Татьяна Чернявская - Пешки (СИ)

Молодой чародей не смог сдержать улыбки: во сне они казались весьма миленькими и безвредными, что ещё больше упрочивало в правильности принятого решения.

Араон Важич, не заслуживший ещё по чину гордо именоваться Артэмьевичем, поправил многочисленные сомодельные ремни, позволявшие хоть и не лучшим образом, но поддерживать дополнительные щиты и несколько обманок. Даже мысль о любой встряске была отчаянно неприятна, что уж говорить, что прыжок со стога, хоть и выполненный безукоризненно с неслышным мягким приземлением, не доставил ему огромного удоволствия. Усилием воли подавив шипение от впившейся под рёбра рукоятки серпа, молодой человек выпрямился и, держась теней, бесшумно заскользил в сторону. Там возле шаткого, неухоженного плетня, давно позабытого нерадивым хозяином, его уже несколько часов терпеливо дожидалась худоватая, но ещё не совсем старая лошадёнка доверчивого и совершенно бесхозяйственного хуторнина, что от вольной жизни, очевидно, совсем позабыл, как закрываются двери в скотном дворе да приманивается приличный дворовой. Прикормить же глупую рабочую скотину заговорённым пучком свежего клевера, делом было нехитрым.

Младший Мастер — Боя в последний раз оглянулся на два одиноких неровных стога, где остались его несколько совершенно абсурдных дней, нечестно добытые вещи и странная, ненормальная уверенность, что всё вокруг может быть не так уж и страшно. Сняв с вызывающе торчащей балки длинную цепь лисвинского плетения и обмотав ею плечи, Важич проворно, хоть и не слишком грациозно из‑за больной руки, влез в старое потёрное седло, пригнулся к мохнатой холке флегматичной клячи и активизировал вторую часть плетения подчиняющего заклятья.

Свет сорока тяжёлых старомодных шестисвечных канделябров озарял большую северную столовую, в которой испокон веков проводились званые обеды хозяевами большого и процветающего поместья. Жар, поднимающийся от ровных лепестков огня, создавал тяжёлую удушливую атмосферу, сжигая последние крохи свежего воздуха, просачивающегося в щель под дверью. Дрожащие вершинки пламени обильно пускали к потолку чёрные струйки чада. Качество свечей оставляло желать лучшего, в воздухе стоял неприятный прогорклый запах жира. Впрочем, им это было вполне простительно, ведь в нынешние прогрессивные времена чародейскими светляками не пользовались только в самых глухих деревнях, да, может, из представлений об экономии. Поэтому и хорошими свечами мало кто спешил обзаводиться в таких количествах, используя исключительно для антуража или сотворения специфических заклятий. Вот и в этот раз всем многочисленным обитателям поместья приходилось страдать под гнётом архаичных средств освещения, чтобы ослабить обычно повышенный энергетический фон, при использовании большого количества готовых заклятий. Качественное сотворение новых малознакомых чар всегда требовало высокой концентрации и максимальной стерильности, особенно если предполагалось охватить большие территории. Но результат, всё‑таки оправдывал в некоторой степени такие неудобства.

Иринма Бесподобная, что настолько ненавидела доставшуюся от отца неблагозвучную фамилию, что не использовала её даже в мыслях, раздражённо отбросила вилку. Жар от свечей исходил такой, что в купе с держащимися последнее время крайне тёплыми деньками вызывал жутчайшие приступы слабости. Женщина даже могла почувствовать, как с шеи по спине до самой развилки ягодиц стекают липкие противные капельки пота. Если спереди, её слегка спасало глубокое декольте, то спина под пологом успевших потерять лоск волос качественно взмокла. Уже одно ощущение липкой ткани выводило её из себя. Хуже, пожалуй, был только тяжёлый, едкий запах тушеных в томатном соусе овощей и говяжьего жаркого, смешивающегося с ароматом духов и специфическим амбре от постоявшего в тепле сливочного десерта. Прекрасный, как всегда, ужин, приготовленный замечательным поваром из столицы, оказался бездарно испорчен подступающей тошнотой.

Звон упавшей на изящную авторскую тарелку вилки послужил условным сигналом. Двенадцать приближённых чародеев, посвящённых во внеплановые затруднения штаба номер шесть, дружно подняли голову и посмотрели на свою начальницу. Женщина почувствовала поднимающееся удовлетворение от ощущения, что она одна смогла решить обрушившиеся на них проблемы. Имя Главного, конечно, пришлось упомянуть для весомости и наглядности, но подъём авторитета ощущался ею очень живенько. Это вполне примеряло её с мокрой блузой. Иринма грациозно поднялась и победоносно улыбнулась:

— Господа, полагаю, настало самое подходящее время для того, чтобы найти нашего пропавшего убийцу. Главный проникся всей тяжестью наших проблем и лично передал мне одно из лучших своих поисковых заклятий.

Женщина двинулась из мерзкой душной столовой по тёмному коридору в небольшой, переделанный из комнаты для игр зал. Раньше небольшая светлая комнатка была полна игрушек и книжек, стены укрывали забавные рисунки драконят, а с потолка свисали самодвижущиеся механические конструкции. Теперь игрушки свезли на помойку, стены покрыли модной в этом сезоне коралловой эмалью с гранитной крошкой, а конструкции разобрали на дрова, лишь одну в виде гигантской бабочки умудрился уволочь уборщик в подарок племяннице. В этом зале также царил полумрак. Три тонкие свечи, одна из которых была декоративной и потому распространяла зеленоватые искры и аромат лаванды, не слишком разбавляли ночную темноту. Их свет лишь слегка задевал стены и вырывал у темноты контуры большой, хоть и не самой искусной карты земель бывшего славного княжества Словинца, ныне растянутых в Полянию, Царство и Ускраину и щедро разделённых тем самым Царством на два враждующих за историческое наследие княжества Лисвению и Словонищи. Карта пестрела энергетическими потоками и личными маячками агентов, создавая дополнительную подсветку, напоминающую звёздное небо. Слегка проступающие из‑под эмали дракончики косились на это чудо неодобрительно и почти рассерженно. Иринме же карта нравилась, особенно список самых богатых поместий и роскошных усадьб.

— Будьте особенно внимательны. Это заклятье сложное и многоуровневое, поэтому требует особой концентрации. После вливания силы точка присутствия нашего питомца, точнее, его тела, если малыш ранен или спит, обозначится голубым огоньком. Длительность эффекта неизвестна, поэтому проявите особую сосредоточение.

Дюжина (не то чтобы такое количество было необходимо, но звучало внушительнее десятка) мужчин разного возраста и комплекции практически полностью заполонила комнату. Предусмотрительные, наученные горьким опытом общения с ценным, хоть и бестолковым кадром, в лице младшей сестры Главы Замка Мастеров, заговорщики близко подходить к Госпоже Травнице не решались, предпочитая жаться у стены. Немногие из них знали о запасном плене на случай провала с младшеньким Важичем, и терпели её выходки вполне осознанно, некоторые уже были в курсе убийства Раники и предпочитали благоразумно держаться подальше, остальные же (целых два!) действовали исключительно инстинктивно, поскольку поднятые из лазарета ещё плохо соображали.