Эрик Эддисон - Змей Уроборос

XXXII. ГИБЕЛЬ ВСЕХ ЛОРДОВ ВЕДЬМЛАНДИИ

НА следующий день после битвы при Карсё Король Горис собрал в своих покоях военный совет. Утреннее небо было затянуто угрюмыми облаками, и, несмотря на широко распахнутые окна, в комнате висел затхлый тяжелый воздух, наполненный холодным темным гумором. Он окутал лордов Ведьмландии, и они двигались как люди, одурманенные сонным зельем, или как те, кому звезды сулили страшные беды. С бледными и вытянутыми лицами сидели они перед Королем, и, хотя стремились выглядеть храбро и беззаботно, вся сила и воинская доблесть, переполнявшие их вчера, исчезли. Только Кориниус сохранил свою старую храбрость и достойную внешность, и сидел подбоченясь против Короля, выставив вперед тяжелую нижнюю челюсть и раздув ноздри. Он либо плохо спал, либо поздно встал, его глаза были налиты кровью и от него пахло вином.

— Где же Корсус? — раздраженно спросил Король. — Разве ему не передали мое слово?

— Повелитель, — ответил Декалайус, — я опять позову его. Эти несчастья плохо повлияли на него, и, с разрешения вашего величества, это совсем не тот человек, каким он был вчера.

— Сделай это, и побыстрее, — сказал Король. — Кориниус, дай мне вон те бумаги. С того времени, как Корунд умер, ты — мой главный капитан. Я хочу знать, чего стоил нам вчерашний день, и сколько людей осталось у нас для того, чтобы раздавить этих змей.

— Вот числа, о Король, — ответил Кориниус. — У нас осталось еще около трех тысяч пятисот воинов, но больше половины из них тяжело ранены и не могут выйти из-за стен. И Демоны одержат над нами легкую победу, ибо они могут выставить четыре тысячи здоровых бойцов.

Король презрительно засопел. — Откуда ты знаешь об их силах? — спросил он.

— Было бы опасно думать о меньших, — ответил Кориниус, а Хакмон добавил: — Милорд Король, ставлю голову в заклад, их еще больше. И ваше величество не должно забывать, что после вчерашнего сражения они преисполнены рвения и гордости, а наши люди…

— Разве вы, сыновья Корунда, — резко сказал Король, глядя на него опасным взглядом, — не сучки на дереве вашего отца? Теперь, когда он срублен, в вас не осталось ни мужества, ни живого сока, но только идиотское слабоумие. Я не хочу слышать эти бабские слова в Карсё; нет, только не в Карсё.

— О Король, от лазутчиков мы знаем, что с кораблей высадилось около шести тысяч бойцов, — сказал Кориниус, — и еще прошлой ночью я говорил с нашими офицерами, и они рассказали мне то, что узнали от захваченных в плен Демонов прежде, чем убить их. Так что когда я сказал вам, что Джусс может выставить четыре тысячи воинов, я не преувеличил. Вчерашние потери Джусса — блошиные укусы по сравнению с нашими.

Король резко кивнул, соглашаясь.

— Вот если бы мы смогли получить помощь из-за пределов Карсё и отвлечь его ударом по меньшей мере пятисот копий, — продолжал Кориниус, — то лишь прямой запрет вашего величества удержал бы меня от атаки. Но даже и так это было бы опасно, хотя розу не сорвешь, если боишься пораниться о шипы. Но до того только прямой приказ может заставить меня сделать вылазку. Ибо уверен я, о Король, что закончится она моей смертью, и потеряем мы всю армию вместе с Ведьмландией.

Король выслушал его с непроницаемым лицом, по его бритой губе бродила презрительная насмешка, а наполовину закрытые глаза походили на глаза кота, с загадочным видом развалившегося на солнце. Но солнечный свет никак не мог проникнуть в комнату совета. Вместо него в комнате висел свинцовый сумрак, хотя полдень почти сменил утро.

— Милорд Король, — сказал Хеминг, — пошлите меня. Ночью я проскользну мимо их стражников, это совсем несложно. А потом я соберу небольшой отряд, даже если придется перерыть семь королевств, чтобы найти подходящих людей.

Пока Хеминг говорил, дверь открылась и в комнату зашел герцог Корсус. И выглядел он намного хуже, чем обычно: отвисшие щеки, понурый взгляд, в лице ни кровинки, сгорбленные, как вчера, плечи. Его большое брюхо, казалось, съежилось. Неуверенной походкой прошел он к своему стулу, и руки его тряслись, когда он отодвигал его от стола и садился на него. Король какое-то время молча разглядывал его, и под этим взглядом на лбу Корсуса появились капли пота, а нижняя губа задергалась.

— Нам нужен твой совет, о Корсус, — сказал Король. — И вот в чем: поскольку звезды повернулись к нам злым лицом и даровали победу мятежникам-демонам, Джусс и его братья могут выставить против нас четыре тысячи человек, а у меня в Карсё не больше двух тысяч, способных держать оружие. Кориниус считает нас слишком слабыми, и готов отправиться на вылазку только в том случае, если снаружи кто-нибудь нанесет отвлекающий удар. А об этом (после вчерашнего) можно и не думать. Добавим к этому Меликафказ. Мы исчерпали все наши силы, а союзники шли вслед за нашим штандартом не из-за любви к нам, а из-за страха и корысти. Сейчас эти гусеницы нас бросили. И, тем не менее, если мы не будем сражаться, то сила уйдет из наших рук, и врагам останется только сидеть перед Карсё и ждать, когда мы умрем от голода. Вот трудное положение и узел, который надо развязать.

— Действительно трудное, о Милорд Король, — ответил Корсус. Не желая видеть глаза, глядевшие на него из-под нахмуренных ресниц Короля, он посмотрел вокруг и, наконец, остановил взгляд на украшенной драгоценными камнями короне Ведьмландии на голове Короля. — О Повелитель, — сказал он, — вы просите моего совета, и я не могу не дать вам хорошего совета, насколько может быть хорошим совет в этом положении, которое грозит нам всем гибелью. Ибо ныне наше величие сменилось скорбью, печалью и тоской. А человек задним умом крепок.

Он остановился, и его нижняя челюсть дрогнула. — Продолжай, — сказал Король. — Пока ты запинаешься и говоришь урывками, как будто споришь с гусем. Дай мне твой совет.

— Я знаю, о Король, что вы не возьмете его, — ответил Корсус. — Ибо мы, Ведьмландцы, привыкли к тому, что нами правит камень, а не руль. Лучше уж я помолчу. То, что не сказано — не записано.

— Хочешь или не хочешь, но ты будешь говорить! — сказал Король. — Откуда ты достал эту полотняную харю с кровавыми плевками на ней? Говори, иначе разозлишь меня.

— Не порицайте меня, о Король, — сказал Корсус. — Мне кажется, что настал час, когда мы, Ведьмландцы, должны посмотреть беде в глаза и признаться, что мы все поставили на кон и все проиграли. Демоны, как мы сами убедились, непобедимы на войне. Демоны переполнены всякими глупыми фантазиями вроде чести и благородства, и это может сохранить те несчастные капли из нашего кубка фортуны, которые еще остались на дне. Для этого надо только отбросить в сторону неуместную гордость и посмотреть, где лежит наша выгода.