Антон Орлов - Мир-ловушка

– Съела, – равнодушно бросила богиня после долгой паузы, в течение которой Лаймо с тревогой глядел на свои отражения в темном затуманенном стекле ее зрачков. – Все съела, кроме кишок и желчного пузыря. Я их не люблю.

– Ну, тогда все понятно. – Лаймо с обреченным вздохом прислонился к каменной стенке грота. – Помните того наркоторговца, которого убило заклинание Бирвота? Помните, Бирвот рассказывал, каким образом они перевозят золотую пыльцу? В желудке у этого Гинкло тоже был мешочек с наркотиком, а вы его проглотили, и упаковка разорвалась! Вы сейчас находитесь под действием золотой пыльцы. Недаром у вас зрачки расширены.

– Ты хочешь сказать, я съела наркоту? – Нэрренират приподняла и вновь уронила голову. – Так вот он какой, наркотический кайф…

– Главное, чтобы не было передозировки. – Он присел перед ней на корточки. – У вас нет судорог в конечностях или в хвосте?

– Отстань. – Богиня закрыла глаза. – Буду ловить кайф.

– А как сердце? Пожалуйста, великая, прислушайтесь к своим ощущениям!

– Смертный, если не отстанешь, я тебя развоплощу…

Хоть Лаймо и знал, что в Облачном мире она ничего такого сделать не сможет, он вскочил и проворно выбрался из грота. Великая богиня в теле здоровенного хищного зверя, да еще и под наркотиком… Всякое может произойти.

Снаружи, возле кровавого пятна, наскакивали друг на друга взъерошенные стервятники. Остановившись, Лаймо порылся в карманах, достал мелок. Специально взял его с собой, и правильно сделал. Об этом приеме он знал из книг про путешественников, вот и решил воспользоваться, отправившись на разведку. Когда они с Нэрренират двигались от тупика, где осталась подвода, по каменному лабиринту, он время от времени рисовал на скалах крестики – они-то и помогут ему отыскать обратную дорогу!

На всякий случай Лаймо пометил валун неподалеку от грота. Начинало темнеть, поэтому он торопился: в стороне зноя сумерки сгущаются быстро. Выход в долину благоносцев он нашел без затруднений. Бросил завистливый взгляд на каре чистеньких домиков: хорошо тем, кто спит в своих постелях под крышами… Из храма на центральной площади долетали длинные мелодичные звуки гонга, призывая членов общины на вечернюю молитву. В окнах храма мерцали огоньки.

Лаймо бегом помчался вдоль полосы кустарника к боковому ущелью. Нельзя, чтобы коварная беспросветная ночь застигла его в пути, одного, без защиты. Возможно, он был бы в безопасности, если б остался в гроте с Нэрренират… а возможно, и нет. Поколебавшись, он решил, что не стоит спускаться в долину и проситься на ночлег к благоносцам. Потеря времени. Он успеет вернуться к своим. Надо поскорее рассказать им, что случилось с богиней. Бирвот – маг, что-нибудь придумает.

Он нервничал, держал наготове меч, вздрагивал от шорохов. Дважды сворачивал не туда, но вовремя замечал отсутствие меловых крестиков и возвращался назад.

Увидав за очередным поворотом костер, Лаймо ощутил несказанное облегчение – и гордость: благодаря собственной смекалке он не заблудился! На Арса и Роми это произведет впечатление… Арса и Роми около костра не было. У огня сидел Паселей, время от времени подсыпая что-то из мешочка в булькающий котелок, в стороне лежал маг, до подбородка укрытый одеялами, хотя вечер был теплый.

– Где они? – остановившись перед стариком, прошептал Лаймо.

– Не знаю. Видишь, болеет он. Аж с тремя магами зараз схватился, по-своему, по-чародейному… Они на него насели, и еще с ними были воины, а тут Шертон откуда ни возьмись выскочил, отвлек их. Он тогда напустил волшебного тумана, и мы ушли. Шертон с девочкой до сих пор не вернулись, боюсь, в беду попали… Бирвот сказал, раньше чем через два дня силы к нему не вернутся – больно крепко ему от тех магов досталось. Я вот варю ему зелье для укрепления, как он велел. – Отложив мешочек, Паселей взял деревянную коробочку и сыпанул оттуда в котелок другого порошка. – А Нэрренират где? Она-то все может! Ежели чего, мигом их выручит.

– Золотой пыльцы наглоталась. – Лаймо устало опустился на землю.

– Что? – приоткрыв глаза, пробормотал маг.

– Она съела торговца, – обрадовавшись, что он в сознании, торопливо объяснил Лаймо. – Наверно, у него в желудке тоже был мешочек с золотой пыльцой, как у того, на дороге. Сейчас она лежит в гроте и грезит. Зрачки громадные… Господин Бирвот, она от этого не умрет?

– Она способна разговаривать? – Голос мага звучал тихо, как шелест травы.

– Да.

– Судороги, странные подергивания тела – что-нибудь такое было?

– Нет.

– Не умрет. Но очнется не скоро. Золотая пыльца действует долго, дня два-три… У меня нет сил говорить. Завтра.

Он погрузился в забытье. Паселей, озабоченно морща лоб, размешивал бурлящее варево, звякая ложкой о стенки котелка.

«Что же я-то теперь должен делать?» – зябко обхватив руками плечи, задался вопросом Лаймо.

Дверь за Раквуром, князем Чадны, закрылась. Толстая дверь из темной подгнившей древесины, скрепленная поперечными железными лентами, тронутыми ржавчиной.

Шертон остался в камере один. Под потолком медленно меркло окошко, забранное решеткой. Иногда там мелькали чьи-то ноги. Снаружи доносились голоса, птичий щебет, хнычущее верещание зильдов, пряный запах какого-то кушанья. Шертон уселся на пол, закинул руки за голову.

Оружие и амулеты у него забрали, одежду, ботинки и кошелек не тронули. По этому признаку он понял, что его рассчитывают завербовать. Если он проявит несговорчивость – убьют или продадут в рабство, тогда и остальное его имущество перекочует в карман победителя.

Разговор с пиратским князем подтвердил догадку. Отвечая на вопросы, Шертон сообщил, что он наемник, полгода назад его нанял для охраны маг из стороны холода. Нет, ему неведомо, куда маг направляется, мало ли какие дела у этих чернокнижников. Главное, не скупой, щедро платит. Девушка? С ней лучше поосторожней, ибо она посвящена жестокой и могущественной богине. Князь видел Знак у нее на левой руке? Если ее обидеть, случится беда.

Ему предложили принести клятву верности Раквуру и стать пиратом. Шертон обещал подумать. Властители вроде Раквура любят подстраховаться, и все эти клятвы верности – они, как правило, с подвохом. Произносятся они в присутствии мага, который тут же накладывает на тебя заклятье: если отступишь от своего слова, либо колдовская хворь тебя одолеет, либо на ровном месте поскользнешься и сломаешь шею. Ну, и другие варианты. Такое заклятье тоже можно снять – при условии, что успеешь избавиться от него раньше, чем оно сработает. То еще удовольствие.

Раквур согласился с тем, что его гость должен день-другой подумать. Отсюда Шертон сделал вывод, что троица чаднийских магов еще не оправилась в полной мере после ментальной схватки с Бирвотом и тех ранений, которые он сам нанес им в рукопашной драке.