Ольга Шумилова - Эхо войны.

Мы вновь стояли на разных берегах, но на этот раз между нами лежала Бездна. И — каждый на своем берегу — на этот раз не были одиноки.

Они медленно поднимались в воздух, сплошной завесой застилая то, что для нас было небесами, слепыми и темными — крылатые тени, сливающиеся с тьмой. Мягко шелестят тонкие крылья, десятки, сотни… Ветер треплет волосы, холод просачивается в тело, пробирает до костей.

Меня тащат назад, в узкую глотку тоннеля, но я не могу оторвать от тебя взгляда. Ради чего? Ради чего?!

— Орие. Орие! — меня тормошат чьи–то руки. — Возвращайся, ну же, ты же в сознании!

— По щекам похлопай, — раздается как из тумана. Ноги подкашиваются, я начинаю падать.

— Каким щекам, у нее и так сотрясение, идиот! — меня подхватывают и сажают на каменный пол. Опускаются рядом: — Ну же, девочка. Возвращайся…

Тело качнулось и упало — лицом в чье–то плечо. Чужие руки осторожно сомкнулись на спине, притянули ближе — в кокон из тепла. Тело сворачивается клубком, прячется от холода, тело, которым я уже почти не владею. Разве что — прекратить стучать зубами. Разве что — через силу приподнять голову, чтобы снова ударить его по губам, на этот раз просто потому, что так получилось… Его кожа горит, как в лихорадке, он прижимается горячей щекой к моему виску и шепчет:

— Возвращайся ко мне… Ты не можешь умереть раньше меня — это против правил. Помнишь — ты ведь еще должна убить меня. Возвращайся к учителю, Талери…

— Я не Талери, — слабо шевельнулись губы. — А ты мне не учитель… Таэс…

Он чуть отстранился, замолчав. Я вздохнула, неразборчиво пробормотала: «Холодно», и ткнулась ему в шею, возвращаясь в теплый кокон. Он прижал меня к себе, баюкая, как ребенка, и проговорил в пространство:

— Это у нее называется «Холодно».

— Магия смерти? — послышался отдаленный голос.

— И очень сильная. Сильнее моей, если вы это хотели узнать. Вот так, — горячая ладонь опустилась мне на затылок, — выглядят те, кого ей убивают. Или пытаются убить. Другой вопрос, что против служителей Смерти это не самый лучший ход.

— …Нас обложили со всех сторон. Вы сможете сделать… что–нибудь?

— Я, — его голос едва заметно дрогнул. — Я могу продержать щит, закрывающий оба прохода в тоннель, час или два. После чего стану трупом. Или сгорю сразу, пытаясь перебить чужую силу. А вы?

Я приоткрыла глаза и сквозь завесу темных волос увидела, как присевший рядом северянин качает головой.

— Я могу лишь надеяться, что увидел правильно. И судьба на каком–то повороте не свернула в другую сторону…

Они замолчали.

Вязкий холод неохотно покидал тело. Ныли кости, суставы выкручивало тупой болью. Я сцепила зубы и попыталась сесть.

— Фарра Морровер, вы покрепче стальной арматурины, — с печальной ухмылкой сказал Лаппо, сидящий рядом с майором, сложив руки на коленях. — Скажите, что вас осенило — в самый последний момент. Спасите всех.

— Не могу, — я перебирала пальцами, глядя в никуда. — Не дают мне боги озарения.

— Тогда… Пожертвуйте на нужды общества сокровище, — он усмехнулся, а в глазах стояла тоска. — Помните… То, что стоит треть Развалин. Может, с ним что выйдет у фарров псионов.

— Какое сокровище? — спросил Этан.

— А, — я с трудом вспомнила, о чем вообще идет речь. Расстегнула ворот, вытянула из–под «чешуи» волосяную косицу. — Не знаю, к нему нужны еще сильные псионы, чтобы был заметный эффект. Этан, тебе поможет «фокус»? — я вопросительно посмотрела на него. Мужчина снял косицу у меня с шеи, задумчиво пропустил между пальцев, раскрыл ладонь со слабо поблескивающим камнем.

— Еще полчаса активного щита, учитывая ваш общий уровень. Жаль, что фарр майор у нас пророк — из них слабые псионы. Хотя это действительно сокровище, были бы условия…

Я перевела взгляд на майора и удивленно вскинула брови.

Он был белее мела, глядя на камень со странной обреченностью. Разошлись непослушные губы, дрогнул всегда такой бесстрастный голос:

— Фарры, на этот раз осенило меня.

К нему метнулись напряженные взгляды.

— Я… уже видел этот камень. В своем видении, с его помощью мы… уничтожили противника, — он замолчал.

— «Лед»?… Это — «лед»?!

Я обомлела. Вот оно. Вот оно…

Боги мои, да не я ему нужна была, а камешек, который, не снимая, носила на шее! Каменный осколок, перед которым ничто и чудовищная сила мага Смерти и провидца, и любая армия — будь в ней сотня или тысяча воинов.

На холодных равнинах вновь вырастут надгробия изо льда — замершие на десятки, сотни лет… За сотни лет несложно найти лекарство от чумы, возвести между нами стену, которую не пробьет ни один прорыв.

Мы выиграем, спасем мир, ведь верно?…

Быть может, не выживем, но чудеса, которые дарят нам боги, слишком часто оказываются политы смертной кровью.

Не потому ли ты так бледен, северянин, ведь, что бы ни говорили, ты не хочешь умирать?

Почему же нет радости?…

Может, оттого, что, стоя на разных берегах, мы так и не поняли друг друга. Я, солдат, говорю, что нам не нужна была эта война. И, что бы ты ни говорил, она не была вопросом выживания. А вопрос мести — сложной и тяжелый вопрос… Кто поймет — сейчас, чья и в чем вина?

— В чем проблема, фарр майор? — я поднимаю глаза. — Вы не запомнили, как его активизировать?

— Нет, я помню… Обряд прост, если наших сил хватит продержаться до конца, — он опустил глаза. — Он рассчитан на двадцать магов.

— Не хватит силы? — спокойно спросил Этан.

— Ее количество не имеет значения, главное, чтобы она была. Камень работает с материей Изнанки, и, если сохранять с ним в это время контакт, это разрушает тело. Если подключенных много, повреждения минимальны, в нашем же случае… Вопрос не в том, выживет ли тот, кто начнет активацию, а в том, умрет он во время ритуала, или все–таки сможет дотянуть до его окончания и умереть с сознанием выполненного долга. Поэтому… — северянин поднял глаза и твердо сказал: — Это буду я.

— Не глупите, фарр… — устало проговорил комендант, ссаживая меня на пол и поднимаясь. — Вы ничем не выносливее остальных. А я — да, и намного. Поэтому…

— Вы не правы, — тихо проговорил Лаппо. — Даже я выносливее и крепче обычного сола в полтора–два раза. А Лиор — в четыре–пять. И, если вы и говорите правду, не думаю, что он слабее вас, комендант, — он грустно улыбнулся. — Тройка лидеров определилась, не так ли, фарры?

Этан открыл было рот, но я опередила его, взяв за руку и поднявшись.

— Он говорит правду. И вы, фарр майор, помолчите тоже. Свидетельствую за обоих. Да — фарр комендант вообще мало похож на сола, хотя я и не знаю, почему. И — да, эти двое — то, что я не знаю, как уже называть. На основе чего шли мутации? — я посмотрела на Лаппо. Глаза северянина в шоке распахнулись.