половина моей армии. Это я из скромности говорю, что половина, на самом деле они ее все обожали. Некоторые еще и сейчас вздыхают, но остальные женаты, а кое у кого уже есть дети. И они счастливы! Я вам все равно не позволю ходить хвостом за своей женой. Откручу голову и буду прав! А вы на моем месте поступили бы иначе? Сами же все прекрасно понимаете. Жизненного опыта у вас немного, но голова светлая. Пишите письмо в Сенат со своим согласием, а когда вам пришлют людей, деньги и инструкции, я вас отправлю ко двору короля. Это вовсе не значит, что вас изгоняют, и я не приму вас в своем доме. Приезжайте, ради всех богов, но в гости или по делам. И обратите внимание на других девушек. Где‑то я слышал или читал, что от любви к одной женщине может вылечить только другая женщина. Война фактически закончилась, поэтому вы со своими людьми можете на время уехать в империю, а следующей весной вернетесь уже как посланник императора и Сената! Кстати, все участники рейда, в том числе и вы, награждены орденами, и сегодня я вам их вручу. А вам еще и дворянскую грамоту на право графа королевства Сандор. Всем вам, помимо текста на нашем языке, будет то же самое написано на имперском.

— А где герцогиня? — спросил Север. — Говорят она уехала. Это не из‑за меня?

— Дело совсем не в вас, — вздохнул Сергей. — В армии Барни был заговор, из‑за чего погиб король, а у нас на воспитании его сын. Наверное, убили и его мать, а принцу еще нет пятнадцати. Я вас убедил?

— А нельзя остаться до окончания войны?

— Вам и сейчас будет нелегко уехать, а останетесь здесь на десять дней — рискуете вообще не уплыть. Я напишу генералу Строгу, и вам дадут военный корабль наших купцов. На нем и доплывете. И спасибо за помощь. Хоть ваши мотивы были сугубо личные, вы единственный гражданин империи, кто пришел на нашу землю с мечом не грабить, а помочь. Это запомнят.

— Я уеду, но часть моего сердца останется здесь.

— Мы, Север, всю жизнь рвем свое сердце, раздавая его по кусочкам своим близким, друзьям и любимым. И, уходя, они уносят наше сердце с собой. И это рождает боль и печаль. С печалью можно жить, нельзя жить печалью. А лучше в любой жизненной неурядице стремиться к радости и искать счастье. Это очень трудно, но вы попробуйте. Тогда, может быть, приедете к нам весной вместе с женой.